Николай Леонов - Беги, если успеешь

Потом он, оглушенный и почти задохнувшийся, кружил по воде и никак не мог сосредоточиться на главном, потому что его на все корки ругал Крячко, то ли решивший, что Гуров утонул, то ли приревновавший его к рекорду – как потом выяснилось, Гуров пробыл под водой не меньше двух минут.

Стасу вторила Валерия Алексеевна – не столь агрессивно, но в том заботливо-покровительственном тоне, который у здорового мужика может вызвать только приступ бешенства. Так разговаривают сиделки у постели умирающего.

А Гуров совсем не собирался умирать. Напротив, он был охвачен небывалым азартом и полон надежд. Придя в себя и не реагируя на замечания, сыпавшиеся на его мокрую голову, Гуров подплыл к лодке и перевалился через борт. Драгоценная находка была намертво зажата в его руке.

Усевшись на скамью, Гуров, не говоря ни слова, разжал пальцы и посмотрел на то, что он выхватил с морского дна. Все с интересом уставились на его ладонь, в том числе и Крячко, подплывший следом и повисший на борту за спиной у Гурова.

На первый взгляд драгоценная находка показалась всем просто грязным клубком спутавшихся водорослей. Гуров и сам был слегка разочарован. Он опустил находку в воду и хорошенько прополоскал ее. Потом встряхнул и расправил на вытянутых руках. Он держал разбухшую и потерявшую форму кепку из джинсовой ткани – с длинным козырьком и с большой буквой П, пришитой спереди. Буква была любовно вырезана из тяжелой бронзы – именно она сверкала под водой.

– Екарный бабай! – потрясенно проговорил Валентин, от волнения даже привстав со своего места. – А я ведь эту кепку знаю! Это ж Петра кепка! Ну того самого, моего соседа, который в море пропал, мир его праху…

В тот день они больше не спускались под воду. Несмотря на щедрый подарок судьбы, которая вдруг по какому-то капризу проявила к ним благосклонность, Гуров решил прекратить свои эксперименты. Он понял, что со своим легким снаряжением они больше ничего не добьются и что наступило время, когда подход к делу нужно было менять в корне. В руках у них была теперь довольно серьезная улика, игнорировать которую, по мнению Гурова, майор Загоруйко не смог бы даже при большом желании. Личные симпатии и антипатии, считал Гуров, неизбежно должны отойти на задний план, равно как и коммерческие соображения, которые Загоруйко, похоже, почитал не менее, чем Уголовный кодекс. Однако, даже исходя из меркантильных соображений, оставлять без внимания вопиющие случаи исчезновения людей было бы безумием. Майор Загоруйко не любит неприятностей, и поэтому теперь от него можно было ожидать куда большей активности, чем раньше.

Гуров всерьез надеялся, что дальнейший этап поисков они с майором разделят поровну, разумеется, уже с привлечением людских ресурсов и технических средств. Крячко относился к этой идее скептически и советовал Гурову на майора не полагаться.

– Ты со своей интуицией! – убеждал он. – Неужели ты не видишь, с кем имеешь дело? Да все эти мордовороты и сутенеры и ведут себя здесь так нагло, потому что чувствуют за спиной мощную поддержку! Разбери любой случай, который здесь с нами произошел, и в любом торчат уши майора Загоруйко!

– Я с тобой не спорю, – ответил на это Гуров. – Но есть объективные факторы, игнорировать которые – значит рыть себе могилу. Загоруйко не самоубийца. Он будет вынужден с нами сотрудничать, когда поймет, что козыри у нас.

Однако на деле очень скоро выяснилось, что Гуров переоценил свое преимущество. Майор Загоруйко вовсе не считал, что должен отныне плясать под дудку настырных чужаков. Он согласился встретиться с Гуровым, но все его предложения отмел сразу и решительно.

– Вы полагаете, что я должен бросить все неотложные дела, поднять на ноги все службы и нанести удар по инвестиционной привлекательности нашего города только по той причине, что вам повезло выудить из воды какую-то мокрую шапку? – уничтожающе провозгласил он. – Даже не надейтесь! Вы, конечно, человек сухопутный, вам простительно, но мы тут знаем, какие сюрпризы подчас подбрасывает море. Подумаешь, кепка! С чего вы взяли, что это кепка пропавшего Тищенко?

– Ее опознал человек, хорошо Тищенко знавший, – заявил Гуров. – Уверен, что и жена Тищенко тоже ее опознает.

– А я не уверен! – парировал Загоруйко. – А даже если и опознает – что с того? Кепка могла упасть с головы, ее могло сдуть ветром… И вообще, где доказательства гибели Тищенко? У нас нет даже заявления о его пропаже. Завтра он объявится, живой и здоровый, и кто будет оплачивать расходы по проведению поисковых работ? Это уже не смешно!

– Но семья давно его похоронила, – возразил Гуров. – Значит, они уверены, что Тищенко погиб. И потом, кто-то же выдал свидетельство о его смерти!

– С этим в законном порядке будем разбираться, – сделал скучное лицо Загоруйко. – А вам мой последний совет – перестаньте баламутить народ. Здесь вам не Москва, я тысячу раз уже объяснял. Ваша компетенция на нас не распространяется. Вы меня просто вынуждаете подать рапорт с предложением о вашей депортации. Терпеть ваши художества становится невозможно. Вы докатились до прямого рукоприкладства.

– Мы были вынуждены обороняться, – напомнил Гуров.

– Я не случай на пляже имею в виду, – махнул рукой Загоруйко. – К нам поступило заявление, что вы избили и сбросили в воду сторожа «Барракуды». Это настолько дикий случай, что я с большим трудом в него поверил. Но не поверить невозможно – имеются свидетели.

– Вы намерены нас арестовать? – сердито спросил Гуров.

– Нет, я предпочитаю уладить дело миром, – глубокомысленно изрек Загоруйко. – Плохой мир всегда лучше доброй ссоры. Взываю к вашему здравому смыслу. Компромисса достичь очень просто – вы в самое ближайшее время уезжаете, а я рву это заявление. Давайте делать шаги навстречу друг другу.

– Но вы же первый не хотите делать этого шага! – возмутился Гуров.

– Именно делаю! – с превосходством сказал на это Загоруйко. – Ни один человек на моем месте не мог бы сделать для вас больше. Практически я вас спасаю, господин Гуров! Если в Москве всплывут обстоятельства вашего здесь пребывания, вашей карьере придет конец. Вас просто высмеют. Полковник Гуров отправился искать человека, а нашел какую-то грязную кепку! Неважно, что она принадлежала совсем не тому человеку, – главное, что он нашел!

– Ну что ж, поговорили! – заметил на это Гуров. – Честно скажу, вы меня разочаровали, майор! Вы похожи на человека, который старательно рубит сук, на котором сидит.

– Я не сижу на суках, – самодовольно ответил Загоруйко. – Предпочитаю кресла. И еще одна деталь – я тут на своем месте. Это очень важно – сидеть на своем месте. Тот, кто забывает эту простую истину, обычно очень плохо кончает.