Даниил Лектор - Метод

– Меня зовут Влааа-димир, – с трудом произнес Глухой. – Сааа-дитесь…

Сидя в комнате для допросов, Есеня вспоминала:

– Он так говорил. Как глухие. Потом оказалось, что он и правда глухой.

– И что же он сказал? – поинтересовался Седой.

– Он взял с меня подписку о неразглашении материалов, связанных с работой майора Меглина.

– Каких материалов?

– По делу «дачника-душителя». Это были первые дела, которыми мы занимались вместе. Этот Дачник за два года убил девять девушек в возрасте от четырнадцати до двадцати лет. Всех задушил шнурком. Действовал дерзко, иногда при свидетелях. Его приметы впервые описала Саша Хомутова. Она смогла вырваться. Дело было так. Она отдыхала на даче. Встретила мужчину с молодой спутницей. Испугалась и побежала. Они за ней. Но Хомутова с пяти лет занималась легкой атлетикой. Дачник отстал почти сразу, его спутница потом. Хомутова пришла в полицию. По ее описанию, у спутницы маньяка было проколото ухо в четырех местах. Да и выглядела она странно. Лицо красивое, но жесткое. Эту девушку считали погибшей, а оказалось, что она жива. Ее мать опросили первым делом, но она ничего не знала.

– Как Меглин объяснил их связь? – спросил Седой.

Есеня усмехнулась:

– Просто. Любовью…

Был уже поздний вечер, когда Есеня вернулась домой. Это был уже шестой день ее работы у Меглина. И этот день не принес ничего нового. Девушка выглядела усталой и разочарованной.

Войдя в квартиру, она заметила, что дверь в кабинет отца приоткрыта и там горит свет. Есеня осторожно открыла дверь и заглянула. Прокурор сидел за столом, закрыв лицо руками. Перед ним лежала папка со старым делом, рядом – фотография жены с семилетней Есеней.

– Привет! – негромко сказала дочь.

Прокурор отнял руки от лица, улыбнулся и первым делом закрыл папку.

– Стал работу на дом брать? – спросила Есеня.

– Пришлось, – сухо ответил отец.

– Говорят, если у кого-то появились новые привычки, значит, в его жизнь вошел новый человек, – заметила Есеня.

– Или вернулся старый. Как день прошел?

– Интересно и волнующе, как и пять предыдущих, – на лице девушки появилась гримаса. – Сидела десять часов за столом и читала бумажки. Я настоящую работу себе по-другому представляла.

С этими словами она вошла в кабинет и сделала шаг к столу. Отец заметно напрягся, загородил папку руками. Это удивило Есеню.

– Можно посмотреть? – спросила она.

– Зачем?

– Интересно.

– У нас не принято читать чужие материалы.

– «У нас» – это где? В семье?

– В профессии, – сухо произнес прокурор.

– Буду знать, – с вызовом ответила Есеня. – Это дело мамы?

Вместо ответа прокурор убрал папку в ящик стола и запер его на ключ. А когда поднял голову, дочери в кабинете уже не было…

Закончился еще один день Есениной «стажировки». Закончился так же, как все предыдущие: Есеня весь день сидела в брошенном цеху, листала папки с делами маньяков. Успела поговорить по телефону с Женей Осмыловским, похвастаться интересной работой. Выпила несколько чашек кофе. Но вот Меглина она в этот день опять так и не увидела.

Захлопнув последнюю папку, Есеня встала, прошлась по комнате. Из угла на нее, не мигая, смотрел круглый глаз телекамеры. Есеня скорчила глазу рожу, а потом показала «фак».

Дверь в углу приоткрылась. Должно быть, Глухой собирается, как обычно, отвезти ее домой. Не скрывая раздражения, девушка резко произнесла:

– Спасибо, сегодня машину не надо! Прогуляюсь хоть, а то уже тошнит от этой комнаты! И от бутербродов с сыром, и от вашего Меглина тоже!

