Алексей Макеев - Очень большие деньги

– А! Нет, я такого тоже не знаю. Что дальше?

Малыгин отвернулся и поспешно занял свое место за столом, словно боялся, что лицо может его выдать. Но через секунду он уже опять был спокоен и сосредоточен.

– А дальше я должен буду выразить вам свое удивление, Григорий Федорович, – спокойно сказал Гуров. – Потому что впервые встречаю бизнесмена с такой плохой памятью. Я представлял себе, что большие дела с такой памятью вести невозможно. Ведь у вас годовая прибыль примерно десять миллионов долларов. Совсем неплохо. А вот память у вас… Как вы со всем справляетесь?

– Я веду оптовую торговлю. Нахожу заказчиков, нахожу производителей, нахожу, в конце концов, консенсус в их интересах, – охотно заговорил Малыгин. – Моего интеллекта для такой деятельности вполне хватает. Но, возможно, кое-что приходится при этом выкидывать из памяти. То, что несущественно. Допустим, я не помню уже некоторых кличек, но на бизнесе это никак не сказывается, поверьте.

– Охотно верю, – согласился Гуров. – Только речь идет не о некоторых кличках, а о людях, которых вы просто не могли забыть, Григорий Федорович. Человеческая память так устроена, что некоторые вещи хотел бы, да не забудешь. Не будем сейчас разбирать в подробностях ваши деяния в начале девяностых годов – для этого у нас нет ни желания, ни, откровенно говоря, доказательств, – но один момент все-таки вспомним. Ваше противостояние с бандой Безумного Макса. Только не говорите, что и этого человека вы забыли!

Малыгин криво усмехнулся.

– Ну почему же, – сказал он с растяжкой. – Эту мразь я не забыл. Но ведь Макс давно сгнил в земле, а душа его, если не врут попы, жарится сейчас в преисподней. Плохой он был человек, господин полковник! И вам это отлично известно. Возьму на себя смелость сказать, что со мной обществу повезло гораздо больше, чем ему повезло бы с Максом.

– Я в богословии не силен, – ответил Гуров. – И взвешивать на весах ваши с Максом достоинства и недостатки не собираюсь. Я факты ищу. А факт таков, что врете вы много, а я не люблю, когда мне врут.

Малыгин опустил на стол тяжелые кулаки и в упор уставился на Гурова.

– Да у меня вроде и не было еще повода, чтобы соврать, – сказал он. – Плохая память не в счет, господин полковник.

– Это как считать, – возразил Гуров. – Ведь все, кого я вам называл, принимали непосредственное участие в ваших делах. Живаев работал на вас, Глумов и Лопатин на Безумного Макса. А с последним вы были не только врагами, но, как ни странно, и друзьями одновременно. Во всяком случае, дружбу декларировали.

– Это был временный маневр, вы же понимаете, – сказал Малыгин. – Временно мне пришлось принять эти правила игры. Но потом я разошелся с этим гадом раз и навсегда!

– Навсегда – это точно сказано, – сказал Гуров. – Максу не повезло. Большая часть банды погибла от пуль ОМОНа, меньшая рассеялась. Их взяли с поличным и с оружием в руках. Они сопротивлялись – отсюда и такой трагический результат. Говорят, их подставили.

– Они сами себя подставили, – авторитетно заявил Малыгин. – Беспредельщики.

– В каком-то смысле вы правы, – согласился Гуров. – Но тем не менее была некая операция, которую подготовила милиция, но которая никогда бы не была осуществлена без помощи, так сказать, изнутри. Бандитов сдал кто-то свой. Есть данные, что центральной фигурой в той операции была сестра одного из бандитов – Маша Перепечко. Не знаю, возможно, она не любила своего брата, возможно, у нее были какие-то другие мотивы… Лично мне представляется очень вероятным, что Маше за это хорошо заплатили. И еще я склонен думать, что заплатили ей именно вы, Григорий Федорович.

– Вы этого никогда не докажете, – мрачно произнес Малыгин.

– И не собираюсь, – сказал Гуров. – Дела давно минувших дней… Зачем? У меня иная цель. Освежить вашу память. Глумов и Бугай уцелели в той перестрелке и вскоре перебрались за рубеж. С ними были еще и другие, но о тех мы пока вспоминать не будем. Догадываетесь почему?

Малыгин мотнул головой, глядя на Гурова почти с ненавистью.

– Потому что Глумов и Бугай сейчас здесь, а про остальных я не знаю, – сказал Гуров.

– Так вы что же, у меня их ищете? – помертвевшим голосом произнес Малыгин, зловеще при этом усмехаясь.

– Когда я соберусь их искать на вашей территории, обязательно запасусь предписанием прокурора, – пообещал Гуров. – И обязательно сначала получу подтверждение, что вы их у себя прячете. Буква закона будет соблюдена на все сто процентов.

– Но это же… Это просто безумие какое-то, господин полковник! – воскликнул Малыгин, разводя руками. – Ну, вы подумайте! Зачем мне прятать у себя людей, о которых я на самом деле и думать забыл?!

Гуров посмотрел на Крячко. Тот давно беспокойно ерзал в своем кресле.

– А вот у нас насчет этого большие сомнения, господин предприниматель! – сказал он. – Есть у нас подозрения, что первоначально они прятались у Живаева, который всегда был вашим человеком. И наверняка он им остался до сих пор. В конце концов, это будет не так сложно установить.

– Ну да, иногда я помогаю Живаеву, – сбивчиво заговорил Малыгин. – Почему нет? Но я ничего не знаю о его личной жизни. Только зачем ему прятать Бугая, с которым они, по сути, враги?

– В ваших кругах это не впервые – сегодня враги, завтра – союзники. Теперь-то что вам делить? Если они были готовы хорошо заплатить…

– Нет, я ничего не понимаю! Заплатить! За что заплатить? – Малыгин порывисто встал и повернулся к окну, вцепившись пальцами в подоконник. – За что платить Живаеву?! И при чем тут я?

– Два человека ищут зачем-то Глумова, – терпеливо объяснил Гуров. – И один из этих двоих – известный вам Дмитрий Лопатин, Бугай. Он вернулся в Россию. Правда, под другой фамилией. Посмотрите на эти портреты. Бугай не похож, но его напарник, говорят, получился как живой. Вы точно не встречали этих людей?

Гуров встал и положил на стол изображения разыскиваемых. Малыгин без особого интереса посмотрел на портреты и пожал плечами.

– Все, что я могу сказать, – Бугай действительно не похож. А про второго ничего сказать не могу…

– А минуту назад вы говорили, что вообще не знаете Лопатина, – ядовито сказал Крячко.

– Теперь вспомнил, – хмуро произнес Малыгин. – Надеюсь, в Уголовный кодекс не добавили статью за плохую память?

– Пока нет. А вот за сокрытие особо опасных преступников и за утаивание информации от следствия статьи остались. А меня не покидает ощущение, что вы постоянно стараетесь что-то от нас скрыть, Григорий Федорович, – сказал Гуров. – Сначала свое знакомство с людьми, которых вы прекрасно знаете, потом…

– Я уже говорил, что знаю многих, – с досадой проговорил Малыгин. – Я знаю так много людей, что уже начинаю их забывать. В этом нет ничего сверхъестественного и даже необычного. Наверняка с вами бывает то же самое.