Николай Леонов - Кровь алая

Имран Русланович Гораев, спикер и самодержец Большого вече России, сидел в спальне жены и пил рябиновую настойку. Впервые за четверть века совместной жизни Лиана смотрела на мужа с участием и жалостью.

– Имран, успокойся, милиционер просто наглец и карьерист, напугал, хочет всплыть на поверхность, – она не верила ни одному своему слову, стремилась мужа успокоить.

– Не надо, Лия! – Гораев пытался говорить твердо. – Да, я испугался, но разум не потерял. Он, согласен, наглец, но совсем не карьерист. Он умен, прекрасно понимает, что сегодняшний разговор, мое унижение я ему никогда не прощу. Какой-то абсурд! Умереть за шаг до трона! – И закричал: – Почему я пью эти помои? В доме нет ничего приличного? – Протянул свою рюмку и пробормотал: – Налей, дорогая.

– Я вызову Валентина, – Лиана наполнила рюмку. – Ты же не пьешь, тебе будет плохо.

– Плохо? – он даже рассмеялся. – К черту врачей! Я сильный, два часа сна, приму стимуляторы – ив бой!

– Имран, сними свою кандидатуру, – быстро заговорила Лиана. – Я никогда не лезла в твои дела. Оставайся спикером, поддержи президента, собери съезд, скажи о единении нации. Что я тебя учу? Имран, ты умница, ты их вокруг пальца обведешь.

Он с отвращением проглотил настойку, потер ладонями лицо и спокойно, даже равнодушно ответил:

– Мне приятна твоя забота, Лия. Ты говоришь женские глупости. Убийца не имеет отношения к президенту, преступнику безразлично, где я стою. Он будет стрелять, пока не попадет или пока его не схватят. Съезд собрать все равно что вытащить на всеобщее обозрение разлагающийся труп. Сейчас еще не все чуют запах, но, если стадо собрать, засмердит так, что даже несчастным недоумкам, что таскают по площадям портреты покойников, станет ясно: власти Советов никогда не существовало, а мумия хороша лишь в бальзамированном виде и под усиленной охраной. У нас один путь – использовать агонию депутатского стада, выскочить на ней в главное кресло.

– Что случилось, Имран? – возмутилась жена. – Ну убили кухарку, и только!

– Ты очень точно высказалась о рояле в кустах. Он не может случайно оказаться в кустах, рояль туда поставили.

– Откуда ты знаешь? Меня подслушивают?

– Тебе мент все объяснил, ложимся спать, – спикер тяжело поднялся, взглянул на пустую рюмку, которую продолжал держать, бросил на кровать: – Отвратительное пойло, – и вышел.

Полковник Авдеев заскочил в свою комнату, позвонил генералу. Шеф снял трубку после второго гудка, не ругался, выслушал и даже похвалил:

– Молодец, держи меня в курсе. Я знал, что вчерашний выстрел отзовется. Значит, Гуров начал копать.

– При чем тут Гуров? – попытался возразить полковник.

– Молчи, полковник! – оборвал шеф. – Да, дела хреновые, слава богу, что пристегнули милицию. Когда козел отпущения рядом, спокойнее. Я понимаю, никакой бумажки мы от спикера не получим. Звонить ему я, конечно, не намерен. Ты держись в стороне, выполняешь поручения инициатора розыска, с прокуратурой не контачь, напиши подробный рапорт, выскажись по сути вопроса отрицательно, но форму соблюди.

– Все ясно, товарищ генерал!

– Греби все время в сторону. С Гуровым не спорь, – генерал хмыкнул, – он обязательно тебя раскусит, но у него, как и у нас, нет документа.

– Все выполню, товарищ генерал!

– Твои товарищи остались в партшколе, полковник! Выполняй!

Начальник охраны Илья Иванович Егоров мерз на садовой скамейке и, прихлебывая из термоса горячий кофе, тупо смотрел на окна особняка, ждал, когда окна погаснут.

Увидев в конце аллеи быстро приближающуюся фигуру.

Илья достал пистолет и встал за сосну. Когда Авдеев проскочил мимо, Илья негромко окликнул:

– Николай Васильевич!

– Илья? – Авдеев повернулся.

– Куда я денусь, – охранник вышел на аллею.

– Пошли, нас ждут.

– Кто? Неужто сам? – Илья убрал пистолет, быстро зашагал рядом.

– Полковник Гуров.

– Не пойду! Он мне не указ!

Авдеев рванул за плечо остановившегося охранника и зашептал:

– Не пойдешь – рысью побежишь!

По дороге Авдеев ему коротко объяснил, мол, получено специальное задание хозяина, подробности сообщит Гуров. Илья загрустил, подробности в изложении полковника милиции виделись как наручники, машина, камера.

– Есть новости? – спросил Гуров, наливая гостям чай. – Николай Васильевич, что ответила лаборатория по образцам травы, которую мы взяли с предполагаемого местонахождения преступника.

– Ничего интересного, обычный химический состав, характерный для Подмосковья, – ответил Авдеев.

– А вы говорили, собака шарахнулась и заскулила, – удивился Гуров. – Может, вы спутали место?

– Я там вешку поставил, Лев Иванович.

– Странно, – Гуров помолчал, затем спросил: – Есть предложения, варианты, версии.

Илья молчал, Авдеев ответил:

– Розыск поручен вам. Лев Иванович, вам и карты в руки.

– Спасибо, Николай Васильевич. Если у меня поинтересуются, как мне помогает безопасность, я отвечу, что на высшем уровне. Хорошо, хорошо, не заводись, – остановил Гуров возмутившегося было гэбиста. – Мою просьбу выполнили?

– Безусловно, к полудню будет ответ.

– И прекрасно, отдыхайте, полковник. А мы тут с Ильёй беседы побеседуем, разговоры поразговариваем.

Геннадий Артурович, в прекрасно сшитом костюме, который скрывал недостатки нелепой фигуры, в свежей рубашке и модном галстуке, провел час в парикмахерской и стал походить на цивилизованного преуспевающего бизнесмена. Затем он зашел в библиотеку, где пролистал подшивки нескольких газет за последний месяц, никаких выписок не делал, – память, как уже говорилось. Бланка не подводила. Закончив просматривать газеты, он из читального зала не ушел, облокотился на стол, подперев ладонью круглую тяжелую голову, задумался.

Он уже знал, что Гуров траву на экспертизу послал и вот-вот выйдет на шофера Танаева. Бланк такой ход событий предвидел, готовил Карима Танаева на заклание, но все произошло слишком быстро, сыщик начинал раздражать. Я не спортсмен, не самовлюбленный герой, рассуждал Бланк, покидая читальный зал и направляясь домой. Человек я не тщеславный, мне ни к чему сильные противники. Зачем искать очередную жертву среди говорливых политиков, когда есть человек, ликвидировав которого, можно убить двух зайцев. Гуров руководит розыском убийцы, проживает в усадьбе спикера, и смерть полковника газетчики и телевидение, да и западная печать, преподнесут на высшем уровне. Танаева все равно придется отдать, да и черт с ним, – отстрелянный патрон, пустая гильза. Кто придумал афоризм, мол, человек учится только на своих ошибках? Дебил учится на своих, нормальный человек анализирует чужие и старается их избегать.