Николай Леонов - Оборотни в погонах

– Ну и где, по-твоему, утекает эта информация, у нас или у этих коммерсантов непутевых? – спросил Орлов.

– Может быть, и них и у нас одновременно.

– Даже так, – горько усмехнулся Орлов. – Впрочем, теперь уже все равно. Ты отстранен, и я тебе ничем не могу помочь в этом. Приказ замминистра. Ну, ты тоже сильно не переживай, можешь взять отпуск и отдохнуть немного.

– Да-да, – живо согласился Гуров. – Я как раз давно хотел отдохнуть. Устал страшно, пора насладиться заслуженным покоем и уютом.

Орлов, собравшийся было налить еще по рюмке, остановился и уставился на Гурова. Вид у него был пораженный, настороженный, он явно не знал, как воспринимать сказанное собеседником.

– Ты чего это? – только и спросил генерал. – Что-то ты очень быстро согласился со мной. К чему бы это?

– К тому, что мне надо съездить на Кипр, хотя бы на денек, – ответил Гуров и показал взглядом на рюмку. – Что же не наливаете, Петр Николаевич?

– Да пошел ты знаешь куда! – заорал Орлов, поставив коньяк на стол. – Опять начинаешь партизанщину, опять меня подставить хочешь!

– И ехать надо как можно скорее, желательно сегодня, – не обращая никакого внимания на крики начальства, заявил Гуров. – Заграничный паспорт у меня уже есть, надо бы мне с визой помочь, без тебя эта канитель может надолго затянуться.

Орлов несколько секунд молча смотрел на Гурова недоуменным взглядом, словно соображая, что за такой наглостью может скрываться. Наконец он так же молча налил коньяку в рюмки и, махом выпив свою, наклонился вперед, приготовившись слушать.

– Ну, давай договаривай, – подбодрил он.

– Я думаю, мы вплотную подошли к раскрытию этого дела, – заявил Гуров. – – Мы уже знаем, кто возглавлял группу киллеров, совершавших все эти заказные убийства. Это некто Муратов Александр Петрович, бывший мент из Тулы. Но сейчас главное – выйти на тех, кто им руководил и прикрывал его от нас.

– Что ты хочешь от меня? – по-простому спросил генерал.

Гуров принялся излагать информацию, которую он собрал на этот момент, сказал и о том, что собирается делать дальше. Когда он закончил говорить, Орлов налил себе коньяка и долго держал рюмку у рта, задумчиво вдыхая пары терпкого напитка и как будто не решаясь выпить его. Но наконец он осилил рюмку и сказал тоном человека, принявшего решение:

– Ладно, рискнем. То, что тебя отстранили, может нам быть на руку, пусть думают, что ты уехал отдыхать. Но неизвестно куда… Только я не совсем понимаю, зачем ты хочешь переговорить с Покровским. Ты что, всерьез считаешь, что он что-то тебе расскажет?

– Я хочу дать ему последний шанс, – ответил Гуров. – По-моему, это в его интересах, слишком многим он сейчас рискует.

– А по-моему, это ты сильно рискуешь, – ответил Орлов. – Но действуй как знаешь, посмотрим, что из этого получится. Все, что надо от меня, я сделаю, как мы договорились.

Самолет стал резко снижаться прямо над морем, словно пилоты пугали пассажиров показом экстремального пилотажа. Наконец, когда у многих возникло ощущение, что следующий нырок загонит «Боинг» прямо в морскую пучину, под крылом самолета возникла желтая полоска суши, а следом и бетонная дорожка аэродрома, на котором вскоре лайнер совершил успешную посадку в аэропорту города Ларнака.

Таможенная проверка была быстрой и формальной, и, выйдя из здания аэровокзала, Гуров направился к стоянке такси. Сев на заднее сиденье желтого новенького «Фиата», он протянул таксисту бумажку, где на английском был написан нужный ему адрес.

Понимающий шофер кивнул и без лишних разговоров направил такси по нужному адресу. Через двадцать минут езды они углубились в зеленую зону у подножия гор, и, проехав мимо нескольких вилл, стоящих вдоль дороги, машина остановилась.

– Хаус намба тэн, – прокомментировал таксист. И уже на пальцах для уверенности показал: – Найн фунтс.

Гуров дал ему десятку и вышел из машины.

Двухэтажная вилла, отгороженная от дороги довольно высоким, почти в рост человека, выбеленным бетонным забором, находилась немного на взгорье, и к ней сквозь фруктовый сад вела выложенная камнем дорожка, окруженная прекрасно ухоженным газоном, неестественно зеленым для этих выжженных солнцем земель. До слуха сыщика доносился шум волнующегося моря, берег которого находился по ту сторону горы, на склоне которой стояли виллы. Нажав на звонок рядом с калиткой, Гуров подождал и через несколько секунд услышал через динамик голос Покровского:

– Проходите, Лев Иванович, дверь открыта.

Калитка в заборе открылась, щелкнув язычком замка, и Гуров по дорожке начал подниматься к дому, расположенному в глубине сада.

На открытой веранде стоял охранник в белой рубашке, с пистолетом в кобуре, пристегнутой под мышкой. Он посмотрел на Гурова, но обыскивать не стал, молча посторонившись и пропуская гостя в дом.

– Проходите, пожалуйста. Подождите здесь, хозяин сейчас спустится.

Затем он закрыл стеклянную дверь, оставшись на улице.

Гуров очутился в приятной прохладе, созданной хорошим кондиционером. Он стоял в просторном зале, в котором царил полумрак, по стенам располагалась явно не дешевая мебель из темного бука. В центре зала размещалось мягкое салонное трио – диван и два кресла из белой кожи, повернутые к висящему на стене телевизору. Огромное окно открывало прекрасный вид на морское побережье и каменистый склон горы, ведущий к самой кромке воды.

От созерцания красот южной приморской природы Гурова отвлек звук приближающихся шагов.

Покровский, одетый просто, по-летнему, спустился по деревянной лестнице со второго этажа и, скупо улыбнувшись, пожал Гурову руку.

– Сказать, что я удивлен, было бы неточно. Я больше заинтересован тем, что же ваш визит может означать для меня, – произнес он, предлагая присесть в одно из кресел.

Пока Гуров устраивался, Покровский достал из холодильника, спрятанного в одном из стенных шкафчиков, бутылку вина, минералку, два фужера и, поставив все это на стол перед гостем, сказал:

– В здешних жарких краях гостям принято предлагать напитки, здесь никогда не откажут, если прохожий попросит пить. Минералка от жажды, если она у вас появилась, а вино для беседы. Ведь вы приехали сюда поговорить со мной.

– Благодарю вас, Константин Сергеевич, но, по моему мнению, время для разговоров прошло, и уже давно. Вам прекрасно известно, что в Москве уже не говорят, а стреляют и убивают, – глотнув минералки, ответил Гуров. – Вчера ночью список погибших в этой тайной войне пополнился еще одним человеком. Киллер застрелил еще одного вашего партнера по бизнесу – Алексея Земцова.

Покровский удивленно посмотрел на сыщика. Это сообщение явно было для него новостью. Он сосредоточенно налил себе бокал вина, сделал глоток и спросил: