Валерий Введенский - Сломанная тень

– Це ж сено!

– А ты с Украины?

– А то…

– Так, может, горилки?

– А е?

– Шоб у хохла не було…

Филипп Остапыч достал зеленую бутыль, которую прихватил на всякий случай.

– Тады проезжай. Сам-то выпьешь?

– Потом!

Сторож вытащил пробку и от души хлебнул, словно молока из крынки.

– Тпру! – скомандовал кляче Михаил Константинович.

Осмотрелся.

На колокольне храма Смоленской Божией Матери, что дал название речке и обоим кладбищам вдоль ее берегов, православному и лютеранскому, звякнул колокол. Час дня! Нехай Угаров похрапит. Сначала содомита прикончу.

Ярош двинулся к склепу Баумгартенов.

Тоннер, несмотря на теплую шубу, дрожал. Достал из саквояжа пистолет. Зарядил, взвел курок, покрутил в руках – спрятать-то негде, шуба без карманов. Положил на пьедестал статуи, украшавшей склеп Баумгартенов.

На колокольне пробили час. Сейчас все выяснится!

Моська сразу узнал недоброго швейцара, который советовал мальчишкам его утопить. И приближался он к Хозяину нехорошо, кошачьим пружинистым шагом. Пес перебежал боковую аллею, потом по-пластунски подобрался к Тоннеру на расстояние прыжка.

Кошка разочарованно мяукнула вслед.

Господи! Да это Филипп Остапович!

Тоннер расстроился. Назначенное свидание под угрозой. Преступник, увидев у могилы двоих, не подойдет.

– Добрый день, доктор! – Ярош улыбнулся. – Не знал, что и вы…

– Что я?

– Что и вы здесь! – вывернулся швейцар. – А я решил попрощаться с бароном…

Тоннер пытался разглядеть сквозь деревья, не идет ли кто? Но кроме стоявшей за поворотом телеги ничего не увидел. Илья Андреевич посторонился, уступая «швейцару» тропинку. Ярош за его спиной достал проволоку. Оставалось накинуть ее на шею…

Илья Андреевич, не отрываясь, смотрел на телегу. Там творилось что-то непонятное, можно сказать, сверхъестественное. Сначала из наваленного горкой сена поднялась белая фигура, схватила кнут. Неужто приведение? Телега повернула в их сторону, и доктор услышал отчаянный крик:

– Тоннер! Берегитесь!

Он обернулся, но проволока уже просвистела над головой и вонзилась в тонкую полоску шеи между воротником и подбородком.

– Нет! – послышался голос Дениса.

– А-а-а-а! – закричал «швейцар».

Это Моська, прокусив шаровары, вцепился что было сил ему в икроножные мышцы. От резкой боли убийца выронил проволоку и стал отчаянно трясти ногой, пытаясь скинуть собаку или стукнуть ее об дерево.

– Стреляйте! – вопил Денис.

Тоннер опомнился и бросился к статуе. Пистолет на месте! Схватил! Развернулся!

– Стреляйте! Стреляйте! – твердил Угаров.

Тоннер целился второй раз в жизни. Но попал точно в голову!

Моська успел разжать зубы и выскочить из-под рухнувшего наземь Яроша. С победным лаем бросился к Илье Андреевичу, который схватил его на руки и прижал к груди. Моську в первый раз в жизни целовали! Он был на седьмом небе от счастья!

– Вы спасли мне жизнь! – Тоннер залез на телегу и крепко обнял Угарова.

– Значит, теперь мы с вами квиты! – торжественно ответил Денис.

– Боже! Вы в халате! – Тоннер скинул шубу и накинул Угарову на плечи. И, глядя на мертвого «швейцара», покачал головой. – Ничего не понимаю…

Угаров рассказал все, что знал.

– Как просто! – Тоннер схватился за голову. – Я ловил хитроумного злодея, а убийцей оказался безумец!

