Николай Леонов - Мастер

Потом он вышел в коридор, вроде бы сделал десяток шагов и вдруг, к своему удивлению, начал блуждать в лабиринтах. Затем к нему присоединился человек с очень знакомым лицом, и они теперь искали выход вдвоем. Леонид на ходу мучительно вспоминал, где он видел своего попутчика.

- Простите, мы с вами где-то встречались, - сказал он, не выдержав.

- Вот-вот, у меня тоже такое же впечатление, - ответил попутчик. - Будто виделись не раз. Может, в «Она вас любит»?

- Нет, - покачал Леонид головой.

- Ну тогда «Женитьба Бальзаминова»?

- Нет-нет. Я не актер. И вообще ко всему этому, - Леонид покрутил ручку воображаемого киноаппарата старинной системы. - Словом, не имею отношения.

- Вот как! - изумился попутчик. - А я-то думал…

Ну да, это же известный комик. Тут знаменитости бродят запросто. Их тут пруд пруди. А он, Леонид, как-то это выпустил из виду.

- Провел на студии полжизни и, пожалте вам, заблудился - сказал актер. - Здесь наверняка есть комната, куда пока не ступала нога человека. Впрочем, это еще заметил Эйзенштейн.

Когда он выбрался на старое место, съемки были закончены и за актрисой надо было бежать вдогонку.

Он настиг актрису почти у ворот. Под ее глазами, на щеках лежали остатки грима, а возле губ горькие морщины - при таком-то юном возрасте, - но все равно она казалась невероятно красивой. Такого чуда он еще не встречал.

Актриса смотрела вопросительно. Он, наконец, стряхнул чары и представился. Тогда в ее глазах мелькнуло недоумение.

- Из милиции? В чем, собственно, дело? - спросила она.

- Вы знаете Володина Семена?

- Кто он? Тоже милиционер? Что с ним?

- Ничего особенного. Так вы знакомы, значит? Только он вообще- то таксист.

- Семен Володин? Среди таксистов такого знакомого нет, - сообщила она, подумав, добавила с готовностью: - О ком-нибудь другом - пожалуйста.

- Спасибо, - сказал Леонид. - Но нас интересует Семен Володин, водитель такси.

- Ничем не могу помочь. Он что-нибудь украл? - оживилась актриса

- Почти что. Но вот что тогда непонятно. У него ваш автограф.

- Это становится интересным, - сказала актриса и взяла Леонида под руку.

Они вышли за проходную.

- «Образчику галантности и супермену», - процитировал Леонид.

- И что только я не писала! - сказала она с удовольствием.

- Случайно не запомнили, кому писали это?

- Господи, и кому я только не писала! - сказала актриса, вздохнув. - Иногда нет спасу, лезут прямо толпой с открытками. Когда-нибудь отвалится рука, ей-богу.

- Но это-то индивидуальный случай, если уж вы кое-что заметили. Ну, то, что он супермен и необычайно галантен, с другой стороны.

- В самом деле, значит он из знакомых, - засмеялась актриса.

На них оглядывались, черт побери! Леониду было приятно это. Они вышли на проспект, и Леонид остановил такси.

- Я вас подвезу.

- Вот видите, галантные мужчины не такая редкость. Где уж тут запомнить всех галантных! - сказала она, устраиваясь в машине.

- Ну, а если подумать?

- Разве что. Попробуем.

Мерно шумел мотор. Актриса сосредоточенно прикусила губу.

- Блондин, такой широкоплечий, - сказал он, имея в виду внешность Семена. Наводить не полагалось, но у Леонида был свой расчет.

- Исключено. Он не мог быть блондином. Блондины мне не симпатичны, - сказала она.

На это Леонид и надеялся. На то, что женская память очень принципиальна в отборе материала.

- Вот что, он был брюнет. Теперь я вспомнила, - обрадовалась актриса.

Словом, это было на съемках. Съемки шли на Бульварах, когда на головы свалился оглашенный ливень и всех загнал в стеклянное кафе. Режиссер изрыгал проклятья, но на улице стоял плотный столб воды, бог уж знает, сколько километров в поперечнике.

Вот тут он появился, этот брюнет. Он влетел в кафе как ошпаренный, сделал «бр-р», отряхнулся гибким кошачьим движением и, мельком оценив обстановку, подсел к ней за столик.

То, что он узнал ее, сомнений не было. За столом не оставалось мест, но он прихватил по дороге свободный стул, подсел и с ходу начал флиртовать.

Ее, сказала актриса, покоробила такая фамильярность. Но вскоре выяснилось, что это супермен, заранее уверенный в своем полном превосходстве над окружающими. Это было смешно. И так как за столиком скучали, пережидая ливень, все были рады возможности развлечься. Тем более супермен не блистал умом и каждой очередной репликой давал новый повод для нового веселья.

А парень из кожи лез. Изображал из себя удава, смотрел тяжело и пронзительно, гипнотизировал жертву. И старался под шумок назначить свидание.

Потом ливень исчез так же неожиданно. Словно сорвали завесу. Режиссер проглотил таблетку валидола для упрочения сердечных сил и погнал всех наружу с новым энтузиазмом.

Но кафе было отрезано от внешнего мира. Для женщин по крайней мере. Возле кромки тротуара разлилась широкая грязная лужа. Она благодушно дымилась на солнце. И не было ей ни конца ни края. Женщины, как водится, завизжали, мужчины потерли затылки, а режиссер ударился в дикую ярость.

И тут отличился брюнет. Он подхватил актрису на руки и ступил в середину лужи прямо в модных туфлях под всеобщий восторг постановочной группы. Актриса только успела удержаться за его широкую, твердую шею. Будто гранитную колонну - такое было впечатление.

- Килограммчиков пятьдесят семь - шестьдесят, - произнес он, почти угадывая ее вес.

Выбравшись на тротуар, этот нахал придержал актрису на руках несколько дольше, чем разрешало приличие. И ей пришлось немного выйти из себя.

- Но завтра у Пушкина, - потребовал непрошеный кавалер, ставя тем самым условие.

- Ни в коем случае, - сказала она - Отпустите сейчас же меня.

- Ну ладно, тогда хотя бы это, - сказал он, отпустив актрису.

Он сбегал на угол в почтовый киоск и принес ту самую ее открытку.

- Только что-нибудь личное, - сказал брюнет. Вот тогда-то она и написала этот автограф. Так обстояло дело.

- Он был невысок. Словом, я ему… Ну, примерно… по брови, что ли, - произнесла актриса, припоминая, она невольно впадала в роль детектива. - Что еще? Лет двадцать семь. Он поджар. И немного похож на Бельмондо. Знаете, такой французский актер?

- То есть? - спросил Леонид, он и не слыхивал об этом Бельмондо

- Ну, словом, грубое лицо. Может быть, глаза сидят поглубже. Будто вдали, в темных норах. И нос какой-то кривой.

- Мощные брови? Мощные скулы? Так, что ли? И сломанный нос?

- Уж этого не знаю. Сломан или просто кривой, - свободно сказала актриса, сбросившая нелегкое и ответственное бремя воспоминаний.

Леонид не сумел скрыть разочарование. И всего-то!

- Разве этого мало? - забеспокоилась актриса. Она-то было раскраснелась от азарта. От удовольствия.

- Да нет, вполне достаточно. Исчерпывающие факты, - сказал Леонид, может, не совсем убедительно.