Сергей Майоров - Она назначает жертву

Варравин поднял с асфальта сумку, закинул ее на плечо и направился в сторону вещевого рынка. От вокзала до городской толкучки десять минут хода. Там он уверенно пересек ряды с шубами, миновал крикливых китайцев и нашел тот самый контейнер.

— Можно?

— Заходи, добрый человек, — приветствовал его паренек в спортивном костюме и куртке. В таких наши армейцы выходили играть с «Бенфикой» в середине февраля.

Он пил из крышки термоса чай, а свободной рукой разворачивал конфету. Крепкие пальцы сдирали одежды с загорелой трюфелины.

— Мне нужен пистолет.

— Я уже понял. Кого теперь долбить будем? Управление ФСБ по Московской области? — Варравин стушевался. Ты никогда не знаешь того человека, которому о тебе известно все. — Но мне понравилось.

— Это не я, — сказал Варравин и яростно покраснел.

— Я уже понял. Работали залетные из Твери.

— Мне нужен пистолет.

— С такими масштабами деятельности, как у тебя, дядя, при выборе оружия нужно советоваться. Пришел неделю назад и говоришь: «Нужен «ТТ». Дядя, кто в прокуратуру ходит с «ТТ»?

— Кто?

— Лохи. Настоящие, правильные пацаны, дядя, в прокуратуру ходят с «калашниковым» и десятью гранатами.

— Меня с автоматом в прокуратуру не пропустят, — посетовал Варравин, начавший понимать, что пистолет ему продадут, но при этом поизмываются основательно.

— Это смотря как войти. — Паренек рассмеялся, скомкал фантик, запулил его в угол, вытер пальцы салфеткой и одним глотком допил чай. — «Беретта», тридцать восьмой калибр, магазин на пятнадцать патронов. Полуавтоматическая. С запасным магазином. Одна тысяча долларов.

Варравин помрачнел.

— Прошлый раз было пятьсот.

— Прошлый раз была пердолетка, из-за которой, насколько мне известно, ты едва не попух на третьем этаже прокуратуры. И еще одно, старина! — Паренек прошел в угол, вынул серую коробку, из нее — промасленный пакет и развернул его.

На свет появился большой пистолет, хищно поблескивающий воронеными гранями. Уложив оружие на туристический столик, на котором он только что закончил чаепитие, паренек вернулся к баулам и вынул знакомый Варравину аппарат — крошечную, похожую размером на фонарик пилу-болгарку. — Я пистолет тебе, конечно, продам. То, что ты делаешь, мне по нраву. Но запомни: если вдруг по какой-то причине черт принесет тебя к этому контейнеру в компании с мусорами, то свой срок ты не досидишь. Понял?

Сидеть Варравин и не рассчитывал. Если бы он боялся срока, то уже двадцать минут мчался бы на фирменном поезде в край красной рыбы и японских автомобилей.

Визг, скрежет, искры…

Поди-ка разбери теперь номер на пистолете. Пусть и разглядит какой эксперт — что толку? Это оружие стреляло один-единственный раз на заводской проверке в Торонто.

Приняв в руки тяжелый пистолет с еще теплым затвором, Варравин взял и длинный запасной магазин. Он уложил оружие в сумку, рассчитался и вышел из контейнера.

У него еще было время, чтобы в последний раз подумать о планах на будущее. Варравин так и поступил. Он подкинул на плече сумку, потяжелевшую на полтора килограмма, и направился в центр. Там, в трех кварталах от здания с белыми колоннами, на улице Озерной находилась квартира Зинчука.

Он только что спас неонов и барбусов лучшего друга от голодной смерти.

Дослушав доклад, звучавший в телефонной трубке, Лисин жестом остановил другой, готовый поступить от Сидельникова. То, что ему сейчас сообщили, требовало немедленного вмешательства. Так, во всяком случае, понял капитан по выражению лица следователя. В это утро звонки раздавались часто. Каждые пять-семь минут телефон верещал истеричной трелью, заставлял людей вздрагивать и обращать внимание на него, бесцветного и пошлого на вид.

Все разговоры Лисина заканчивались напутствиями продолжать работу. Он каждый раз уверял абонента в том, что именно его деятельность особенно важна для успешного ведения следствия.

— Нет ничего хуже разочарования, усиливающегося подозрением насчет того, что ты занимаешься бесполезной работой, — объяснял Лисин так, словно кто-то из присутствующих в этом сомневался.

Но на этот раз, кажется, дело обстояло иначе. Эта новость заслуживала большего внимания, нежели предыдущие.

— Гасилов, где у вас находится второй райотдел полиции?

— Это в Дзержинском районе. А что случилось?

— Тамошняя уголовка задержала какого-то персонажа, якобы до боли напоминающего «прокурорского палача».

Ориентировки разошлись по городу уже через час после стрельбы, то есть за два часа до приезда в Старооскольск следователя Лисина. Сейчас стали проявляться первые плоды этой работы. Такой принцип розыска иначе как случаем назвать трудно, да Лисин этого и не делал.

Поиск по приметам — самый надежный и проверенный метод завоевать общенародную ненависть к полиции. Нет ничего более неблагодарного, чем задерживать на улицах, в квартирах и общественных местах тех, кто подходит под описание преступника. Людям свойственно путать цвета, запахи. Они по-разному определяют на глаз рост, вес и длину. У каждого из них обязательно есть своя теория и методика сыска. Среди самых обыкновенных граждан находится много таких, кто готов помочь полиции и даже проявляет при этом особое рвение.

Со слухом же и у бдительных граждан, и у стражей порядка тоже нередко случаются проблемы. Когда первым по телевизору, а вторым по рации говорят: «Мужчина лет двадцати на вид в синей куртке сорвал с головы женщины норковую шапку», отдельные представители обеих категорий слышат: «Женщина в синей куртке и норковой шапке оторвала голову мужчине лет двадцати на вид».

Вторые по наводке первых тут же начинают заполнять дежурные части райотделов и женщинами, и мужчинами независимо от их возраста и одежды. Иногда приводят даже детей. В эти-то моменты и задерживаются лица, которые находятся в розыске от года до двадцати лет. В эти-то дни и раскрываются преступления, уже давно считающиеся бесперспективными висяками.

А этот шапочный грабеж раскроется чуть позже, года через три. Во время облавы на угонщиков машин кто-то из задержанных вспомнит, как ему однажды по пьяной лавочке друг Кузьма рассказывал забавную историю. Он, мол, сорвал ондатровый берет с головы женщины, одетой в фиолетовое зимнее пальто. Та придет, опознает, и авторитет полиции подскочит до небес в глазах обывателей, несведущих в драматургии сыска. Три года полиция, сбиваясь с ног, искала шапку женщины и нашла!

Лисин знал это и никогда не уделял особого внимания работе по ориентировкам. За двадцать лет его службы раскрыть преступление с помощью этого принципа поиска удалось лишь раз. В апреле двухтысячного года с места преступления убежал мужчина. Охваченный приступом вожделения, он затащил в кусты жертву, всеми признанную потом хищницей, снял брюки и предложил ей под угрозой ножа заняться оральной любовью. Жертва согласилась, и уже через несколько секунд преступник забыл о ноже и брюках. Он метался по улице, искал травмпункт и обливался кровью.