Моська крутился вокруг телеги, обнюхивая колеса.

– Поехали домой! – Илья Андреевич осторожно положил собаку в сено и взял кнут.

– Смотрите! Еще кто-то! – Денис показал на мчавшийся по главной аллее экипаж.

– Не нравится мне это! – напрягся Тоннер. – Где мой пистолет? Черт! И саквояж забыл!

Илья Андреевич бросился обратно к склепу.

Экипаж свернул с главной аллеи на боковую, и сидевший в нем Терлецкий увидел Угарова:

– Тоннер жив?

– Жив я, жив! – закричал в ответ Илья Андреевич.

Экипаж резко затормозил у телеги, и тут Терлецкий заметил труп.

– А это кто?

– Швейцар Лаевских, он же майор Михаил Ярош, – сообщил Тоннер.

– Очередная жертва? – уточнил Федор Максимович.

– Убийца!

– Как убийца? Вы же писали, что убийца – Лаевский!

– Увы! Ошибся! – развел руками доктор и криво улыбнулся. – Глупо, самонадеянно ошибся! Если бы не Денис…

– И кто из вас его прикончил? – Терлецкий обвел взглядом приятелей.

– Я! – признался Тоннер. – Придется ехать в полицию! Сдаваться!

– Не надо! – мгновенно принял решение полковник. – Государь не хотел огласки! Он только требовал наказать злодея! Думаю, тело надо захоронить.

– Посоветуйтесь с начальством, – предложил Илья Андреевич.

– Тогда едем на Мойку. Но сначала прочтите это! – Терлецкий вытащил запечатанный конверт. – Строго секретно, от Бенкенштадта. После прочтения велено сжечь!

– Сжигайте сразу! – махнул рукой Тоннер. – Повторяю, я ошибся!

– С кем не бывает!

Моська следил за наглой кошкой, которая терлась о колесо телеги, не догадываясь, что сверху собака. Пес изготовился и прыгнул. Увы! Хитрая бестия надула его. Когда он приземлился на короткие лапки, пушистая дрянь уже взобралась на дерево и оттуда весело мяукнула.

Все рассмеялись. Один Тоннер нахмурился:

– Не знаете, Денис, Ярош с кем-нибудь переписывался?

– Только с настоятелем монастыря – просил благословения на убийство!

Илья Андреевич сломал печати на пакете. Угаров разглядел фамилии с именами.

– Черт! Я опять ошибся! Да что ж такое! Ведь я с… – Тоннер посмотрел на труп. – Ах да! Убивал-то Ярош!

– Объяснитесь наконец! – взмолился Роос.

– Объясню обязательно, только позже, – пообещал Тоннер и щелкнул пальцами. – Так! Федор Максимович! Везите Угарова к Лаевским! Пантелейку заприте. Надо его допросить! Объявите семейству, что ровно в семь я всех, повторяю, всех хочу видеть. – Тоннер повернулся к Угарову. – Яроша сюда Марфуша направила?

– Да! Думаете…

– Задержать? – перебил Терлецкий.

– Допросить! Она без сомнения говорила с шантажисткой!

– Вы что-нибудь понимаете? – спросил Роос Терлецкого.

Тот помотал головой.

– И я!

– Ну, а вы куда, доктор? – поинтересовался Угаров.

– Прошвырнусь по модным лавкам! – Тоннер высек искру и подпалил секретную бумагу.

– Ничего не понимаю! – после длительной паузы произнес генерал Лаевский. – Зачем Ярошу понадобилось служить швейцаром?

– Он хотел убить вашего сына! И всех его друзей! – деликатно пояснил Тоннер. Причину кровожадности майора называть при дамах ему не хотелось.

– Но за что? – проявил упорство Андрей Артемьевич.

– Думаю, ваше высокопревосходительство, вам предстоит непростой разговор с сыном.

– Когда вернусь из Любытино, я все объясню! – пообещал Владимир.