Рут Ренделл - Поцелуй дочери канонира

Мчались так быстро, что женщина-водитель едва успела затормозить и выкрутить руль, чтобы не врезаться в машину Вексфорда, свернувшую с шоссе на дорогу к Танкред-Хаусу в пять минут десятого.

Известие застало его за ужином — Вексфорд с женой и их дочь со своим другом сидели в новом итальянском ресторане «Ла Примавера». Ужин перевалил за середину, когда у Вексфорда запищал телефон и самым решительным, как это потом оценил инспектор, образом удержал его от поступка, о котором он мог бы пожалеть. Вексфорд тут же встал из-за стола с недоеденной телятиной в винном соусе и, бросив два слова жене и довольно сухо простившись с остальными, немедленно удалился.

Трижды он пытался связаться с Танкред-Хаусом, но линия была занята. Когда шофер Дональдсон повернул на первый вираж узкой лесной дорожки, Вексфорд попробовал дозвониться еще раз — теперь гудок был длинный, а ответил ему Берден.

— Трубка была снята. Лежала на полу. Здесь три трупа, застрелены. Вы должны были встретить «скорую» — там эта девушка.

— Как она?

— Не знаю. Была в сознании, но совсем плоха.

— Ты говорил с ней?

— Конечно. Пришлось, — ответил Берден. — В дом проникли двое, но она видела только одного. Говорит, все случилось в восемь или сразу после восьми — минута-две девятого. Больше ничего не смогла сказать.

Вексфорд спрятал телефон. Часы на приборной доске машины показывали двенадцать минут десятого. В тот момент, когда ему сообщили о происшествии, он был не то чтобы зол, а скорее раздосадован и огорчен. Сидя за столиком в «Примавере», он пытался побороть в себе растущую неприязнь и упорное отвращение. Сдерживаясь только ради Шейлы, он в третий или четвертый раз повторял про себя готовую сорваться с языка колкость, когда телефон зазвонил. Теперь впечатления от горького ужина можно было задвинуть подальше, думать об этом нет времени, все внимание — на убийство в Танкред-Хаусе.

Дом весь в огнях мелькнул за деревьями и пропал во тьме, пока они проезжали извивы дороги, но вот вырулили на широкую лужайку, и дом снова показался впереди. У ворот Дональдсон помедлил, выбирая дорогу, потом прибавил газу и выехал на широкий двор. В темном зеркале бассейна отразилась статуя, изображавшая, должно быть, Дафну, убегающую от Аполлона. Дональдсон объехал ее слева и подкатил к полицейским машинам.

Парадная дверь была открыта. Вексфорд заметил, что в арочном окне левого крыла разбито стекло. Войдя в дверь через оранжерею, полную лилий и украшенную, как ему показалось, экранами в стиле Роберта Адама [2] Роберт Адам (1728–1792) — один из известных английских декораторов-неоклассицистов братьев Адамов, чей стиль отличался подчеркнутым изяществом. , он прошел в просторный зал, где пол и коврики были перепачканы кровью. На бледном дубовом полу лужицы крови образовали словно бы карту островов. Навстречу вышел Барри Вайн, и тут Вексфорд увидел тело на ступенях.

Вексфорд приблизился, чтобы рассмотреть его. Тело принадлежало мужчине лет шестидесяти. Высокий, стройный, с красивым лицом. У него были тонкие черты — такие обычно называют «чувственными». Теперь его лицо стало восковым и желтоватым, челюсть отвисла, мертвые голубые глаза вытаращены. Убитый был одет в строгий костюм и галстук Его белая рубашка стала багряной от крови, на темном пиджаке кровь расползлась черными пятнами. В него стреляли почти в упор, дважды: в грудь и в голову. Голова мертвеца представляла собой сплошное кровавое месиво, липкая бурая масса превратила в колтун густые седые волосы.

— Знаешь, кто это?

