Николай Леонов - Небесный страж

– Домо-о-й! Какие сейчас могут быть очаровательницы? После такого бешеного дня хочется только одного – недельного покоя! Ты бы мне еще посоветовал съездить к той самой Даше с восьмым размером на Терновую. Так там вечером вообще нечего ловить, поскольку дома будет ее муж… Соседка Тамары и про нее много чего рассказала.

Сев за свой стол, Лев включил ноутбук и недоуменно переспросил:

– Муж?! Она что, замужем? И пыталась тебя закадрить? Ничего себе, бойкая особа!

– Да они уже давно в разводе, – авторитетно пояснил Станислав. – Жизнь у каждого своя. Просто договорились, что, когда дома оба, ни ухажеров, ни ухажерок быть там не должно. Так что не поеду. Ни к той, ни к другой, ни к третьей… А ты домой не собираешься? – надевая свою неизменную потертую кожанку, поинтересовался он.

– Кое-что надо бы доработать по триадам… – Гуров посмотрел в темнеющее окно и, передернув плечами, с трудом сдержал зевок. – Только, было дело, нашел интересный материал одного отставного цэрэушника, как Петр позвонил… Нет, лучше покорпеть здесь. Дома сейчас какая может быть работа?

Крячко помахал рукой на прощание и направился к двери. В этот момент запиликал сотовый Гурова, и Стас, уже взявшийся за дверную ручку, тут же оглянулся.

Лев поднес телефон к уху и услышал долгожданный голос Амбара.

– Доброго вечерочка, Левваныч! – хрипловато похохатывая, заговорил Константин Бородкин. – Ну, что вам сказать-то? Узнавал я насчет брюлика… Ну, в смысле, насчет пропавшего камушка. В общем, братва про это дело уже в курсах, только каждый плетет свое. Гриша-Коновал слышал, что вроде бы какой-то хмырь на днях толкнулся в ювелирку в Домодедово, спрашивал насчет того, сколько могут дать за «брыльянт с кулак размером». А там был какой-то китаеза в это время. И он сразу к тому хмырю – шасть, мол, где и чего – показывай! Ну, а тот – как дал газу! Только его и видели.

– Константин, а как называется та ювелирка, Коновал не говорил? – почувствовав, как внутри что-то сразу же встрепенулось и напряглось, быстро уточнил Гуров.

Закашлявшись и громко высморкавшись в носовой платок, Амбар с сожалением в голосе сообщил, что этого-то источник информации, получивший ее, может быть, через пятые руки, и не припомнил.

– Одно только сказал, что тот хмырь из какой-то шивоты без особой «масти». В общем, из тех, что так, по мелочовке промышляет, сам по себе бичует. Еще говорили, что взял брюлик Хасан-Абрек. Он давно уже свалил из Москвы, лет пять обретался в Ростове-на-Дону. Но там у него получились терки с армянами – он им где-то дорогу перешел, и он снова дернул сюда. Вот… И как только приехал, сразу пошел на «скок». Для начала сходил, как какой-нибудь крутяк, на выставку в Кремль, а потом «бомбанул» посольство.

– А как именно «бомбанул» – никто не говорил?

– Да болтали, будто он на территорию пролез через канализацию, сторожей отключил специальным газом, сцапал брюлик и таким же «макаром» – через люк – свалил оттуда. Про кражу брюлика, Левваныч, это все. Теперь про Колю-Брюлика. Это мне про него Володька Каштанкин, по погонялу Чих, толкнул. Когда Брюлик последний раз мотал свой срок, на зоне случилась «мокруха», и все концы сошлись на нем. Ну, «хозяин» ему и предложил, типа, отмажу от нового срока, только покажи, где та дорожка, по которой на зону «дурь» переправляют. Брюлику, как видно, деваться было некуда, он и раскололся. И тут же попал к братве «на вилы». На сходняке его решили «опустить», а потом еще и утопить в канализации. Он это дело просек и сразу ударился в бега. Но только я думаю, что без «хозяина» тут не обошлось…

– С чего бы это вдруг? – заинтересовался Гуров.

– Так бежал-то Брюлик с зоновского кирпичного завода. А его туда, как «отрицалу», до той поры не пускали и близко. А тут вдруг послали на погрузку кирпича как какого-нибудь бесконвойного активиста. Да еще говорят, у него в последний день откуда-то «мобила» появилась. Он по ней, как видно, и договорился со своими корешами – те с зоны уже давно откинулись, – чтобы помогли ему скрыться.

– Ну, и где же он сейчас?

– Дак, это, Левваныч, где-то в Можайске. Чих туда по делам своим ездил и прямо посреди дороги нос в нос встретился с Брюликом. Он, правда, при понтах, весь такой навороченный – не узнать. Да еще и бородищу отпустил, как у какого попа. Но у Чиха – глаз-алмаз, его не проведешь. Так прямо и сказал: «Здорово, Брюлик! Ты живой?» А Брюлик ему: «Какой я тебе Брюлик? Ты чего несешь? Я тебя сроду не знаю и знать не желаю!» И тем же днем Чиха в Можайске чуть не сбила машина. Он бы и увернуться не успел, если бы водила не проскочил впритирку мимо. Ну вот, Чих и понял, что его так предупредили: сболтнешь – тебе конец. Так что он об этом только мне по большому секрету рассказал. Вы уж, если чего, нас-то с ним ненароком не раскройте…

Пообещав Амбару его не подставлять, Лев положил трубку и посмотрел на выжидающе замершего Стаса. Передав ему в общих словах услышанное от своего информатора, он поинтересовался:

– Ну, куда хотел бы отправиться завтра? В Домодедово или Можайск?

Подумав, Крячко выбрал Домодедово.

– Знаешь, – пояснил он, сокрушенно морщась и вздыхая, – в Можайске, я так понимаю, надо сработать как по нотам. А у меня, сам знаешь, музыкальный слух не очень. Вдруг дров наломаю?

…Гуров даже не подозревал, что, рассказав в кабинете Орлова о своем визите на улицу Терновую, Крячко умолчал о куда более пикантном «приключении», случившемся с ним в этом же доме. Уже после разговора с соседями Тамары, спускаясь по лестнице, на площадке третьего этажа он неожиданно услышал отчаянный зов о помощи и душераздирающие, истошные крики, доносившиеся из-за одной из дверей. Заподозрив, что там может происходить убийство, совершаемое особо изощренным, зверским способом, он решил немедленно вмешаться. Поскольку на звонок и стук в дверь никто не откликался, а выломать эту деталь бронепоезда времен гражданской войны он едва ли смог бы, Станислав поспешил на четвертый этаж.

Здесь ему открыли, поскольку, возможно, помнили по недавнему визиту. Хозяин квартиры – крепкого вида дед, выслушав донельзя встревоженного Стаса, – подтвердил, что этажом ниже и в самом деле происходит «черт-те что». На вопрос Крячко, как бы туда спуститься, старик предложил пару связанных меж собой простыней. Обрадованный Стас горячо поблагодарил деда и, закрепив простыню на его лоджии, отважно спустился по этой связке к окну лоджии третьего этажа.

К счастью, оно оказалось открытым, и он без особых проблем забрался внутрь. Судя по доносящемуся из квартиры нечеловеческому вою, там находилась шайка озверевших инквизиторов, которые безжалостно пытали бедолаг-еретиков при помощи таких «милых» предметов, как дыба с жаровней и «испанские сапоги». Выхватив пистолет и изготовившись к ведению огня, Крячко решительно ворвался в квартиру с грозным возгласом: