Деннис Лихэйн - Ночь – мой дом

— Чем вы не занимаетесь, Эстебан?

Тот убрал руку с колена Грасиэлы и откинулся на спинку кресла:

— Много ли вы знаете о кубинской политике, мистер Коглин?

— Нет, — ответил Джо, — и мне это не нужно. Это не поможет мне сделать работу.

Эстебан скрестил ноги.

— А как насчет Никарагуа?

— Если я правильно помню, несколько лет назад мы подавили там какое-то восстание.

— Вот куда идет это оружие, — пояснила Грасиэла. — И восстания никакого не было. Ваша страна оккупирует их страну, точно так же она поступает с моей, когда считает это для себя удобным.

— Все претензии — к поправке Платта. [29] Поправка Платта (1903) — поправка к резолюции конгресса США, определявшая условия вывода с Кубы тех американских войск, которые оставались там после Испано-американской войны 1898 г. Поправка позволяла США вмешиваться во внутренние дела Кубы и давала законное (с точки зрения США) обоснование претензиям Соединенных Штатов на часть кубинской территории.

Она подняла бровь:

— Просвещенный гангстер?

— Я не гангстер, я просто живу вне закона, — произнес он, хотя не был уверен, что это по-прежнему так и есть. — И там, где я провел эти два года, имелось мало занятий, кроме чтения. Так почему военный флот везет оружие в Никарагуа?

— Они открыли там военную школу, — пояснил Эстебан. — Чтобы учить солдат и полицейских Никарагуа, Гватемалы и, конечно, Панамы. Учить их, как лучше всего напоминать крестьянам об их месте.

Джо спросил:

— Значит, вы собираетесь украсть оружие у Военно-морского флота США и передать его никарагуанским повстанцам?

— Никарагуа — не моя война, — заметил Эстебан.

— Значит, вы собираетесь вооружать кубинских повстанцев.

Кивок.

— Мачадо больше не президент, он обычный вор с пистолетом.

— И вы украдете оружие у наших военных, чтобы скинуть ваших?

Эстебан чуть наклонил голову.

Грасиэла спросила:

— Вас это задевает?

— Мне плевать. — Джо покосился на Диона. — А тебе?

Дион спросил у Грасиэлы:

— А вы никогда не думали, что если бы ваши сами смогли патрулировать свои улицы, а может, выбрать себе вождя, который не начинал бы вас обирать на каждом углу через пять минут после того, как принес присягу, то нам бы не нужно было продолжать вас оккупировать?

Грасиэла смерила его бесстрастным взглядом:

— Я думаю, что, если бы вы не нуждались в некой сельскохозяйственной культуре, вы бы и не вспоминали о Кубе.

Дион глянул на Джо:

— Мне-то какое дело? Давай послушаем этот план.

Джо повернулся к Эстебану:

— У вас ведь действительно есть план, верно?

В глазах Эстебана впервые мелькнула обида.

— У нас есть один человек, сегодня вечером его вызовут на корабль, он проведет отвлекающий маневр в переднем отсеке и…

— Какой отвлекающий маневр? — перебил Дион.

— Устроит пожар. Когда они побегут его тушить, мы спустимся в трюм и вынесем оружие.

— Трюм будет заперт.

Эстебан самоуверенно улыбнулся:

— На такой случай у нас есть болторезы.

— Вы что, видели этот замок?

— Мне его описывали.

Дион наклонился вперед:

— Но вы не знаете, из какого он материала. Может, ваши болторезы его не возьмут.

— Тогда мы его прострелим.

— И привлечете внимание тех, кто тушит пожар, — заметил Джо. — К тому же кого-нибудь может убить рикошетом.

— Мы будем двигаться быстро.

— Быстро? С шестью десятками ящиков винтовок и гранат?

— У нас есть тридцать человек. И еще тридцать — если вы их обеспечите.

— А у них будет три сотни, — произнес Джо.

