Алексей Макеев - Изобретатель смерти (сборник)

– Конечно, поедем, только сначала вы перекусите.

– Нет, потом, – покачал головой Лев. – Сейчас некогда.

– Лев Иванович, давайте договоримся. Сегодня вы будете питаться, как положено. А вечером, вернувшись домой, вы почитаете в Интернете о том, что такое рак поджелудочной железы. Если сочтете эту болезнь достойным завершением своего жизненного пути, вы мне завтра утром так и скажете: «Степа, я хочу умереть от рака поджелудочной железы». И даю честное слово, что я больше никогда, ни разу ни о чем вам не напомню, потому что привык уважать чужое решение. А то, что приготовит Тамара, мы будем просто выбрасывать, чтобы ее не расстраивать, – очень решительно и серьезно произнес Савельев.

Гурову стало стыдно так, как давно уже не было. Он посмотрел на себя со стороны и понял, что ведет себя как последний идиот. Близкие люди желают ему добра, а он, занятый своими нескончаемыми делами, отмахивается от них, как от назойливых мух. Но в конце концов им это надоест, и они оставят его в покое, но хуже от этого будет только ему.

– Прости, Степан, – пробормотал Лев. – Конечно же, я поем. Где там наши судки?

К чести парня надо сказать, что он и слова не произнес, а просто достал пакет с термосами и отдал Гурову. Лев начал есть, а сам в это время думал о том, какой же он дурак. Съев весь куриный супчик с сухариками и выпив стакан настоя шиповника с курагой – вкусно, оказывается! – он пересел в свою машину и оттуда позвонил Степану:

– Степа, можно ехать. – Затем, помолчав секунду, немного виновато спросил: – А ты сам что-нибудь ел?

– Лика сказала, что я здоров, как молодой лось, и способен питаться сосновой корой. Сосны поблизости не оказалось, так что я обглодал березу – ничего, тоже вкусно! – схохмил тот, а потом уже серьезно ответил: – Пирожки по дороге купил. Ну, поехали, что ли!

Сидя за столом и обложившись бумагами, Крячко вид имел необыкновенно важный. Они устроились рядом, Степан достал из кармана и положил на стол прибор, кратко объяснив:

– «Глушилка» на всякий случай, – после чего предложил: – Ну, давайте я первый, что ли. Я, как и обещал, посмотрел, что у нас есть на Зубра. Приблизительно год назад он под другой фамилией вылетал в Германию, а потом несколько раз в Израиль, где задерживался от недели до месяца. У него саркома! Жить ему осталось совсем недолго!

– Вот уж кому я не пожелаю царствия небесного! – с чувством проговорил Стас и зачем-то перекрестился.

– Так вот почему он как с цепи сорвался, – понял Гуров. – Как других убивать, так у него ничего не дрогнуло, а как сам в лицо смерти заглянул, нервы и не выдержали. Потому-то он и торопится, отсюда и сроки такие, что хочет отомстить до того, как сам умрет.

– Вот именно! – подтвердил Савельев. – А с полгода назад, видимо, когда стало окончательно ясно, что ему не поправиться, в его доме появился Николай Чугунов с женой и детьми. Зубр за свою жизнь много нахапал, а завещать на благотворительность или на церковь не стал, решил незаконного ребенка облагодетельствовать. А может, сентиментальным стал, тепла семейного хоть под конец захотелось, на руках у родного человека умереть? Черт его знает, но расклад такой.

– Очень познавательно, но нам это ничего не дает. По клубу есть что-нибудь интересное? – спросил Лев.

– Есть! – кивнул Савельев. – Если можно считать интересным найденную в мусорном баке и присвоенную дворником-таджиком дорогую пустую борсетку из натуральной кожи, но без ручки, которую не без труда отбили у него мои парни. Они отдали ее нашим криминалистам, но те ни за что не ручаются – лапали ее все, кому ни лень. По поводу врачей «Скорой помощи» – Борис ни у кого из них телефон не просил. Зато насчет кнопок и окружавшей их бумаги этого не скажешь – наш клиент! – торжествующе заключил Степан. – Те фрагменты отпечатков, что на месте преступления найдены, принадлежат ему.

От облегчения Лев даже головой повертел и шумно выдохнул – наконец хоть что-то.

– И сразу ложка дегтя, – добавил парень. – То, что я принял за кровь, оказалось всего лишь пастой от шариковой ручки. Ну а что у вас, Станислав Васильевич?

– Я в больнице все углы облазил, со всеми поговорил и вот что узнал. Привезли парня с большой кровопотерей. Вещи с него сняли, документы нашли и оформлять начали, а его самого тут же на стол – ногу зашивать, а потом в палату и под капельницу. Женщина вечером пришла, причем спрашивала именно Бориса Беклемищева. Из врача всю душу вынула, интересовалась, насколько это опасно, чем они его лечат и не нужны ли какие-нибудь лекарства. Ушла и действительно больше не появлялась. Сама она никому по имени не представлялась, да ее никто и не спрашивал. Теперь по поводу мужика, точнее, мужичонки, как его там одна медсестра назвала. Они с Борисом действительно похожи, вот он спрашивал про Бориса, которого с поврежденной ногой со стройки привезли, но фамилии не называл. Поскольку такой был только один, то его к нему и отправили. Правда, пришел он с пустыми руками, посидел рядом с сыном совсем недолго, спросил у врача, долго ли его сын в больнице пробудет, и, узнав, что минимум неделю, ушел. Но! Тут начинается самое интересное. Женщина о тех вещах, в которых Борис был, даже не вспомнила, а вот мужичонка их у сестры-хозяйки забрал, объяснив, что почистит, починит и погладит. Но только он больше в больнице не появлялся! Ни с вещами, ни без! Звонок, правда, от какого-то мужчины насчет Бориса Беклемищева был, уже после того, как тот сбежал, но тот ли мужичонка звонил или кто-то другой – неизвестно. Однако то, что звонивший расстроился, узнав, что Бориса в больнице больше нет, факт. Теперь по поводу того, как Борис из больницы слинял. На третий день ему костыли дали, чтобы он мог в столовую самостоятельно ходить, и тут пришел к нему здоровый мужик. Помог Борису вниз спуститься, а когда их на выходе охранник попытался задержать, мужик ему сказал, что они просто свежим воздухом подышать хотят. Он накинул Борису на плечи свою куртку, и они вышли во двор. И все! Костыли нашли лежащими на лавочке, а Бориса и мужика и след простыл. Я так думаю, что машина где-то поблизости стояла, на ней они и уехали. И заметим, на похищение это совсем не похоже, потому что уходил Борис с радостью! Тут и сказочке конец!

– Я уже ничего не понимаю! – взорвался Степан. – Это не уголовное дело, а концерт самодеятельности в дурдоме!

– Да, ясности не прибавилось, а все только еще больше запуталось, – вздохнул Гуров.

– А эти сволочи продолжают свой саботаж, – добавил Крячко. – Хоть и говорил я им, что досрочное выполнение поручения будет приветствоваться и должным образом оцениваться, но до сих пор никто ничего не сообщил.

– Ничего, сейчас я их взбодрю! – зловеще пообещал Лев. – А пока будем работать с тем, что есть. Счастье великое, у Владыкина сохранилась на дисках и в собственном компьютере вся документация по строительству. Смотрите! – Он достал и положил на стол схему павильона, которую давал Николаю. – Столиков было пять рядов по пятнадцать штук. Чугуновы сидели за тридцать седьмым столиком, то есть прямо напротив сцены, а тот, на который упал первый светильник и убил всю семью, был самым крайним справа от них во втором ряду, то есть шестнадцатым!