В этот момент дверь распахнулась. За ней стоял Меглин. Коротко взглянул на Есеню и буркнул:

– Идем.

Они вышли наружу. Меглин бросил девушке связку ключей:

– Я в туалет. В машине жди.

И ушел. Есеня свернула за угол, и… При виде машины на ее лице отразилось недоумение. Это была грязная и помятая «Волга» старой модели. А на связке, которую ей кинул Меглин, девушка обнаружила множество ключей – но брелок центрального замка отсутствовал.

Есеня с трудом подобрала ключ, открыла машину. Тут ее недоумение стало еще сильнее. В салоне царил хаос: множество смятых сигаретных пачек, каких-то бумажек, зажигалок, старых журналов… Но еще больше Есеню поразило то, что она увидела в боковом зеркале. Меглин, остановившись в нескольких метрах от машины, вытряхнул на ладонь несколько таблеток, проглотил и обильно запил какой-то жидкостью из плоской фляжки, после чего сел за руль.

– Вы что – пили? – подозрительно спросила Есеня.

Следователь не ответил. Завел мотор, и они поехали.

Есеня не могла не заметить, что ее руководитель выглядит, словно пьяный – так, будто он вот-вот заснет за рулем. Заметив ее недоверчивый взгляд, Меглин спросил:

– Что?

– Ничего, все хорошо, – поспешно ответила Есеня. А про себя пробормотала:

– Предлагали же в Питер…

Спустя какое-то время она решилась задать вопрос, который уже несколько дней вертелся у нее на языке:

– Скажите, как вы вычислили гада, который убил мою подругу?

– Очки, – коротко бросил Меглин.

– Что – очки?

– Очки у него были дорогие, – пояснил следователь. – А лицо – нет.

– Очки дорогие, лицо – нет… – повторила Есеня. – Это что, дедукция?

– На труп остальные в толпе по разу посмотрели и больше не стали – страшно, – монотонно, невыразительным голосом продолжал Меглин. – А он смотрел, глаз не отводил. Не страшно ему было, приятно.

– Ясно. И психоанализ, значит, – подытожила Есеня.

Меглин коротко взглянул на девушку и подтвердил:

– Да. Всё в глазах.

– Еще и телепатия! Круто! – произнесла Есеня с усмешкой.

Меглин снова заговорил – не глядя на девушку, негромко, словно сам с собой:

– Алексей его зовут, Алексей Журавлев. Механик и ювелир. Это он – «праздничный убийца», убивал девушек на выпускных. От него жена ушла. Любил ее, как положено, а она ушла. Почему? А потому что у него в карманах руки золотые, а копейки – медные. Получал мало. А она красивая, а это расходы. Она ему сказала: «Прости, я полюбила». Он в слезы: «Как это – полюбила?! Ах ты, сволочь!» – «Ой, Алеш, давай без скандала!» Он переживал, спать не мог. Ночью придумал, утром чертеж набросал и серьги сделал. Яд в кристаллах. Серьги надел – через день умер. Пришел, подарил. Сказал: «На память». Ну и все, жены бывшей нет. А спать все равно не может, в голове будто щекотка. А если щекотка – как спать?

А тут появился этот, вежливый. «Знаю, – говорит, – какой ты мастер; у меня нюх на таланты. А ожерелье сможешь сделать?» – «Смогу». – «Но мало ведь сделать, надо еще подарить. И так, чтоб не первую встречную, а ту, что заслужила, как жена твоя бывшая, самка продажная». – «А как узнать, которая заслужила?» – «А я подскажу. И слова, какие надо сказать, чтобы взяла, напишу на бумажке. Выучишь, и как диктор, слово в слово, потому что сам ты как дите с отставанием в развитии, в Калуге родился, батя алкаш. Но ничего, отрепетируешь, заодно в развитии нагонишь. А что очки у тебя на шурупчике и изоленте, так я куплю – и очки, и костюм». Грамотный парень, ничего не забыл…