Николай Леонов - Наркомафия

Когда он поступил на “службу” к мафиози, то получил профессиональную винтовку с глушителем и оптическим прицелом. Небольшая, легкая, компактная, она разбиралась, укладывалась в специальный футляр, который походил на футляр для музыкального инструмента и хотя был абсолютно новым, выглядел потертым, старым, не привлекал к себе внимания. Примерно раз в месяц киллер выезжал за город и стрелял с расстояния в тысячу шагов и более, привыкал к винтовке, оптике, – в общем, постоянно сохранял форму.

Сейчас он вышел из переулка, в котором был расположён офис фирмы “Стоик”, и оглядывался, пытаясь найти какой-нибудь высокий дом в радиусе километра. Черт побери, по всей Москве натыканы многоэтажные башни, а неподалеку от узкого переулка, который словно щель рассекал кусок старого города, ничего подходящего не торчало. Неужели придется стрелять из какого-либо дома напротив? Они все крепкие, не видно, чтобы готовились на снос и расселялись, – тогда можно было бы найти пустую квартиру, застрелить ментов и уйти черным ходом. Федор знал: в старых домах обязательно имеется черный ход. Возможно, пустая квартира и есть, но как ее найти, не привлекая к себе внимания?

Известно, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. А к сердцу женщины? Самым простым и точным источником информации, безусловно, являются домохозяйки. Казалось бы, в наше время все женщины работают, но так только кажется. Пенсионерки, одни по возрасту, другие по инвалидности, не работающие женщины, ухаживающие за внуками, – это целая армия прекрасных, осведомленных и разговорчивых людей. Каких мужчин любят, даже боготворят домохозяйки? Артистов? Ведущих телепрограмм? Якубовича с Листьевым? Конечно, но только на экране телевизора. В жизни эти мужики – народ бесполезный, просто никчемный. “Приз в студию!” – красиво, но жизнь куда прозаичней! Текут краны! В старых домах краны текут непрерывно, словно Волга, порой они превращаются в Ниагарский водопад.

Убийца давно понял: домохозяйки обожают трезвых сантехников, тем более что два этих понятия в России практически взаимоисключаются. Если трезвый, так пиликает на скрипке либо роняет очки над компьютером, а коли водопроводчик, так, сами понимаете, он воду не пьет. И Федор Ивлев давно освоил нехитрую профессию, обзавелся инструментиком, главное, качественными прокладками, коих, по утверждению “мастеров”, в России после известного события семнадцатого года более не производят. Убийца знал: можно уверенно звонить в любую квартиру, спросить, не вызывали ли сантехника и что тебе “сезам, откройся!”. Двери распахнутся, любая домохозяйка, будь она от рождения мегерой, встретит ласково, расплываясь в улыбке. Но простейший путь не годился, так как Федор отлично знал – стоит произойти убийству, как в квартире появится мент и задаст вопрос: мол, гражданочка, а к вам никто не заходил, незнакомых мужчин не видели? Ах, сантехник? Милый и трезвый, и мастер – “золотые руки”? А в конторе о таком только мечтают, но никогда не видели. Мало? Однако... раз засветишься – поставят на учет по приметам, по манере работать.

Если завалить двух известных оперативников, МУР ощетинится, начнет копать глубоко. Стрелять следует только в голову, а это уже почерк. Поднимут старые дела – в такой ситуации оставлять свои приметы слишком опасно. Выходит, стрелять из ближних домов нельзя, а других вариантов не просматривается.

Убийца задумчиво шел к своей машине, оставленной за несколько кварталов от офиса, искал решение, не находил, но предчувствие удачи его не покидало. А он, как большинство людей, чья работа связана с риском, верил в предчувствия.

Юдин сидел в кабинете Гурова и, устало поглядывая на сыщика, лениво, как бы нехотя, говорил:

– В былые времена мы не виделись с тобой по году, каждый занимался своим делом... Не друзья, но понимали друг друга. Я тебя порой очень не любил, но уважал, и ты мне никогда не врал. А сейчас встречаемся каждый день, делаем одно дело и чужие – ты мне врешь, а если и не врешь, то утаиваешь точно, не сомневаюсь. Убили Гришу, уже второго моего сотрудника, ты, начальник службы безопасности, сидишь в своем кабинете, лицо каменное... – Юдин замолчал, не закончив фразы.

Гуров слушал шефа, думал не о деле, а почему-то о том, как Юдин постарел за последнее время. Недавно – молодящийся, бодрый, всегда энергичный и быстрый в движениях, сейчас – пожилой и усталый, главное, растерянный. Неожиданно у сыщика мелькнула подлая мысль: а если Юдин не просто крыша? Совсем не втемную его используют, а очень даже всветлую. Мыслишка не только подлая, – остановил себя Гуров, – но и глупая, даже идиотская, такая может появиться в голове человека, окончательно запутавшегося.

– Ты дал команду отослать мебель в Германию? – спросил Гуров.

– У тебя манера вести разговор, как у Горбачева: спрашивают человека об одном – он рассуждает на другую тему.

– Спасибо за сравнение, Борис. Бывший генсек и Президент – мужик далеко не глупый. А манера эта не его, не моя, а любого здравомыслящего: не можешь сказать правду – смени тему. Ты мебель отослал?

– Да, утром контейнеры ушли. Я ответил, отвечай и ты мне. За что убили Григория? Он ничего криминального не знал...

– Хватит, Борис, не лезь в чужие дела! – резко оборвал его Гуров. – Я тоже не знаю конкретно, за что убили юриста. Но ему больше года платили деньги, а никто и никогда просто так не платит. Моя вина – я не успел с ним потолковать по душам, считал, успею, но захлестнули неожиданные дела. Его убил человек, которого Байков прекрасно знал, но боялся. Сам пустил убийцу в квартиру и беседовал с ним около часа. Убийца – не профессионал, а дилетант, человек умный и хладнокровный. Можно предположить, что он пришел без намерения убить, так как ударил молотком, который взял на кухне. Я сказал все, что знаю, могу добавить – видимо, в разговоре Байков сказал лишнее. Скорее всего, он сказал нечто, не придавая этому значения, как бы обмолвился, но гость оценил сказанное по-своему, пошел на кухню, взял молоток и снес хозяину чуть не половину черепа. Ребята из МУРа работают, и дай им бог удачи. Из того, что я тебе сейчас сообщил, часть является установленными фактами, часть – моими сыщицкими домыслами. Я сказал тебе все, что считаю нужным, даже немного больше.

– Спасибо... – Лицо Юдина просветлело, он даже улыбнулся. – И много скрыл?

– Порядочно. Прекратим никчемный разговор. Ты решаешь свои коммерческие проблемы, я работаю, стараюсь тебя и фирму защитить.

Зазвонил телефон. Казалось, кто-то ждал окончания беседы и тут же набрал номер.

– Здравствуйте, – сказал Гуров.

– Здравствуй, – ответил Орлов. – Я, естественно, в курсе вчерашнего. Тебя обвиняют в сокрытии фактов, имеющих большое значение для следствия.