Рут Ренделл - Поцелуй дочери канонира

— Мама! — остановил ее Николас, заговоривший с неожиданной твердостью. Он обратился к Дейзи: — Мы сейчас отправляемся на ланч к… — Тут он назвал имя каких-то знакомых, живущих по соседству. — Надеюсь, ты тоже пойдешь. А нам уже пора ехать.

— Но как же я пойду? Я не могу. Мистер Вексфорд пришел поговорить со мной. Это важно. Я должна помогать полиции. Вы ведь не забыли, что здесь произошло четыре недели назад? Не забыли?

— Конечно, нет, Дейзи, как можно! Мама совсем не то имеет в виду.

Джойс Вирсон прижала к лицу платок и, отвернувшись, принялась с глубокой заинтересованностью разглядывать тюльпаны, распустившиеся в кадках на террасе.

— Просто она всем сердцем надеялась, что ты нам не откажешь, и… и я тоже надеялся. Можно, мы заедем попозже, после ланча? Мы заглянем ненадолго и попробуем еще раз объяснить тебе, что у нас на душе.

— Ну конечно! Друзья могут заезжать друг к другу, когда захотят, это ясно. Ты мой друг, Николас. Тебе, конечно, это известно?

— Спасибо, Дейзи.

— И надеюсь, всегда им будешь.

Ни Вексфорда, ни Джойс как будто не было там. На минуту эти двое остались наедине, связанные тем, что между ними было: теми чувствами, событиями, тайнами, которые им случилось разделить.

Николас поднялся, и Дейзи поцеловала его в щеку. После чего проделала странную вещь. Быстро прошагала к двери и резко распахнула ее. За дверью стояла Биб Мью, сжимавшая у груди тряпку. Она попятилась на шаг. Не сказав ей ни слова, Дейзи захлопнула дверь и обернулась к Вексфорду.

— Она все время подслушивает. Это ее страсть, что-то вроде мании. Я всегда знаю, что она за дверью — она так учащенно дышит. Странно, правда, — какая ей в этом корысть?

Проводив Вирсонов, Дейзи вновь заговорила о Биб и ее странностях:

— Я не могу ее уволить. Как я буду управляться без помощников? — К удивлению Вексфорда, ее голос звучал так, словно она была по меньшей мере в два раза старше своих лет — этакая всезнающая домохозяйка. — Бренда сообщила, что они уезжают. Я сказала, что не увольняю их, что крикнула это просто от ярости, но они уже решили. Вы ведь знаете, что брат Кена держит службу заказа такси. Кен собирается присоединиться к нему. Они думают расширить бизнес и снять квартиру над офисом Фреда. Джон Габбитас еще с августа пытался купить дом Сьюинбери, и ему только что сообщили, что его закладную приняли. Думаю, он по-прежнему будет охранять наш лес, но жить здесь он больше не будет. — С ее губ сорвался сухой смешок. — Остаюсь с Биб. Как думаете, не убьет она меня? Вексфорд посерьезнел:

— У вас есть причины думать, что…

— О нет, никаких. Просто она выглядит, как парень, никогда не разговаривает со мной и постоянно подслушивает. И она слабоумная. А для убийцы она слишком хорошая домработница. Извините, это вовсе не смешно. Боже, я говорю, совсем как эта ужасная Джойс. Вот уж прицепилась ко мне!

— Вы ведь все равно не станете делать того, о чем я думаю?

Дейзи покачала головой.

— Ну, тогда я не стану тратить слов. Вы верно сообразили, что мне нужно выяснить у вас пару вопросов.

— О, разумеется. Но сначала я должна вам сказать… Я давно собиралась, но они меня отвлекли. — Она невесело улыбнулась. — Звонила Джоан Гарленд.

— Что?

— Да, не удивляйтесь так Она ничего не знала. Не знала, что тут у нас случилось. Прилетела вчера вечером, а сегодня с утра пришла в галерею и увидела, что там закрыто. Ну и позвонила мне.

