Даниил Лектор - Метод

Есеня задумалась…

…В тот день их вызвали к мосту, на котором был сожжен человек. Неподалеку лежала пустая канистра и обожженный корпус телефона. Следователь Горобец ввел их в курс дела:

– Второй случай за неделю. Первого позавчера нашли, на другой трассе. Его убийца на столбе распял, перед тем как сжечь.

– Личности убитых выяснили?

– Пока нет, работаем.

– Да, «взвейтесь кострами, синие ночи»… Ладно, Горобец, мы тут посмотрим…

Когда следователь отошел, Меглин привычно спросил:

– Что видишь?

Есеня внимательно осмотрела останки.

– Он серьезно к делу подходит. Замок, цепь… Очень организован, все подготовил заранее, никаких случайных деталей.

– Еще?

Есеня замялась, и сыщик подсказал:

– Телефон. Как это – одежду отобрал, а телефон оставил? Это дистанционный взрыватель. Он отошел, позвонил, вибрация дала искру, от которой вспыхнул бензин.

– А почему не спичкой?

– Вот именно – почему? Зачем он их сжигает?

– Чтобы скрыть улики… следы…

Меглин покачал головой:

– Хотел бы скрыть – сжег бы в лесу. Думай! Он не скрыть хотел, наоборот – показать! Так зачем он их сжигает?

Есеня не знала, что ответить. Меглин был раздражен ее медлительностью.

– Когда сгорают лицевые мышцы, – объяснил он, – рот открывается. Будто человек кричит.

Теперь она поняла.

– Он хотел смотреть, – сказала девушка. – Спокойно, издалека, поэтому взрыватель. Чтобы никто не мешал…

Меглин кивнул. Сел у ограды, рядом с сожженным человеком. Огляделся – искал точку, с которой было бы видно сцену на мосту. Нашел. Встал и быстро двинулся к откосу. Скользя и падая, спустился к реке, пошел вдоль нее.

Когда Есеня его догнала, сыщик осматривал три дырки в речном песке.

– Ножки от штатива, – сказал. – Он здесь сидел, смотрел в бинокль, а может, в трубу. Долго сидел, часа два.

Есеня проследила за его взглядом и увидела на песке столбик пепла.

– А окурки он собрал, – закончил сыщик.

И, сложив ладони рупором, крикнул:

– Эй! Горобец! Лети сюда с экспертами!

Когда следователь подошел, Есеня начала ему объяснять:

– Ищите мужчину от тридцати до сорока пяти. Крепкий, ездит один, скорее всего, на внедорожнике.

– Почему так решили? – спросил следователь.

– Ему нужна вместительная машина, – объяснила Есеня. – На ней проще все привезти и от дороги отгородиться, пока он все готовит.

– Попроси гаишников на трассах тормозить одиночек на джипах, – добавил Меглин. – Только не нарушителей, а наоборот.

– Это как?

– Наш Пионер аккуратный и ездит аккуратно. Пристегнут, страховка в порядке, лампы горят. Остановили, проверили, записали номер. Понял?

– Хорошо…

– Выполняй, – скомандовал Меглин.

Тут следователь возмутился:

– А почему вы мне приказываете? Мне сказали, вы только консультировать…

– Я тебе не приказываю, – ответил Меглин. – Я тебе говорю, что он сейчас по этим дорогам ездит и проверяет место, где завтра сожжет следующего. Двигайся!

Следователь больше не возражал – достал телефон и начал звонить. Сыщики пошли к машине.

– Так он продолжит? Сразу, без паузы? – спросила Есеня.

– Он запойный, – объяснил Меглин. – Долго все готовил. Выстрадал, продумал, просчитал. Уверен, что его не поймают. Сам он не остановится.

– Нужно посмотреть материалы по первому делу, – решила Есеня.

…Когда они подъехали к зданию местного ОВД, их внезапно окликнули:

– Миша!

Меглин оглянулся. Их догонял Пиночет.

– Ты как здесь, Коль? – удивился Меглин.

– Бергичу позвонили, сказали – приедут допросить. А я говорю – давай я сам, тем более санитар в город за лекарствами едет. А что случилось, не знаешь?

– Человека убили. Сгорел.

– Мать моя! – поразился Пиночет. – Миш, ну ты же знаешь, я не…

– Все нормально, Коль, – успокоил его Меглин. – Езжай обратно, скажу, чтобы тебя не дергали.

Когда они отошли, Есеня сказала:

– Я тоже знаю, что это не он, чутьем чую, но почему ты его исключаешь? Почерк похож…

– Он в блоке для тяжелых, оттуда не сбежишь, – отвечал Меглин. – Это раз. Агрессивность подавлена психотропами. Он сейчас мухи не обидит. Это два. И главное – он неорганизован. Поджигал по импульсу. Он романтик, а Пионер – бухгалтер.

В кабинете ОВД они изучили фотографии с места первого сожжения.

– На первой жертве одежды тоже не было, – заметила Есеня. – Почему он их раздевает? Это сексуальный мотив?

Меглин покачал головой:

– Нет. Горят быстрее. И чище, что ли. Эстетичнее. Стоп – а это что?

Взгляд сыщика остановился на фотографии пакета для улик с обгорелой серебряной бижутерией. Есеня посмотрела протокол:

– У убитого в ушах были серьги и на губе серебряное кольцо.

– Твою мать! – воскликнул Меглин. – Поехали!

Они вскочили в машину и понеслись обратно в ангар, служивший Меглину домом. Там он кинулся в свой архив. Нашел нужное дело, положил на стол с материалом из ОВД. Есеня взглянула. На первом снимке была изображена распятая связанная женщина. На втором – обгорелое тело. Меглин показал Есене фото мужчины из первого дела. Это был гот с кольцом на нижней губе и серьгами в ушах. Пояснил:

– Витя Корсаков. Садомазохист и мозаичный шизофреник по совместительству. В 99-м с ее согласия распял жену. Она после этого еле выжила. Его признали невменяемым, лежал у Бергича.

– То есть он был… наш?

– Ну да. Узнай – Бергич на месте?

Вскоре они уже были в клинике, в кабинете врача.

– Витю я последний раз в июле смотрел, – сообщил Бергич. – В целом он показался мне достаточно стабильным.

– Он свой новый адрес оставил?

– Да, сейчас выпишу… Есеня, не оставишь нас на минуту?

Когда она вышла, Бергич спросил:

– Как спишь?

– Бессонница.

– Голова болит? Сердце?

– Знаешь, говорят: если после сорока утром проснулся и ничего не болит – значит умер. Я пока живой.

Бергич шутки не принял, задал следующий вопрос:

– Галлюцинации?

Меглин поднялся, со светским видом произнес:

– Поболтал бы, да ехать пора.

– Значит, да, – заключил врач. – Тебе ведь кажется, что ты один против всего мира…

Меглин остановился.

– И что, если ты остановишься, случится что-то страшное, – продолжал Бергич. – Катастрофа. Ты один спасаешь мир от охватывающей его тьмы. Это парафрения, Родион. Ты переходишь в острую фазу. Скажи: ты что, идиот?

– Тебе виднее, – пробурчал сыщик.

– Судьба дала тебе шанс. Уникальный. Ты можешь вести нормальную жизнь. Годы. С ней… Все, что тебе нужно сделать – уйти с этой работы. Лечь ко мне на пару месяцев.

– А если не лягу – сколько у меня времени?

– Пара недель, не больше.

– Ну и что ты паникуешь? – с прежним шутливым выражением сказал сыщик. – Времени еще вагон, успею мир спасти.