Екатерина Островская - Желать невозможного

– А ты кто такой? Почему я тебя не знаю? Почему Менжинский тебя вдруг попросил?

– Да потому что мы с ним десять лет дружим и Леня мне доверяет. Хватит, а? Что ты все время вопросы задаешь? Бери сумку, а я поехал.

Человек попытался просунуть сумку сквозь прутья решетки, но сумка не пролезала.

– Дверь открой, – сказал он.

Охранник нажал на кнопку, замок щелкнул, охранник приотворил дверь, протянул в образовавшуюся щель руку и сказал:

– Давай сюда.

– Возьми, – спокойно произнес незнакомец, просовывая сумку в щель.

И, когда охранник взял, вынул из кармана пистолет с глушителем и дважды выстрелил в опешившего от неожиданности парня. Потом толкнул калитку, вошел на территорию, посмотрел на бьющегося в агонии человека. Сплюнул себе под ноги и спросил:

– Тебе, наверно, больно? Прости, брат.

И выстрелил охраннику в голову. Наклонился, взял тело за ноги и оттянул в сторону. Достал из пистолета обойму, а из кармана куртки патроны, дозарядил пистолет. Еще раз посмотрел на дом с темными окнами, словно рассчитывая, сколько в нем может находиться людей. Взглянул на спортивную сумку, лежащую на земле возле калитки, подошел к ней, поднял, вынул из сумки небольшую кипу глянцевых журналов, швырнул их на убитого.

– На, почитай пока.

Он шел по дорожке мимо фонарей, не спеша и не таясь. По ступеням поднялся на крыльцо, подергал за ручку входную дверь. Дверь была заперта. Так же спокойно спустился и начал обходить дом, останавливаясь возле окон цокольного этажа, проверяя, заперты ли они. Створка одного из окон поддалась, но не открылась. Человек достал из-за пазухи монтировку, просунул ее в щель, и окно распахнулось.

На первом этаже в комнате дежурной смены сидел второй оставленный Менжинским охранник и смотрел транслируемый по спортивному каналу повтор воскресного футбольного матча. Результат был ему известен, результат этот грел душу уже второй день, но он все равно смотрел с интересом и вслух снисходительно комментировал:

– Ну, чего вы, ребята, дергаетесь? Все равно вам еще два шара закатят. Чего на земле валяться? Все равно пенальти не назначат…

Охранник обернулся и увидел в дверях незнакомца, который направил на него пистолет с глушителем.

– Сколько человек в доме? – спросил незнакомец.

– Хозяин только, – растерялся охранник, – еще гость у него.

– Где Флярковский?

– На втором этаже.

– Кроме тебя, еще охраны нет?

– Я один в доме.

– Ну и тебя тоже нет, – произнес незнакомец.

Шагнул вперед и выстрелил.

– Что вы стоите? – произнес Илья и показал на свободное кресло. – Раз пришли побеседовать, присаживайтесь. Не желаете виски, не пейте. Хотели поговорить, так давайте договариваться. Вопрос и в самом деле надо решать. Вы хотите отказаться от всех прав на ребенка?

Иванов посмотрел на Кубика, который выбрал себе место возле бильярдного стола и уже спал, взглянул на хозяина дома, подошел к столу и опустился в глубокое кожаное кресло.

– Я не собираюсь отказываться от Олежки, – сказал он. – Я хочу оставаться его отцом, хочу, чтобы он жил со мной. А все акции, деньги на счетах и другое имущество передам вам в управление, если нельзя как-то иначе переоформить наследство на ваше имя.

– Возможно все. Только если передача будет сделана безвозмездно, это может быть потом оспорено в суде. Вот если вы переоформите это при определенной денежной компенсации в пользу ребенка, то…

Флярковский замолчал и прислушался.

– Вам не показалось, что кто-то ходит в коридоре?

– Я не прислушивался, – ответил Олег.

– Так вот, – продолжил Илья Евсеевич, – предположим, вас устроит десять тысяч евро на содержание ребенка ежемесячно до достижения им совершеннолетия. А когда ему исполняется, скажем, восемнадцать лет, он получит какую-то весьма крупную сумму, которой ему хватит на всю жизнь. Как вам такой вариант?

– При одном условии – чтобы Олег оставался со мной.

– Это я могу гарантировать, если с вашей стороны не будет никаких необдуманных действий. Кстати, я все равно перебираюсь в Москву, а здесь остается прекрасная квартира на Шпалерной с видом на…

Флярковский замолчал и прислушался.

– Определенно, за дверью кто-то стоит.

Олег обернулся на оставленную им открытой дверь, и в этот самый момент в бильярдную с выставленной вперед рукой быстро вошел человек. В руке он держал пистолет с глушителем. Человек направлял пистолет то на Илью, то на Олега. На лице незнакомца были следы кровоподтеков и ссадин.

– Кто из вас Флярковский? – спросил вошедший.

Он переводил взгляд с одного на другого и, как видно, догадался. На Иванове была ветровка, а Илья Евсеевич облачен в легкий белый пуловер. Да и пострижен не в обычной парикмахерской.

– Моя фамилия Алиходжаев, – представился человек, направив пистолет на Флярковского. – Мне нужны деньги, которые ты мне должен.

– Я не понимаю, о каких деньгах вы говорите, – негромко произнес Илья.

– Ты за брата еще должен. Менжинский обещал сто тысяч плюс накладные расходы. Но отдал не все: за тобой еще полсотни. Брата твоего нет, как и договаривались, так что давай…

– Я ни с кем не договаривался! Я не понимаю, о чем речь! – громко воскликнул Илья Евсеевич.

– Не надо орать, я не глухой. А если ты думаешь, что тебя кто-то может услышать, то успокойся, кроме нас, теперь никого в доме нет.

– Но я в самом деле…

– А почему вы сидите, когда я стою! – закричал Алиходжаев. – Встаньте оба и к стене. А кто будет меня перебивать, получит пулю!

Иванов и Флярковский поднялись из кресел и встали у стены.

– Короче, – произнес Алиходжаев. – Полсотни – это твой старый долг. А сегодня я должен был получить десять лимонов баксов, а твой бобик Менжинский, шавка твоя, принес мне только три лимона. Три миллиона триста тысяч с чем-то там.

– Я не знаю…

– Не перебивай меня, сявка, когда я говорю! Может, три лимона евро – это хорошие деньги. Но ты меня кинул, а за это надо ответить. Сейчас ты отдашь мне весь долг, а я буду думать, что с тобой делать. Захочу – накажу, захочу – не буду.

– А я-то тут при чем? – спросил Иванов. – Вы наказывайте кого хотите, а я, может, домой поеду?

– Молчи! – закричал Алиходжаев и выстрелил в стену. – Я вообще не знаю, кто ты такой. Но ты мне мешаешь.

Пуля ударила в стену в полуметре возле головы Олега, и он отшатнулся. Посмотрел на отверстие в стене и вздохнул. Побледневший Флярковский вопросительно глянул на него, словно ожидал именно от Иванова каких-то решительных действий.

– В доме совсем мало денег, – негромко произнес Илья. – Я даже не знаю, сколько именно. Может, тридцать тысяч долларов, может, чуть больше. Рублей сколько-то.

– Что?! – возмутился Алиходжаев. – У тебя нет моих денег? А где они? Где ты их прячешь? Где твои сейфы? Сейчас ты мне все отдашь, что должен! Менжинский от твоего имени сделал заказ на брата, мой человек решил твою проблему. Я убрал этого человека, двух людей потерял, сам от ментов едва ушел. Потом я хотел вернуть тебе мальчишку, а ты…