Николай Леонов - Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Гуров.

— Вы просили всех нас не уезжать из поселка. Допустим. Но это не значит, что все должны по-прежнему жить здесь, в пансионате. Его аренду оплатил Игорь, стало быть, теперь это мои деньги. Так вот, я решительно заявляю, что не хотела бы терпеть дальнейшего присутствия здесь двоих людей: тебя, Олег, и этой девицы, которую ты выдаешь за свою подругу.

И Лидия Евгеньевна сделала презрительный жест в направлении комнаты, которую занимала Настя Мельникова.

Лицо Абуладзе показало, насколько он оскорблен. В то же время ресторатор остался внешне спокоен.

— Вообще-то этот пансионат мы сняли вместе с Игорем, — сказал он. — И за питание платили пополам. Это может подтвердить хозяин, с которым мы имели дело. Так что у меня на это помещение столько же прав, сколько у тебя. Но я не буду тебя ни в чем убеждать — по опыту знаю, что это бесполезно. Я предвидел этот твой демарш, поэтому уже собрался. Настя, насколько я знаю, тоже. Так что спустя десять минут мы уйдем.

Он повернулся к Гурову.

— Если я вам потребуюсь, вы сможете найти меня в гостинице «Боксан» — это там же, где кафе, где мы с вами сегодня были. А Настя поселится неподалеку, на турбазе «Кавказ».

С этими словами он повернулся и скрылся в своей комнате.

— Зачем ты так, мама?! — воскликнула Ксения, ставшая свидетельницей этой сцены. — Почему ты так любишь унижать и оскорблять людей? Ты даже не замечаешь, что при этом заодно оскорбляешь и память папы! В таком случае я тоже здесь не останусь!

Резко развернувшись, девушка также ушла в свою комнату.

— Ну, я тоже пошел, — сказал Гуров и направился к выходу.

Вдова ничего ему не ответила: очевидно, она была в растерянности, потому что не ожидала столь резкой реакции дочери. Гуров обратил внимание на то, как Лидия Евгеньевна в эту минуту смотрела на Молчанова: так, словно узнала о менеджере что-то новое, что-то, чего раньше не знала.

Выйдя из пансионата, Гуров немедленно связался с лейтенантом Касыговым и сообщил ему о том, что только что произошло.

— Вообще-то мы получили от моего следственного эксперимента не слишком много, — сказал он, подводя итоги своего рассказа. — Мы так и не знаем, кто именно хранил у себя смертельное лекарство и добавил его в напиток, который выпил Семенов. Но теперь мы с уверенностью знаем: этот человек действительно находится среди обитателей пансионата. Собственно, круг подозреваемых сузился всего до трех человек: это вдова погибшего Лидия Семенова, его друг, владелец сети ресторанов Олег Абуладзе, и заместитель погибшего Глеб Молчанов. Если нам удастся найти на пузырьке отпечатки пальцев кого-то из этой троицы, убийство будет раскрыто. Можем мы это сделать?

— Конечно, можем, Лев Иванович! — заверил его лейтенант. — Я сейчас же пошлю к вам машину, она доставит вашу находку в лабораторию, и через пару часов мы будем знать результат.

— Но нам мало исследовать найденный пузырек с лекарством, — сказал Гуров. — Нам надо также иметь отпечатки пальцев тех троих, кто мог выбросить этот пузырек из окна. Поэтому тебе придется прислать дактилоскописта, чтобы он мог снять эти отпечатки.

— Это немного сложнее, — признался лейтенант. — Но я сейчас его найду и тоже пошлю к вам.

— Хорошо, я буду ждать вашу машину возле пансионата, — сказал Гуров.

Закончив разговор, он стал ходить возле пансионата, стараясь не слишком удаляться от него. Во время прогулки Гуров размышлял о положении, в котором находится расследование, и намечал план дальнейших действий. «Итак, мне удалось установить главное — что Семенов погиб не от несчастного случая и не покончил с собой, а был убит, — думал он. — Это подтверждается тем, что в крови погибшего найдено вещество, которое он сам принять не мог. Факт убийства установлен, теперь Касыгов должен возбудить уголовное дело. Таким образом, преступнику не удалось самое главное, на что он рассчитывал: он не смог представить гибель Семенова как несчастный случай. Далее, мы установили, как именно был убит Семенов: перед выходом на трассу ему дали выпить лекарство, которое ему было совершенно противопоказано и по сути было для него ядом. Теперь можно предположить, как развивались события, когда Семенов поднялся на трассу. К этому времени заменитель морфия уже вовсю действовал, и у него начала развиваться сонливость. Возможно, он испытывал также потерю координации, удушье, состояние, близкое к обмороку. Тем не менее он начал спуск. Но где-то на середине дистанции почувствовал себя совсем плохо, остановился и снял лыжи. А затем он, видимо, просто решил проделать оставшуюся часть пути пешком. Однако его болезненное состояние развивалось, он сбился с пути, вышел на скалы и сорвался. Да, такую картину событий можно считать установленной. Правда, не совсем понятно, почему он так сильно отклонился от маршрута и повернул направо. Может, был какой-то отвлекающий фактор? Неизвестно. Ладно, это пока можно оставить в стороне. И, наконец, благодаря сегодняшнему следственному эксперименту удалось значительно сузить круг подозреваемых. Теперь в нем осталось лишь три человека. Если на пузырьке будут найдены отпечатки, преступление будет раскрыто. А если не найдем? Что-то мне подсказывает, что не будет там никаких отпечатков. Преступник, с которым я имею дело, очень хитер. До сих пор он не совершил, можно сказать, ни одной ошибки. Ведь и пузырек оказался у меня в руках только благодаря счастливой случайности. Если бы Саша Топорков не вышел из дома как раз в тот момент, когда убийца решил открыть окно и выбросить улику, — исчезла бы она в снегу совершенно бесследно. И мне кажется, что убийца, прежде чем выбросить пузырек, тщательно его протер. Ну, да ладно, будем надеяться на то, что он спешил, у него было мало времени. Глядишь, на этот раз он все же ошибется. Но все-таки надо решить, что мне делать, если отпечатков не окажется…»

И Гуров стал планировать, что он будет делать, если улика не даст никаких следов. Так он проходил, намечая и затем отвергая различные ходы, свыше часа. Надо заметить, что пансионат, за которым он продолжал наблюдать, не оставался без движения. Примерно спустя полчаса после начала его «дежурства» дверь открылась, и из дома вышла Настя Мельникова, сопровождаемая Олегом Абуладзе. Ресторатор нес свою сумку, а также большую сумку девушки. Не заметив Гурова, они направились вниз, в поселок. Их появление было сыщику вполне понятно: ресторатор выполнял обещание, данное Лидии Евгеньевне, и покидал кров, который она считала своим. При этом в гневе на вдову он, видимо, забыл, что Гуров просил его, как и Лидию Евгеньевну, и Молчанова, не покидать пансионат. Однако сыщик не стал его останавливать — он знал, где искать ресторатора.