Татьяна Степанова - Падший ангел за левым плечом

Кате внезапно снова стало жарко. Надо успокоиться и хорошенько подумать, что делать дальше, пока она будет ждать возвращения Марины Рябовой.

Позвонить Вавилову и спросить его про «Железо и софт» напрямую?

Нет, пока она этого делать не хотела…

Как и Гущин, она колебалась. Позвонить Гущину? А что она ему скажет? Да вот эту почти сенсационную новость, что Виктория Одинцова соприкасалась, сама того не зная, и с делом убитой девочки.

Но Вавилов ведь ее даже не допрашивал…

Что же такое кроется под всем этим?

И Катя решила вернуться на несколько шагов назад – ничего не остается. К Аглае Чистяковой и ее прошлому, к ее семье ведет в Рождественске лишь одна ниточка – ее тетка Марина Белоносова. Больше никаких зацепок, никаких связей…

Надо снова с ней встретиться и поговорить, точнее, попросить…

Квартира Аглаи, она ведь сдает ее кому-то? А где их вещи? Ноутбук девочки Вавилов изымал, проверял, потом вернул. И тетка его продала. Телефон девочки нашли на месте убийства в луже, испорченным – случайно или намеренно?

Но какие-то вещи, возможно, сохранились – фотографии, альбомы, дневник… Девочки ее возраста порой ведут дневник… Шанс один из тысячи… Может, Аглая и не вела никакого дневника, может, она пользовалась для этого компьютером и…

Катя сжала виски ладонями. Все равно сейчас надо ехать к ее тетке. К учительнице музыки, что часто занимается с учениками дома.

Она достала мобильный и набрала номер Артема Ладейникова и попросила разыскать в деле тот самый адрес, по которому они ездили вместе. Артем сказал, что его ждет полковник Гущин, но Катину просьбу выполнил моментально.

И вот через четверть часа Катя уже въезжала в знакомый двор. Кружевной тюль на окнах квартиры. И снова – звуки фортепиано. Приглушенная гамма – до-ре-ми-фа-соль…

У Марины Белоносовой как раз сидела ученица – девочка лет десяти. Она громко и старательно играла упражнения, пока Белоносова растерянно взирала на Катю.

– Что, какие-то новости, да? – спросила она.

– В определенном смысле. Скажите, пожалуйста, Аглая при вас никогда не упоминала, что посещает интернет-кафе?

– Нет.

– А про «Железо и софт» она не говорила?

– Нет, а что это?

– Это название бывшего городского интернет-кафе, Аглая ходила туда часто.

– А зачем? – Тетка девочки Марина Белоносова совсем растерялась.

– Я это выясняю. У меня к вам просьба большая. – Катя пыталась говорить очень убедительно и настойчиво, хотя сама задыхалась от волнения. – Вы ведь сдаете их квартиру?

– Сдавала, – Белоносова махнула рукой, – позавчера уехали мои жильцы. Кризис – работу в Москве потеряли. Теперь фиг кого найдешь.

– Мне необходимо осмотреть квартиру. Точнее, вещи вашей племянницы. Что-то из вещей ее ведь осталось? И надо сделать это как можно скорее. Мы не могли бы проехать в квартиру прямо сейчас? Поверьте, время не терпит.

– Да там же осматривали все. Тот из полиции, Вавилов, про которого вы говорили. Он тогда приходил.

– Он ничего не нашел. Может, я что-то найду.

– Через пять лет? – Белоносова недоверчиво смотрела на Катю.

– Пожалуйста, это очень важно. Это ради вашей племянницы!

Белоносова колебалась, потом пошла в комнату и что-то сказала девочке-ученице. Та стала собирать ноты с пианино, а Белоносова в прихожей натянула куртку и обулась в кроссовки.

– Ладно, идемте. – Она позвенела ключами в кармане.

– У меня машина.

– Да это через две улицы. Ладно, можно и на машине прокатиться.

И они прокатились.

Катя через пять минут смотрела на дом Аглаи Чистяковой – обшарпанная старая блочная многоэтажка. Домофона нет, подъезд весь исписан граффити. Лифт вознес их на седьмой этаж.

Квартирка оказалась крохотной – две смежные комнатушки, микроскопическая прихожая и кухня, смахивающая на узкую щель.

Катя сразу почувствовала, что квартира эта теперь – общага. Вся мебель, некогда принадлежавшая матери Аглаи, была сдвинута, чтобы освободить место для двух диванов и двух раскладушек. Один диван – старый, продавленный, второй поновее, чувствуется, что куплен не так давно, но все равно выглядел уже подержанным. Раскладушки так и остались разложенными, на них – скатанные матрасы.

– Съехали мои квартиросъемщики, – вздохнула Марина Белоносова, – что вы хотите тут найти?

Катя огляделась. За пять лет квартира утратила свой прежний вид.

– Где комната Аглаи?

Белоносова кивнула на смежную крохотную комнатушку. Катя вошла и увидела там еще один продавленный диван, раскладушку, сложенную и прислоненную к стене и обшарпанный письменный стол. Ничего, что напоминало бы о девочке, – ни фотографий, ни плакатов на стенах, что так любят подростки, ни старых игрушек.

– А вещи? Какие-то вещи Аглаи остались?

Белоносова молча пошла к кухне. И открыла дверцу узкой кладовки, похожей на шкаф.

– Помогите мне, – попросила она.

Вместе они стащили с полок три большие тяжелые картонные коробки, заклеенные скотчем.

– Вот, тут все. Выбросить у меня рука не поднялась. Здесь ничего ценного.

– Откройте, пожалуйста, – попросила Катя.

Белоносова принесла с кухни ножницы и взрезала скотч.

В двух коробках была одежда – старые детские вещи, зимние и летние вперемешку. В третьей коробке сверху лежали ролики, а внизу книги – учебники и тетради.

– Ко мне еще одна ученица должна прийти, – сказала Белоносова. – Я вас тут оставлю, вот берите ключи. Потом принесете. Не знаю, что вы здесь хотите найти.

– Я ищу дневник Аглаи.

– Дневник? – Тетка усмехнулась. – Я вспомнила, этот ваш Вавилов тоже меня про дневник спрашивал. Я сомневаюсь, что Аглая вообще когда-то вела дневник. Это совсем другое поколение, понимаете?

Она положила ключи от квартиры на сервант. Когда дверь за ней захлопнулась, Катя опустилась на колени и начала осматривать коробки.

Пять лет… что можно отыскать через пять лет?

Но ведь она нашла «Железо и софт».

Ну и что? Вавилов тогда тоже приходил в это интернет-кафе… И даже не счел нужным оставить в уголовном деле об этом какие-то документы, протоколы…

Все-таки почему он так поступил? Ведь он был так аккуратен?

Она тщательно перетряхнула для начала обе коробки с одеждой. Она искала дневник, записную книжку, может, электронную записную книжку – шарила по карманам детских курток, кофточек, джинсов. Она представляла себе этот самый «дневник» в виде маленького блокнота с розовой корочкой. Но потом подумала – это стереотип.

Она так ничего и не нашла. И стала разбирать коробку с книгами. Это были учебники – старые учебники за седьмой, восьмой и, что удивительно, за девятый и десятый классы – в основном по алгебре, геометрии, физике и химии. Точнее, за девятый и десятый классы были лишь учебники по алгебре. Аглая Чистякова – высокоодаренная девочка в сфере математики – занималась дома по программе старших классов, изучала то, что ее сверстникам лишь предстояло узнать.