Николай Леонов - Беги, если успеешь

Кияненко тут же нахохлился и недобро сверкнул глазами.

– Пугаешь, начальник? – спросил он.

– Ну что ты! – благодушно сказал Крячко. – Ты мне о своем тяжелом детстве рассказал, я – о своем. У кого что болит, как говорится.

Гуров счел своим долгом вмешаться. Этот нахальный парень нравился ему не больше, чем Стасу, но вступать в откровенную конфронтацию было глупо.

– Спокойнее, ребята! – сказал он. – Вы, Кияненко, не принимайте близко к сердцу – полковник не всегда удачно шутит. У нас к вам нет никаких претензий. Только учтите одну простую вещь. Законы везде одинаковы. Если с Рештиным случилось что-то нехорошее, а вы утаили от нас важную информацию, отвечать все равно придется. Вы это понимаете?

– Я одно понимаю – нет у вас никаких прав меня прессовать! – зло ответил Кияненко. – У себя в Москве вы, может, и короли, а здесь свои короли имеются. Так что я пошел, господа московские начальники! Счастливо оставаться!

Он резко развернулся и шагнул мимо Гурова к двери. Крячко дернулся, словно намереваясь силой остановить его, но Гуров предостерегающе посмотрел на него и заставил остановиться. Кияненко скрылся за дверью. Было слышно, как он демонстративно топает каблуками по звенящему дощатому полу.

– Эх, врезал бы я ему! – мечтательно сказал Крячко, поглаживая кулак ладонью.

– Только этого нам не хватало! – сурово ответил Гуров. – Международная встреча по боксу! Ты эти штучки брось! По сути дела, он прав – мы здесь на птичьих правах. Чтобы побеседовать с таким вот типчиком официально, нам придется искать благосклонности майора Загоруйко, а он ведь нам тоже не слишком-то симпатизирует. Хочешь не хочешь, а придется нам с тобой быть скромными и приветливыми.

– Так мы тут далеко не уедем, Лева! – с упреком сказал Крячко. – Нам тут не только на голову ведра сбрасывать будут, нам вообще на шею сядут. Нужно показать, что мы тоже не лыком шиты.

– Другим способом показывай, – возразил Гуров. – Умом бери, маневром.

– Похоже, наши маневры здесь ни на кого не действуют, – с досадой заметил Крячко. – Ходим вокруг да около, как этот… кот ученый!

– Ничего, мы только сегодня приехали, – постарался воодушевить его Гуров. – Вот поговорим еще с Зацепиным, с Каневским – тогда видно будет. Не может быть, чтобы никто ничего не знал.

– У меня такое ощущение, что они здесь все что-то знают, – мрачно заявил Крячко. – Даже больше, чем хотелось бы. Вот только делиться этим знанием они не хотят.

– Не торопись, все еще впереди, – сказал Гуров. – Я уверен, что уже сегодня мы узнаем что-то важное…

Он оборвал речь на полуслове, потому что вдруг внутри помещения базы раздались шум, испуганные возгласы и затопали тяжелые шаги. Не успели Гуров и Крячко опомниться, как на веранду вдруг выбежали все присутствующие на месте работники «Барракуды» – впереди, сурово сжав челюсти, шагал мрачный Дудник, за ним Кияненко, Веселый и еще один незнакомый парень в тельняшке с засученными рукавами. Около них, подпрыгивая и всплескивая руками, крутился бледный Вазалевский. На него никто не обращал внимания, хотя основной шум исходил именно от него.

– Кошмар какой! – восклицал он. – Как же это, а? Этого не может быть! Гриша! Дудник! Как же это так?!

Вся компания прогремела мимо Гурова и Крячко, даже не повернувшись в их сторону, и направилась прямиком к берегу – в сторону железного ангара. Вдруг Дудник резко остановился и повернулся к дергающемуся около него Вазалевскому.

