Николай Леонов - Аферисты (Мутное дело)

– Где проживаете? Где работаете?

– Временно не работаю. А проживаю у нее, у Машки. Тоже временно. Потому что своей хаты не имею, а с родителями у нас непонятки. Ну, типа, конфликт. Не пускают они меня к себе жить, понятно?

– Это мне как раз понятно, – кивнул Боголепов. – Хоть и свой ребенок, а все равно страшновато. Вы вон как из боевого оружия лупите! Всю улицу на ноги подняли.

– Да это я с похмелуги, – объяснил Косматый. – Примерещилось что-то, я и побежал. Я, между прочим, в психушке лежал – по причине алкогольного психоза.

– А пистолетик-то где взял? – с издевкой спросил Маштаков. – Нашел небось?

– Само собой, – буркнул Косматый. – Не в магазине же купил. Иду как-то вечером по Никольской улице, смотрю – лежит. Ну, я и взял – не пропадать же добру.

– Молодец, хозяйственный мужик, – сказал Боголепов. – Вот и гардеробчик себе подобрали на славу. Костюмы мужские, что в шкафу у Воронцовой нашли, вам принадлежат?

– Не знаю никаких костюмов, – отрезал Косматый. – У меня что есть, все на мне. Где я бабки возьму – костюмы покупать?

– Тогда как вы объясните тот факт, что в кармане одного из костюмов были найдены железнодорожные билеты, один из которых выписан на ваше имя?

– Ничего не знаю, – упрямо повторил Косматый. – Я никуда ехать не собираюсь.

– По этим билетам уже никуда и не уедешь, – заметил Боголепов. – Они от шестого числа. Сорвались планы?

– Какие планы? – мотнул головой Косматый. – Говорю вам, никуда ехать не собираюсь. Мне и здесь хорошо.

– А где вы были шестого июля, гражданин Ребров? – вмешался в разговор Гуров.

Косматый мельком посмотрел на него и презрительно скривил рот.

– Я не помню, что вчера-то делал, гражданин начальник, – хрипло рассмеялся он. – А ты меня про то, что сто лет назад было, пытаешь.

– Да я тебе напомню, – спокойно сказал Гуров. – Шестого июля в «Тихой гавани» было совершено двойное убийство. Даже тройное, если уж быть точным. А еще шестого июля проливной дождь шел. Говорят, давно здесь такого не видели.

Все взгляды сосредоточились на Косматом. Такое внимание заставило его поежиться, но он, опустив голову, продолжил гнуть свою линию:

– Я про убийство ничего не слышал, гражданин начальник. А раз в тот день дождь шел, значит, я дома сидел, это точно. Я в сырую погоду никуда не хожу. У меня здоровье слабое.

– Дома сидел – это где? У Воронцовой? – быстро спросил Гуров.

Косматый подозрительно посмотрел на него и, чуть замявшись, ответил:

– У нее, наверное… Где же еще? А может, и не у нее – разве теперь вспомнишь?

– Значит, шестого июля ты сидел дома у Воронцовой, а в шкафу при этом висел мужской костюм, в кармане которого лежал билет до Москвы, выписанный на твое имя, – подытожил Гуров. – А ты об этом ничего не знал – так, выходит?

– Выходит, так, – тупо сказал Косматый.

– Нет, не выходит! – резко сказал Гуров. – Врешь ты, брат, много, а я не люблю, когда мне врут. Билеты на поезд без твоего паспорта купить не могли. Кто покупал билеты?

– Откуда я знаю, начальник? Может, это ошибка какая?

– Да, кто-то по ошибке купил вам билет до Москвы, да еще в купейном вагоне! – поддакнул Боголепов. – А чтобы вы не скучали в дороге, и приятелям вашим по билету купил.

– Каким еще приятелям? – стараясь казаться равнодушным, спросил Косматый.

– Да вот, Стаканову и Вельскому некоему, – сказал Боголепов. – Ну, со Стакановым все ясно – он в морге лежит. А вот кто такой Вельский?

По лицу Косматого пробежала судорога. Он с трудом сумел выговорить:

– Не знаю никакого Вельского, начальник. И про Стаканова первый раз слышу. Может, ходили к Машке какие… К ней много народу ходит – разве упомнишь?

– Да, я думаю, гражданка Воронцова подтвердит, что вышеназванные граждане к ней ходили, – кивнул Боголепов. – А также то, что вы были с ними знакомы. И, наверное, она подтвердит, что шестого июля вы были у нее и никуда не отлучались. А вдруг не подтвердит? – глаза его смотрели на Косматого с откровенной насмешкой.

Тот заерзал на стуле и неуверенно сказал:

– Должна подтвердить. Может, память у нее плохая…

– С памятью у вас у всех, я смотрю, беда, – сочувственно покачал головой Боголепов. – Это от водки, наверное.

– Но к психиатру мы тебя направлять не будем, – пообещал Гуров. – У нас свое средство имеется. Оно тебя вмиг приведет в чувство. Может быть, ты надеешься, что у нас нет свидетелей? Ошибаешься. У нас есть свидетели, которые подтвердят, что ты близко был знаком с гражданином Стакановым. Я уверен, что мы найдем людей, которые видели тебя шестого июля. И почему-то мне кажется, что шестого июля ты был вовсе не у Воронцовой, а совсем в другом месте.

Косматый вытянулся как струна, проглотил застрявший в горле комок.

– В каком еще месте, начальник? – спросил он настороженно.

– В «Тихой гавани», – ответил Гуров. – А точнее, на дороге, которая туда ведет. Где вы со Стакановым и Вельским убивали бизнесменов из Москвы. Мы пока не знаем, по какой причине вы с ними расправились, но, возможно, обыск в доме твоей подруги что-то нам подскажет. Наведет, так сказать, на мысль…

Косматый дернулся, словно от удара током, и с ненавистью посмотрел на Гурова. Но потом он сумел сдержать свой порыв и надолго задумался. Боголепов незаметно подмигнул Гурову. И тут Косматый вдруг сказал:

– Лично я никого не убивал, начальник. Заявляю это официально. Я на стреме стоял. Крови на мне нет, понятно? Если не верите, ничего от меня больше не услышите! – и он враждебно уставился на Боголепова.

Обрадованный Боголепов, стараясь не выдать своего торжества, успокоительно сказал:

– Гражданин Ребров! Мы тут не в церкви, чтобы рассуждать – верит кто-то или не верит. Наше дело собрать факты. Если был такой факт, что вы не принимали в убийстве непосредственного участия, – суд обязательно это учтет. Но все остальное… – он развел руками. – Ношение оружия, нападение на работников милиции, соучастие в преступлении… Тут уж извините – все при вас. Еще неизвестно, что мы обнаружим при обыске. У меня почему-то предчувствие, что нас ждет большой сюрприз. Между прочим, приличный вам светит срок, и единственная возможность как-то его уменьшить – это добровольная помощь следствию. Это до вас доходит?

– Да чего вы обнаружите? – саркастически скривился Косматый. – Небось думаете, что вас там миллионы дожидаются? Бриллианты с изумрудами? Сто кусков там – и ни хрена больше ничего нет.

– В доме спрятаны деньги? – живо спросил Боголепов. – Сто тысяч? Чего – рублей, долларов?

– Как же, долларов! Раскатали губы! Сто кусков деревянных – и ни копьем больше! Даже меньше, – заявил Косматый. – Ясно, пару кусков я уже пропил.

– Значит, все-таки деньги, – хмыкнул Гуров и зачем-то полез во внутренний карман.