Николай Леонов - Старая рана

– Лучше сама рассказывай: что случилось-то?

– Да… Так, случайное наблюдение… – Мария чуть конфузливо наморщила нос. – Шла по аллейке со стороны семнадцатого дома, смотрю – впереди меня идут под ручку Леонид Романович со второго этажа и какая-то еще довольно-таки юная особа лет двадцати. Ну, я сначала подумала, что это его дочка, Лидочка. А они в тень отошли и стоят там, целуются. Мне даже не по себе стало. Ему уже пятьдесят пять. Правда, смотрится он моложе. Но все равно, уже не юноша! Я его всегда считала образцовым семьянином, у них с Инной Марковной всегда такие теплые, доверительные отношения. И вот – на тебе! – он встречается с другой. Да еще с девочкой, которая ему годится в дочери. Вот я и подумала: а может быть, это я не права? Может, так и должно быть?

Обхватив пальцами ее запястье, Гуров снисходительно улыбнулся.

– Извини, но то, что ты сейчас говорила про полигамность и подсознательную тягу к другим, в народе называется бабскими бреднями. Значит, Романович загулял? Бывает… Как говорится: седина в голову, а бес в ребро. Знаешь, есть такой прикол: если хочешь, чтобы тебе не поверили, – говори правду. Слышала? Так вот, он соответствует действительности. Представь себе, я действительно разговаривал по телефону с молодой вдовой торгового магната. И она действительно давала мне понять, что очень хочет нашей встречи, с понятно каким подтекстом. Но, знаешь… У меня есть, есть одна женщина, которая меня может и увлечь, и завлечь. Кстати, вы с ней хорошо знакомы. И я надеюсь, она сегодня не «устала» и голова у нее не «болит»…

Смущенно смеясь, Мария закрыла глаза ладонью и из стороны в сторону покачала головой.

– Ой, Левка! Какой же ты у меня замечательный!.. – произнесла она с оттенком восхищения.

…И снова под колеса «Волги» полетели километры подмосковных дорог. Гуров ехал в Пятницкое, чтобы оттуда отправиться в Лешакино. Сержант Володька лихо гнал по широкой серой ленте асфальта, с беспечной улыбкой слушая голоса «Дюны», приглушенно льющиеся из динамиков акустической системы: «…Наш Борька – бабник! Наш Борька – бабник!.. Так говорят об этом все его друзья…»

Краем уха вслушиваясь в этот иронично-хулиганистый хит, Лев мысленно отметил, что имя «Борька» в нем вполне можно было заменить на «Стас» – это ничуть не погрешило бы против истины. Сегодня утром, когда они с Крячко встретились на крыльце Главка, в глаза сразу же бросилось, что тот выглядит измотанным, словно на нем всю ночь возили воду. На какой-то миг Гурову его даже стало жалко.

Неожиданно Володька поинтересовался:

– Лев Иванович, а я вот видел, вы взяли с собой табельное оружие. Ожидается что-то серьезное?

– Ну, в принципе, оружие с собой я беру достаточно часто, – глядя на бегущую навстречу дорогу, пояснил Гуров. – Но сегодня – да, возможны всякие неожиданности. Нельзя исключать того, что в округе Лешакина есть какой-то опасный хищник, наподобие крупного пса бойцовой породы, обученного убивать людей. Пока не выясним, что там к чему, нужно быть начеку.

– А вот еще можно вас спросить? Станислав Васильевич для чего-то перезарядил ваш пистолет. Что-то не в порядке с патронами?

Рассмеявшись, Лев ответил, что, по мнению полковника Крячко, патроны его пистолета «не той системы», то бишь не способны отразить возможного нападения неведомого хищника.

– Ну вообще-то он, наверное, прав! – отчего-то посерьезнев, кивнул сержант. – Как-то уже давненько по телевизору показывали сюжет с Украины. Вы не видели? Там женщина рассказывала корреспонденту, как средь бела дня ее дочь загрызла чупакабра. Я, правда, не знаю, есть ли они, эти чупакабры, на самом деле, но сюжет, по-моему, был не постановочный. Она так плакала! Девчонке было лет восемнадцать… Кто знает? А вдруг подобная тварь появилась и в наших краях?! Так что это правильно – оружие никак не помешает.

– Да, посмотрим, что там за «чупа-зверь»… – нейтрально обронил Гуров, вновь вспоминая утреннюю встречу со Стасом.

Как оказалось, тот и в самом деле свое намерение выполнил. Кулибин-Алексеич не только изготовил из серебра точную копию пули «стрижа», но и мастерски заправил ее в патрон, заменив обычную. Чтобы «не устраивать представления», как определил сам Крячко, он просто вынул из гуровского «стрижа» обойму и вставил в него свою. Первый в ней по счету боезаряд блестел полировкой обтекаемого конуса пули из белого металла.

«Конечно, вряд ли она понадобится. Зря Стас затеял эту суматоху – лучше бы поспал лишний час… – подумалось Льву, когда за стеной леса появились девятиэтажки Пятницкого. – Но, как ни верти, он и в самом деле настоящий друг – готов на все, лишь бы снизить все мои возможные риски».

В райотделе Пятницкого вначале даже не поняли, с какой это стати Главк угрозыска вдруг заинтересовала пусть и драматическая, но никак не связанная с криминалом (в чем, разумеется, были уверены все, без исключения!) гибель парня из Лешакина. Впрочем, Гуров излишне откровенничать не спешил, прекрасно зная склонность некоторых своих коллег, как в центре, так и в провинции, работать на два «фронта», снабжая криминалитет оперативной информацией.

Он лишь вскользь отметил, что поводом проверки стал случайный разговор с женщиной из Угомоновки, родственницей погибшего. А проверка связана с тем, что у Главка возникли опасения по поводу безопасности населения этого села и особенно детей, которые также могли бы стать жертвами неведомого хищника.

Взяв тощенький скоросшиватель, Лев не спеша ознакомился со всем его содержимым, попутно заснимая всевозможные акты и протоколы фотокамерой сотового. Согласно имеющейся в бумагах информации, «гр. Резенцов» в последний день своей жизни отправился по грибы в лес, именующийся у местного населения Могильным. О том, что с Виталием приключилось что-то очень скверное, его родные догадались, лишь когда уже стемнело. Но в Могильный лес искать парня никто не пошел. Лишь уже утром местные добровольцы начали прочесывать лесной массив, пользующийся в селе дурной славой.

Парня нашли в самом глухом урочище, лежащим навзничь. Как явствовало из картины случившегося, скорее всего хищник напал на Виталия внезапно. Заметить зверя парень успел лишь в самый последний момент. Совершив прыжок, тот толчком лап опрокинул его на спину и тут же вцепился пастью в горло. По мнению судмедэксперта, бедолага умер достаточно быстро – следов агонии заметно не было.

Первый, кто нашел Резенцова, был местный охотник Николай Хоролин. В деле имелся протокол допроса Хоролина. В ходе собеседования с оперуполномоченным тот рассказал, что рядом с телом Виталия он обнаружил довольно странные следы – вроде бы и волчьи, но одновременно чем-то смахивающие и на следы крупной собаки. По мнению охотника, предположительно напасть мог волкособ – гибрид волка с собакой, имеющий силу и агрессивность волка, но при этом, в отличие от настоящего волка, не имеющий врожденной опасливости по отношению к людям.