Аркадий Вайнер - Город принял

— …Ночью с «Волги» сняли левую переднюю дверь…

Помнишь, Рита, как ночью ты показала мне на асфальтовый каток в Уланском переулке — на всем каталась, а на катке не доводилось! — и через минуту я уже запустил его усталый астматический мотор, сел за жирную от смазки, еще теплую баранку, и мы с тобой покатили неспешно по всем Сретенским переулкам, в клубах едкого солярового дыма, с оглушительным треском, и я слепнул от счастья на поворотах, когда тебя прижимало к моей спине.

— …Машина принадлежит известному хоккеисту — олимпийскому чемпиону Алексееву, — закончил Микито и поджал губы, мимически изображая значительность происшествия.

— Дай указание в сто девятое отделение и поставь на контроль в Ленинградском райуправлении, — распорядился Севергин.

— Григорий Иваныч, я, конечно, не вмешиваюсь, — развел руками Микито. — Но ведь такой человек Алексеев! Можно сказать, ас нашей ледовой дружины!..

Микито был заядлый болельщик, а комментатора Николая Озерова почитал крупнейшим художником слова и с большим вкусом повторял его любимые словечки и выражения.

— Ну и что? — посмотрел на него поверх очков Григорий Иваныч.

— Так им там на месте слабо разобраться! Если наша группа выедет, Тихонов все организует в два счета! Ведь тут же понимать надо — это Алексеев! Когда он под шайбы ложится, тоже ведь о себе не думает! А ему какое-то паршивое ворье может сбить весь психологический настрой!..

Григорий Иваныч засмеялся, покачал головой, посмотрел на красное табло электрочасов:

— Пожалуй, ты прав. Время еще раннее, тихое. Пусть группа готовится на выезд, а ты, Стас, запроси…

Мы переглянулись, и Севергин кивнул:

— Я тебе потом все по рации передам…

Рита недоуменно посмотрела на нас, Григорий Иваныч усмехнулся:

— Беготня — дело нехитрое. Работать надо экономно.

Я стал набирать номер автомагазина, а Севергин уже перешел на селекторную передачу:

— Внимание! Товарищи дежурные территориальных отделений! Ожидайте у телефонов!.. Ожидайте у телефонов!.. Ожидайте у телефонов!

Желто-жемчужными пузырьками всплывали бесчисленные лампочки на сером металле генерального пульта — вся милицейская сеть Москвы замыкалась на селектор Севергина.

— …Прошу всех ожидать, не все еще сняли трубки. Товарищи, говорит ответственный дежурный по городу Севергин…

— Что вы чувствуете, заступая на дежурство по городу?

— Ответственность и тревогу: ответственность за порядок в городе и тревогу за человеческие судьбы…

Прежде чем начать циркуляр, надо дождаться, пока вспыхнут все лампочки на пульте: тогда ни один из дежурных не пропустит передачу. Время сейчас самое канцелярское — докладываются итоги за сутки, руководство на местах знакомится с обстановкой, «указников» — мелких хулиганов — собирают для поездки в суд; инструктируют на разводах дневную смену. Так что некоторые дежурные медлят, лампочки под номерами их отделений не подают признаков жизни. Но я их не тороплю — циркуляр не из самых срочных, пусть управляются с неотложными делами. Тихонов пока что пробивается в автомагазин.

— Алло, алло, магазин? Девушка, золотко… — Голос Стаса звучит бархатно, вкрадчиво — знает, чертяка, что секретарш с утра надо брать лаской. — Михал Борисыча нарисуйте, срочно нужен…

Видимо, секретарша проникается сознанием того, что Михал Борисыча доискивается человек не чужой, — Стас приглушенно бормочет в трубку:

— Михал Борисыч, голубчик, Тихонов из МУРа, побеспокоил… а, ну да… Нужно… Помялись тут ребята немного… Двери передние, для «Волги»…

Выслушивает длинную тираду, с постным лицом кладет трубку, сообщает:

— Директор клянется дедушкой, что за два месяца дверей для «Волги» не было и в помине. И при всей любви к представляемой мною организации раньше, чем в следующем квартале, не обещает.

Посоветовал обратиться в трест, а у меня уже все лампочки на пульте задействованы, и я передаю:

— Товарищи дежурные! Передача касается тех, у кого на территории находятся станции обслуживания легковых автомобилей… остальным можно отключиться… — На пульте волной проходит рябь от гаснущих лампочек, остается пять, десять, двенадцать… Ага, так. Продолжаем. — Запишите, товарищи. Надо подослать людей на станции обслуживания, пусть изымут неудовлетворенные заявки на ремонт или замену левой передней двери автомашины «ГАЗ-24». По мере поступления данных звоните. Повторяю… Левой передней двери «Волги»… Передача окончена, прошу положить трубки.

Тихонов тем временем беседует с трестом:

— Ну вы поймите, очень нужно… Где, на Хорошевской? А поближе нельзя?… А-а, ну-ну… Большое спасибо! — И поворачивается ко мне: — Лично, говорит, для вас сделаю одну дверку.

Новенькая, Маргарита Борисовна, во все глаза смотрит на нас: похоже, она полагает, что мы решили достать потерпевшему взамен похищенной другую дверь — раз такой дефицит. Мы перемигиваемся, и я звоню дежурному ОРУД — ГАИ.

— Дементьев, скомандуй районным ГАИ быстренько поднять за две недели копии актов на аварии, где повреждена левая передняя дверь «двадцатьчетверки». Через двадцать минут перезвоню. Отбой.

В дверях зала возникает Задирака. Он прислоняется к телетайпу, скрестив на груди руки, — у него это означает немой укор: опергруппа готова, а мы тут прохлаждаемся.

— Давай, Стас, двигай, — хлопаю Тихонова по плечу. — По мере поступления данных будут передавать.

И поворачиваюсь к новенькой:

— Хотите прокатиться для ознакомления? Случай не ваш, но так, для интереса…

Я-то вижу, что они со Стасом старые знакомые и давно не виделись вроде. Пусть пошепчутся…

— Если можно, я с удовольствием…

Поднялась, зацокала каблучками, а в глазах радость. Очень приятная женщина.

Из Гагаринского района звонят: кабаны забежали. Надо разобраться, а то еще людей покалечат.

— Гагаринский? Ответственный дежурный по городу Севергин. У вас около шведского посольства кабаны появились, граждане сообщают. А? Конечно, дикие. Вышли наряд, чтобы неприятностей не было. Доложи…

— Охотинспекция? Главное управление внутренних дел, дежурный по городу Севергин. В Гагаринский район кабаны забежали. Подключитесь? Ага, связываю вас с дежурным Гагаринского райуправления…

Дежурная часть Главного управления внутренних дел принимает немедленные меры в связи с природными явлениями, угрожающими здоровью и безопасности людей.

Если верить науке, то думать может только человек. А собачка пробавляется рефлексами. У меня, конечно, нет причин спорить со всеми этими учеными — доцентами там или академиками. Но только мне кажется, что в их расчетах сильная ошибочка имеется. Может быть, они и сами искренне верят, будто собачка не способна думать, но происходит это у них, конечно, от недопонимания.