Вайн покачал головой:

— Откуда, сэр? Вероятно, парень был владельцем дома.

— Это Харви Коупленд, бывший член парламента от южных округов, муж Давины Флори. У нас ты, конечно, недавно, но ты ведь знаешь Давину Флори?

— Да, сэр, конечно.

По Вайну никогда нельзя было догадаться, знает он или нет. Непроницаемое лицо, невозмутимая манера, холодный флегматизм.

Входя в столовую, Вексфорд внутренне подобрался, и все равно от того, что он увидел, у него перехватило дыхание. Никто не черствеет окончательно. И Вексфорд знал, что никогда не сможет смотреть на такие вещи равнодушно.

В столовой были Берден с фотографом, криминалист Арчболд, что-то замерявший и писавший в книжку, и два судебных медика. Арчболд встал было навстречу Вексфорду, но тот знаком разрешил продолжать работу.

Он заставил себя на несколько мгновений задержать взгляд на трупах, а затем обернулся к Бердену:

— А девочка? Расскажи мне все, что она говорила.

— Что здесь побывали двое. Около восьми. Приехали на машине.

— А как еще сюда можно попасть?

— Они услышали какие-то звуки наверху. Мужчина, который лежит там мертвый на ступеньках, пошел выяснить, в чем дело.

Вексфорд обошел стол и остановился рядом с женщиной, запрокинувшей голову за спинку стула. Оттуда он смог увидеть первое тело в другом ракурсе. Взглянул на то, что осталось от лица, левой щекой лежащего в наполненной кровью тарелке на красной скатерти.

— Это Давина Флори.

— Я так и думал, — тихо сказал Берден. — А тот, на лестнице, видно, ее муж.

Вексфорд кивнул. Его посетило непривычное ощущение — почти страх.

— А это кто? Их дочь?

Второй женщине было на вид около сорока пяти. Темные волосы и карие глаза. Кожа, совсем белая и обескровленная, вероятно, была бледной и при жизни. Стройная, одета в романтически-цыганском стиле: свободное пестрое хлопчатобумажное платье с бисером и цепочками. В расцветке платья преобладал красный — но оно не было целиком красным, каким стало теперь.

— Должно быть, ужасный стоял грохот, — сказал Берден.

— Кто-то мог и услышать, — ответил Вексфорд. — В поместье должны быть другие люди. Кто-то ведь обслуживал Давину Флори, ее мужа и дочь. Я слышал, что здесь живет экономка и, возможно, садовник — в коттеджах при усадьбе.

— Я уже распорядился. Карен и Герри пошли их искать. Вы ведь заметили, что по дороге не встретилось никакого жилья.

Вексфорд обошел стол и, помедлив секунду, подошел совсем близко к телу Давины Флори. Ее густые темные с проседью волосы, выбившиеся из узла на затылке, разметались по столу склеенными кровью косицами. На красном шелке прилипшего к худому телу платья в области плеча темнело большое пятно. Ее руки на алой скатерти были сложены, как на спиритическом сеансе. Неестественно длинные кисти, какие бывают у восточных женщин и редко встречаются на Западе. Возраст почти не испортил их форму, хотя, возможно, это смерть опустошила вены. Никаких украшений, кроме простого обручального кольца на левой руке. Пальцы правой наполовину сжались в смертельной судороге, скомкав кровавый шелк скатерти.

В Вексфорде росло ощущение жути. Он отступил, чтобы окинуть взглядом всю ужасную картину гибели и разорения, и в этот момент с шумом распахнулась дверь и вошел эксперт-патологоанатом. За несколько секунд до этого Вексфорд обратил внимание на звук подъезжающего автомобиля, но тогда он подумал, что это вернулись Джерри Хайнд и Карен Малэхайд. На самом же деле то был доктор Бэзил Самнер-Квист, проклятие инспектора Вексфорда. Сейчас Вексфорд определенно предпочел бы видеть сэра Хилэра Тремлетта.