Николай Леонов - Пир во время чумы

Гуров и Крячко надевали форму довольно редко, сыщики, они и есть сыщики: могли в любой момент выехать в город, и сверкать погонами им было ни к чему. Орлову же приходилось носить мундир постоянно, он редко выезжал на место преступления, чаще его вызывало высокое начальство, и приходилось соответствовать. Хотя Орлов терпеть не мог тесного мундира, вот и сейчас, сунув палец за воротник, дернул с остервенением — пуговица отскочила, и генерал вздохнул с облегчением. Он внимательно взглянул на Гурова, затем на Крячко, сказал:

— Телевизор не включаете, газет не читаете. Хотя сегодняшние газеты еще не успели дать сообщение. Вчера в Москве убита депутат Думы, известная право-защитница Галина Старова.

— Дожили. — Станислав поморщился. Гуров возился с сигаретами, как бы между делом спросил:

— Президент взял дело под личный контроль?

— Не изображай из себя шута! — Орлов шарахнул кулаком по столу. — Человека убили! Женщину! Депутата! А ты — старший оперуполномоченный по особо важным делам...

— Извини, Петр, я помню, кто я, — перебил Гуров. — Убежден, прокуратура на месте, ФСБ на месте, им менты-сыщики только помеха.

— Не ерничай, черт тебя побери! — расшумелся Орлов. — Край надо знать! Человека убили.

— Я считаю, что все края закопали в Чечне, — дерзко ответил Гуров. — Там тысячи неопознанных человеческих трупов. А в Москве убивают ежедневно и депутатов, и финансистов, и банкиров. Сейчас в этом обвиняют ребят из ФСБ. Так что извините, господин генерал-лейтенант, я не вижу, чем сегодняшнее преступление отличается от всех предыдущих. Нас вот даже не подняли, не оповестили, значит, власти того же мнения. И личный контроль Президента нам не в новость.

— Прения прекратили, я согласовал вопрос с руководством, вы оба отправляетесь в командировку.

— В Питер? — спросил Станислав.

— Там людей хватает. — Орлов провел короткопалой ладонью по лицу, словно отер пот. — Отправитесь в Котунь. — Генерал взглянул на Гурова. — Тебе город знаком?

— Да уж. — Гуров вздохнул. Он в этом городе три года назад схватился насмерть с местной коррупцией, чудом остался жив. — Извини, а почему именно туда?

— Убийство совершено из американского оружия — пистолета “беретта-гардонс” и пулемета “агран-2000”. В Котуни неделю назад из аналогичного оружия был убит крупный местный авторитет по кличке Сазан. А вообще в России подобное оружие — большая редкость. Вот я и хочу выяснить, откуда ноги растут. Приказ подписан, командировки готовы, вылетаете завтра утром.

Станислав молчал, тут не до шуток, а в серьезных вопросах его слово последнее.

— И как ты представляешь нашу поездку? — спросил Гуров. — Являемся в управление, докладываем, что говорим? Через несколько минут о нашем прибытии знают все: и чистые, и нечистые. И, конечно, ФСБ.

— Честно?.. — Взгляд у генерала был немного растерянный. Если честно. Лева, то я не знаю. В розыске сорок лет, а такого беспредела не видел и даже представить подобного не мог.

— Понимаю. — Гуров кивнул. — А какая формулировка в приказе по министерству? Кто захочет, узнает мгновенно.

— Формулировка обтекаемая и лживая. Проверка в управлениях УВД личных и рабочих дел, находящихся в производстве у оперсостава. Город не указан, — ответил Орлов и горько улыбнулся.

— Стыдоба, конечно. Открытое заявление, что мы никому не верим. Я рассчитываю на твои связи в Котуни.

— Значит, в гостинице не селиться, — подвел черту Гуров. — Связи в городе у меня были, но неизвестно, кто остался. Документы прикрытия?

— Там большой рынок пушнины.

— В которой мы ничего не понимаем, — не удержался Станислав.

— Можно встретиться с генералом Соломатиным, — сказал Орлов. — Он был у меня, смотрится как человек порядочный. Молодой, образованный, никаких связей с коммунистами. Месяц назад на него было покушение, чуть не ежемесячно я получаю на него доносы.

— Это хорошо, и можно использовать. А что, Петр, если мы явимся официально, поселимся в гостинице, представимся Соломатину и начнем проверять дела. Но из нашей работы станет ясно, что мы-то проверяем полученные тобой письма? Ведь нас интересуют именно те силы, которые желают генерала съесть. Я принимал непосредственное участие в ликвидации его предшественника. Большинство старших офицеров сменилось, но кто-то остался, меня должны помнить... — Гуров посмотрел вопросительно.

— Ты в тот год устроил там страшный погром, — заметил Орлов. — Если найдется человек, который тебя вспомнит, — тебе ни за что не поверят, что ты сменил масть.

— В том-то и дело, Петр, что я масть не менял. Это бывший генерал Фомин Илья Николаевич оказался правящим людям не в масть. Оттого и драка случилась. Такая у меня будет версия. И разрушить ее некому. Кто со мной столкнулся вплотную — либо умер, либо в тюрьме устроился на долгие годы. Значит, сегодня остались одни слухи. — Гуров выдержал паузу. — А по слухам, полковник Гуров — крутой опер, имеет большие связи, и только.

— Можно? — Станислав по-ученически поднял руку.

Орлов усмехнулся, кивнул.

— Я вижу в данном предложении еще один серьезный плюс, — начал Станислав. — Для местных полковник Гуров — фигура крупная и опасная, его нынешняя окраска неизвестна. А я сыграю роль заштатного милицейского чинуши без политической ориентации, этакого бумажного зануду. Потолок моих интересов, как у ординарного проверяющего — выявить недостатки. В этом моя суть, даже смысл жизни. Как у собаки — взять след. А у какого опера в личных и рабочих делах агентуры полный порядок? Я, разумеется, нахожу, что требуется, возможно, и криминал, и начинаю “втихую” от Гурова оперативника потрошить. Если он связан с авторитетами, я его колю до основания, заверяя, что в итоговый рапорт он не попадет. А нам рапорт и не важен, нам необходима истина. И если в криминальных структурах проходили стволы американского изготовления, я узнаю об этом первый.

— И последний, так как тебя мгновенно убьют, — вставил Гуров.

— А это вряд ли, — парировал Станислав. — Застрахуемся.

— Стоп-стоп, ребята, вы еще в Москве, не вышли из моего кабинета, а начинаете уже работать. Выезжайте на место, не торопитесь, ориентируйтесь, держите со мной связь. — Орлов встал, проводил офицеров до дверей, глянул на Гурова и как бы между прочим спросил:

— Твоего приятеля, кажется, зовут Лев Ильич Бунич?

— Кажется. Неизвестно только, жив ли он и на чьей платформе, — ответил Гуров.

— Поедем ко мне, — сказал Гуров, усаживаясь в “Мерседес” друга. — Свою машину я оставляю здесь, позже ты пригонишь сюда и свой “лайнер”. У Марии сегодня спектакля нет, должна быть дома.

— Ты меня не обрадовал, — хмыкнул Станислав. — Честно говоря, столько времени твою Марию знаю, а привыкнуть не могу. Для нормальной жены она слишком красива... и умна.