— Но это не три сотни cubanos . Американский солдат бьется ради собственной гордости. А cubano бьется за свою страну.

— Господи! — проговорил Джо.

Улыбка Эстебана стала еще самодовольнее.

— Вы сомневаетесь в нашей храбрости?

— Нет, — ответил Джо. — Я сомневаюсь в вашем уме.

— Я не боюсь умирать, — изрек Эстебан.

— А я боюсь. — Джо закурил папиросу. — А если бы и не боялся, я бы все равно предпочел умереть за что-то более дельное. Чтобы поднять ящик с винтовками, нужно два человека. Значит, шестьдесят парней должны сделать две ходки на горящий военный корабль. По-вашему, такое возможно?

— Мы узнали об этом корабле всего два дня назад, — заметила Грасиэла. — Если бы у нас было больше времени, мы бы нашли больше людей и разработали план получше, но корабль уходит уже завтра.

— Это не обязательно, — произнес Джо.

— Что вы имеете в виду?

— Вы говорили, у вас есть свой человек на корабле.

— Да.

— Значит, у вас там уже есть внутренний агент?

— А что?

— Господи, да то, черт подери, что я вас спросил, Эстебан! Кто-то из моряков состоит у вас на жалованье, да или нет?

— Состоит, — призналась Грасиэла.

— Какие у него обязанности по службе?

— Он работает в машинном отделении.

— Что он должен для вас сделать?

— Устроить поломку двигателя.

— Значит, этот ваш агент — механик?

Еще пара кивков.

— Он проходит внутрь чинить двигатель, затевает пожар, и вы нападаете на оружейный трюм.

— Да, — подтвердил Эстебан.

— Не самый плохой план, — заметил Джо.

— Спасибо.

— Не надо меня благодарить. Не самый плохой, но и не самый хороший. Когда вы собираетесь это провернуть?

— Сегодня вечером, — ответил Эстебан. — В десять. Луна будет тусклая.

— Идеально было бы сделать это среди ночи, часа в три, — произнес Джо. — Почти все будут спать. Не надо будет опасаться всяких отважных героев, да и свидетелей меньше. По-моему, только тогда у вашего человечка будет шанс удрать с корабля. — Он сцепил руки за головой, еще немного подумал. — Этот ваш механик — он кубинец?

— Да.

— Насколько темный?

Эстебан начал:

— Я не понимаю, зачем…

— Кожа у него — скорее как у вас или как у нее?

— У него очень светлая кожа.

— Значит, может сойти за испанца.

Эстебан переглянулся с Грасиэлой, снова посмотрел на Джо:

— Разумеется.

— А почему это так важно? — поинтересовалась Грасиэла.

— Потому что после того, что мы собираемся сделать с кораблем Военно-морского флота США, они его запомнят. И будут за ним охотиться.

— А что мы собираемся сделать с кораблем Военно-морского флота США?

— Для начала — пробить в этом корабле дырку.

Бомба, которую они из-под полы приобрели у одного анархиста, пообещав заплатить ему в ближайшее время, представляла собой не просто ящик с гвоздями и стальными шайбами. О нет, это был куда более сложный и точный прибор. Или, по крайней мере, так их заверили.

Один из барменов в бутлегерской забегаловке Пескаторе на Сентрал-авеню Сент-Питерсберга, по имени Шелдон Будр, между тридцатью и сорока годами немало времени потратил, обезвреживая бомбы для морской пехоты. В пятнадцатом году, в Порт-о-Пренсе, во время оккупации Гаити, он потерял ногу из-за неполадок в аппаратуре связи, и его это до сих пор злило. Он соорудил для них настоящую конфетку, а не взрывное устройство: стальной ящичек размером с коробку для детской обуви. Будр сообщил им, что начинил ее шарикоподшипниками, круглыми дверными ручками из латуни, а также порохом — в количестве, которого хватило бы на то, чтобы прорыть туннель в монументе Вашингтона.