Алексей Макеев - Подставной киллер

– Тогда кто же? Враги у этой женщины были? Защита у нее вроде бы солидная была – сам начальник милиции в любовниках. Может быть, жена кого-нибудь наняла? Ревность?

– Жена у Рахманова тихая и мухи не обидит, – возразил Башмачников. – Какое там киллера нанимать! Да у нее и денег-то на это нет. Ее Рахманов в черном теле держит. Нет, тут что-то другое. По правде говоря, у нас думают, что без Рахманова здесь не обошлось. Уж слишком он суетится, заявления делает, а не видно, чтобы очень расстроен был.

– Нам с коллегой тоже не показалось, чтобы ваш начальник был убит горем, – заметил Гуров. – Но все-таки непонятно, ему-то чем могла помешать эта женщина?

Башмачников пожал плечами.

– В голову ему не заглянешь, – сказал он. – Но вообще-то с бабами всегда так – сначала жить без нее не можешь, а потом думаешь, когда же тебя черти заберут? От любви до ненависти, как говорится…

– Вот, значит, как? – удивился Гуров. – У тебя, видно, большой опыт по этой части? Я начинаю беспокоиться за нашу рыженькую журналистку. Наверное, ей стоит держаться от тебя подальше.

– Почему? – недоверчиво спросил сержант.

– Ты не веришь в прочность человеческих чувств, – сказал Гуров. – Да и вообще, если честно, мне показалось, что тебя не только девушка интересовала, когда ты согласился ее из КПЗ вытащить.

– Ну, если честно, то вы правы, – смущенно сказал Башмачников. – Сначала я еще боялся, что она меня на допросе заложит. Дело в том, что я ведь этого Дудкина в руках, можно сказать, держал – она его у меня отбила. А если бы Рахманов узнал, что я так лопухнулся, мне все равно в милиции бы не работать. Вот я и боялся, что она про это расскажет. Но раз она говорит, что Дудкина все-таки поймали…

– Теперь можно и на любви сосредоточиться? Понятно, – усмехнулся Гуров. – Ну да это не моя грядка. Сами разбирайтесь. Меня больше Дудкин интересует.

– А вы сюда по поводу нашего убийства приехали? – застенчиво спросил сержант. – Или типа проверки из министерства? У нас ребята по-всякому говорят.

– Наверное, не все ребята теперь согласятся, чтобы ты говорил «у нас»? – заметил Гуров. – Не страшно против всех идти? Или на Москву рассчитываешь?

– Да как сказать? – нахмурился Башмачников. – Страшновато, конечно, но это же не против всех. Примерно пятьдесят на пятьдесят получается. Между прочим, многие бы здесь обрадовались, если бы Рахманова сняли. А насчет Москвы – не знаю. Как получится. В крайнем случае, все равно куда-нибудь уеду.

Они отошли уже довольно далеко от того места, где оставили своих спутников. Лес стал гуще, тропа вилась между колючих кустов с красными ягодами, разлапистых папоротников и кривоватых деревьев с шершавой корой и тяжелыми, будто глянцевыми листьями. Было душно и сыро.

– Затягивается наша экскурсия! – сказал Гуров, взглянув на часы. – Половина шестого уже. Еще час-другой и смеркаться начнет. Ты, может, перепутал чего, Сусанин?

– Не должен бы, – ответил Башмачников, останавливаясь. – Может, только в расстоянии ошибся маленько. В детстве-то без разницы – пять километров или десять. Как заводные бегали.

– Тогда давай прибавим шагу, – предложил Гуров. – Засветло осмотреться хотелось бы. Да и начальство санаторское, небось, по домам уже расходится. А у меня правило – разговор вести только с начальством. Кто, кстати, сейчас обязанности директора исполняет, не знаешь?

– Есть один такой – Кружков Вениамин Семенович, – ответил Башмачников. – Он при директрисе первым замом был. Скользкий тип. Все тебе улыбается. Только он, по-моему, здесь же в санатории и живет – у них тут служебное жилье имеется.

Гуров ничего на это не сказал. Они прибавили шагу и дальше двигались молча по тропе, все круче поднимавшейся вдоль зеленого склона. Прошло около получаса, когда Гуров наконец остановился и окликнул своего спутника.

– Ты ничего не слышал? – спросил он негромко.

Сержант недоверчиво повел головой и прислушался.

– Вроде ветер шумит, – сказал он. – А что? Мы, по-моему, почти пришли уже. Сейчас через склон этот перевалим – и сразу на той стороне санаторий.

Он успокаивающе махнул рукой и выжидательно посмотрел на Гурова – ему было неловко таскать по горам человека гораздо старше себя, несмотря на то, что соответствующая идея этому человеку и принадлежала.

– Значит, отдыхающие могут тут прогуливаться? – спросил Гуров. – В смысле, как и мы – по горам?

– Вряд ли, – покачал головой Башмачников. – Публика не та, чтобы по горам лазить. Тут же в основном всякие шишки отдыхают – и местные и федеральные. Эти в гору и за деньги не пойдут.

– Но кто-то ведь тут ходит, – напряженно вслушиваясь в звуки леса, сказал Гуров. – Я совершенно определенно слышу шаги. Несколько человек – может быть, четверо-пятеро. И потом, есть же здесь эта тропа! Наверное, есть и другие. А те люди двигаются перпендикулярно нам и, кажется, спускаются вниз.

– Ну и слух у вас! – заметил сержант. – Я ничего такого не слышал. Но нам-то какая разница? Раз спускаются, пускай спускаются. Мы их тревожить не будем.

– Наоборот, – вдруг сказал Гуров. – Необходимо посмотреть, кто это. Во-первых, просто любопытно. А во-вторых, вспомни про тех, кого мы оставили. Если их сейчас увидит кто-нибудь посторонний, может получиться неприятная история.

– Наверное, – подумав, сказал Башмачников. – Тогда пойдем вниз? Правда, я так ничего и не слышу…

– Это не страшно, – заметил Гуров. – Главное, чтобы нас с тобой не слышали тоже. Все-таки мы с тобой как-никак в разведке, верно?

Он обогнал сержанта, знаком показал ему, чтобы тот вел себя тише, и поспешил вперед, туда, где замирали чьи-то шаги. Башмачников последовал за ним. Вскоре стало ясно, что с тропинки придется свернуть. Шаги внизу слышались теперь вполне отчетливо, потому что идущие спускались прямиком через заросли папоротника. До слуха Гурова донеслось чье-то невнятное восклицание, несомненно выражавшее досаду – возможно, внизу кто-то упал. Гуров и Башмачников переглянулись и разом стали спускаться туда, где слышался шум. Стараясь не выдать своего присутствия, они ступали как можно осторожнее. Неизвестно почему, но оба очень серьезно отнеслись к этой неожиданной встрече – словно знали, что их ожидает внизу.

В какой-то момент среди листвы мелькнуло что-то белое, а потом отчетливо послышался грубый смех. Гуров придержал за плечо своего спутника и остановился. Пригибаясь, они осторожно выглянули из-за кустов. Впереди на склоне обнаружилась открытая, поросшая высокой травой терраска, на которой стояли четверо.

Одного из них Гуров узнал сразу – хозяин конфискованного Гуровым пистолета даже не поменял свой пижонский белый пиджак. Рука у него, кажется, уже пришла в норму – во всяком случае, орудовал он ею без затруднений. А занимался он не совсем обычным для лесных прогулок делом – освобождал от пут какого-то измученного бледного человека в грязной рубашке и застиранных, вытертых на коленях штанах. Руки у человека были надежно связаны веревкой, а рот заклеен прозрачным скотчем. И еще было не похоже, что процесс освобождения очень его радует.