Вексфорд понимал, что Дейзи не в курсе их опасений. Она лишь знала, что Джоан уехала в неизвестном направлении, не более того. Откуда ей было знать, что они всерьез боялись за жизнь миссис Гарленд.

— Она думала услышать маму. Не ужасно ли? И мне пришлось ей все рассказать. Это было хуже некуда — рассказывать, что нас постигло. Она не верила — думала, это какая-то дикая шутка. Это было всего… где-то с полчаса назад. Прямо перед приходом Вирсонов.

Джоан Гарленд рыдала. Когда Вексфорд услышал в трубке истеричные всхлипы, он смягчился и вместо того чтобы пригласить Джоан в участок, сказал, что приедет к ней в Брум-Вэлли.

Первый же вопрос инспектора вызвал новый приступ плача — Вексфорд с Вайном опустились в кресла, а миссис Гарленд рыдала, уткнувшись лицом в диванный валик.

Когда Джоан открыла им дверь, Вексфорд сразу обратил внимание на синяки на ее лице. Синяки были старые, они уже проходили, но вокруг носа и рта еще оставались желто-зеленые разводы, а на лбу и под глазами — сизо-черные ссадины. Слезы не могли скрыть этих следов, и это явно не были следы плача.

Где она была? Вексфорд задал этот вопрос, едва они вошли в комнату, и сразу выбил ее из колеи.

— В Америке, в Калифорнии, — давясь слезами, ответила Джоан и рухнула ничком на диван.

Выждав немного, Вексфорд сказал:

— Миссис Гарленд, возьмите себя в руки. Я сейчас принесу воды.

Она резко выпрямилась. Слезы лились ручьями по испятнанному синяками лицу.

— Не надо воды! — сказала она Вайну. — Лучше налейте мне виски. Вон в том шкафчике. А стаканы там. Налейте и себе тоже.

Конец фразы был смазан новым истерическим всхлипом. Она потянулась к объемистой кожаной сумочке, лежавшей на полу, извлекла пачку разноцветных бумажных платков и принялась отирать слезы.

— Простите, я сейчас успокоюсь. Только выпью. Боже, какой удар…

Барри приподнял бутылку содовой, которую нашел в шкафчике, Джоан в ответ яростно замотала головой и глотнула неразбавленного виски. О том, что предлагала выпить и детективам, она тут же забыла, хотя те, конечно, все равно бы отказались. Виски, несомненно, пришлось кстати. Но пила Джоан не так, как обычно пьют спиртное, она будто бы утоляла алкоголем жажду — ту, которую не утолить водой. Виски действовало. Глоток-другой принесли видимое облегчение. Она взяла новый платок и более тщательно промакнула лицо. Вексфорд подумал, что для своих пятидесяти четырех лет она удивительно молодо выглядит. Или, вернее, у нее удивительно гладкое лицо. Даже усталая и побитая, она смотрелась лет на тридцать пять. Только руки были старше — перевитые сеткой жил и вспухших вен.

Джоан была одета в болотно-зеленый шерстяной костюм и увешана бижутерией. У нее были золотые волосы теплого ровного тона, ноги безупречной формы и стройная — едва ли не хрупкая — фигура. Любой назвал бы миссис Гарленд привлекательной женщиной.

Она отпила еще виски и задышала ровнее. Вынув из сумки пудреницу и номаду, занялась своим лицом. Вексфорд видел, что она рассматривает самый большой синяк — под левым глазом. Потрогав его кончиком пальца, Джоан стала его запудривать.

— Миссис Гарленд, мы хотели бы о многом вас спросить.

— Да, конечно. — Она замялась. — Вы понимаете, я же ничего не знала. Не имела ни малейшего понятия. В американских газетах не печатают заграничных новостей — а ведь это для них заграница. Если только война или что-то такое… Там ничего не писали. Я узнала обо всем, только когда позвонила этой девочке, дочке Наоми. — На этом имени у нее задрожали губы. Джоан сглотнула слюну. — Бедняжка. Вот кого надо пожалеть. Нужно было что-то сказать — выразить соболезнования… Но я просто онемела, так меня придавила эта новость. Это меня убило.