– Ты вот что, Юрий Леопольдович, – строго сказал он, – ты не вертись под ногами. И без тебя тошно. С собой тебя не возьмем – ни к чему это. Ступай в контору и жди. Как будут новости – я тебе сообщу. Панику прежде времени не разводи и в истерику не бросайся. Ты все-таки у нас руководитель.

Гурову показалось, что в последних словах прозвучала откровенная насмешка. Но Вазалевский был сейчас не в том состоянии, чтобы обращать внимание на такие тонкости. Он растерянно уставился на Дудника, потом обреченно махнул рукой, повернулся и засеменил обратно, что-то бормоча себе под нос.

Остальная компания скрылась в ангаре, а через минуту оттуда с оглушительным ревом мотора выскочил белоснежный красавец-катер и, разрезая волну, помчался куда-то вдоль побережья. Парень в тельняшке стоял за рулем, прочие устроились на удобных сиденьях у него за спиной и, не отрываясь, всматривались в даль. Ни один из них так и не оглянулся.

Вазалевский с унылым видом поднялся по ступенькам, остановился, ухватившись за балюстраду, и словно впервые увидел Гурова.

– Не могу прийти в себя! – пожаловался он, мотая головой. – Такой ужас! Такой ужас!

– Да что случилось, Юрий Леопольдович? – встревоженно спросил Гуров. – Только что все было нормально, и вдруг…

– Не спрашивайте, Лев Иванович! – с горечью сказал Вазалевский. – Кошмар! Ужас!.. Такого у нас еще никогда не случалось. Катастрофа!

– Да что такое, наконец? – начиная сердиться, повторил Гуров.

Вазалевский поднял на него глаза. Взгляд у него был, как у побитой собаки.

– Только что позвонил Бородюк – он сегодня работает в паре с Зацепиным, – жалобно сказал он. – Случилось несчастье. Дима Зацепин не поднялся на поверхность. Утонул, одним словом!

На дальнем конце пляжа, где отдыхающих было не так много, собралась странная, совсем не подходящая для такого места толпа. Сизые милицейские рубашки мешались с официальными пиджаками каких-то суровых деловитых мужчин. Они отрывисто переговаривались между собой и почему-то все время посматривали на море. Неподалеку от берега покачивались на волнах два катера. За ними присматривал тот самый парень в тельняшке, чья фамилия была Гурову пока неизвестна.

Дудник с остальной компанией находился на берегу в окружении милиционеров. Он тоже смотрел на море – угрюмо и пристально, точно ожидал от него какой-то пакости. Кияненко стоял немного в стороне, безразлично поплевывая на песок.

Под цветастым тентом сидели на раскладных стульях два человека – мужчина и женщина. В мужчине Гуров без труда узнал майора Загоруйко. Начальник был в той же белоснежной форменной рубашке, но теперь к его наряду добавилась такая же белая фуражка с хищно изогнутой тульей и золотым гербом. Издали он был похож на генерала, разрабатывающего сложную операцию.

На самом деле он вел допрос. Видимо, дело было серьезное, раз начальник милиции взялся за это дело лично. Впрочем, возможно, причина была в другом, и ему было просто интересно поговорить с красивой женщиной.

Женщина, сидящая напротив него, действительно была очень красива – правильные, чуть удлиненные черты лица, блестящие темно-русые волосы, великолепная фигура. Держалась она уверенно и с большим достоинством, хотя было очевидно, что она только что перенесла серьезный стресс. Гуров догадался, что это и есть та самая бизнес-леди из Смоленска, которая мечтала научиться плавать с аквалангом. Из одежды на ней были короткие шорты из джинсовой материи и белая обтягивающая майка, сквозь которую откровенно просвечивали темные круги сосков. Майор изо всех сил старался не смотреть на эти два манящих пятнышка, но взгляд его невольно опять и опять возвращался на прежнюю позицию. Женщина, казалось, не замечала этого. Она была бледна и серьезна. В ее длинных пальцах дымилась сигарета.