Николай Леонов - Таежный снайпер

Дальше послышался щелчок, а затем и короткие гудки. Гуров задумчиво опустил трубку телефона.

– И какое он тебе сделал предложение? – Орлов остановился за спиной Крячко и навис над ним, словно беркут, завидевший подходящую добычу.

Станислав вынужден был развернуться.

– Все, как я и предполагал. Хочет сделать из меня торпеду.

– Торпеду? – автоматически переспросил генерал.

– Да. Использовать в убийствах вслепую. – Крячко дождался, пока Орлов займет место в своем начальственном кресле по другую сторону стола, и только после этого продолжил: – Готов поспорить, Петя, что к Матвееву Глазберг меня больше не подпустит. Я и так видел и слышал более чем достаточно. Но из нашего с ним разговора я сделал вывод, что таких должников, как Матвеев или ныне покойный Дражайский, у «Нити Ариадны» хватает с избытком. Глазберг предложил мне ликвидировать одного типа. Некоего Прохорова. Насколько я понял, он – бизнесмен мелкой руки. То ли антиквариатом занимается, то ли чем-то в этом роде.

– И ты согласился? – Орлов нахмурился.

– А что мне еще оставалось делать? – вскинулся Станислав. – Не мог же одним махом разрушить всю свою легенду, так кропотливо составленную. Разумеется, убивать я никого не буду, Петя. Время у меня есть. Глядишь, успею накопать какую-нибудь информацию. Я поддерживаю отношения с Нечайкиным, и, несмотря на заказ, поступивший лично от Глазберга, он собирается использовать меня еще в каких-то разборках.

Крячко замолчал. Орлов тоже не спешил высказывать свое мнение. Пару минут генерал барабанил пальцами по крышке стола, словно собираясь с мыслями, и наконец изрек:

– Мне все это не нравится.

– Почему?

– У меня такое ощущение, что ты заигрался, Стас, – брови Орлова сошлись над переносицей, и в устремленном на него взгляде Крячко прочел откровенное недовольство шефа. – Скажу тебе честно, я вообще не вижу никакого смысла в твоих действиях. Для чего такая сложная игра? Легенда, прикрытие… Тебя интересует гибель Юрия Дражайского или темные делишки Глазберга?

– Меня интересует и то, и другое, – при желании Крячко мог быть очень упрямым. Особенно в тех случаях, когда он чувствовал за собой правоту и был уверен в четко выбранной позиции. – К тому же я готов дать девяносто процентов из ста, что смерть Дражайского – дело рук Глазберга и его людей. Дражайский должен был им почти полмиллиона и отдавать не собирался.

– С чего ты взял, что он не собирался отдавать Глазбергу деньги?

– Я собрал на Дражайского кое-какое досье. Он должен был очень многим, – Крячко многозначительно покачал головой. – Но больше всех – Глазбергу. У меня, правда, недостаточно улик, чтобы предъявить Глазбергу какое-то обвинение, и я отказался от мысли тряхнуть его по полной программе. Я ведь сказал тебе о Ремизове. Думаю, можно выяснить и много чего еще интересного. Так что…

– Ну хорошо, – сдался Орлов, хотя Крячко был убежден, что в глубине души у генерала осталось немало сомнений. – Если ты так уверен, что в смерти Дражайского повинен Глазберг, какого черта делает Лева в Иркутске?

– Не знаю, – полковник пожал плечами. – Ты звонил ему?

– И не один раз. Но его телефон недоступен. Как обычно, – беззлобно, но с нотками недовольства буркнул Орлов.

– Меня постигла та же неудача, – признался Крячко. – Но думаю, что при необходимости Лева сам выйдет с нами на связь, и тогда ситуация более или менее прояснится. Не вижу поводов для волнения. Лева – достаточно взрослый мальчик.

– Очень смешно, – парировал Орлов. – У меня всегда есть повод для беспокойства. Или, если быть до конца точным, у меня два таких повода. Ты и Гуров.

– Не стоит преувеличивать, – Крячко поднялся на ноги и по-военному отсалютовал генералу. – Разрешите идти? А то, пока я тут рассиживаюсь, товарищ генерал, преступность в городе разрастается с катастрофической быстротой.

Орлов тоже вышел из-за рабочего стола и, в противовес игривому настроению подчиненного, очень серьезно посмотрел Станиславу в глаза.

– Кроме сбора информации, ты планируешь предпринимать какие-нибудь радикальные действия, Стас?

– Пока затрудняюсь ответить на этот вопрос, – откровенно произнес Крячко. – Но думаю, что первый кандидат на кутузку – Нечайкин. Личность очень интересная, Петя. Похоже, что этот человек беспрестанно грешит и кается. Знаешь, как это бывает? Постоянные муки совести за содеянное…

– Смотри, как бы ему не пришлось каяться после того, что он сделает с тобой, – напутствовал подчиненного генерал.

Крячко уже был на выходе из кабинета. Положив руку на дверную ручку, он обернулся.

– Ты становишься параноиком, Петя, – ответил он. – Я ведь тоже не пальцем деланный.

– Это заметно.

Крячко рассмеялся и покинул кабинет Орлова в приподнятом настроении. Спустился вниз и быстро, не оглядываясь по сторонам, забрался в салон припаркованного у самого входа в управление «Мерседеса».

Не выходя из взятой напрокат машины, Гуров визуально ознакомился с местностью через приспущенное боковое стекло с густой тонировкой. Загасил сигарету во встроенной под панелью пепельнице.

Звонок Дибеловича не охладил пыл Гурова. Скорее наоборот. В нем проснулся настоящий азарт охотника. И если поначалу полковнику приходилось действовать в незнакомом городе вслепую, то теперь Гуров был почти уверен в причастности Дибеловича к смерти Дражайского. Но открытым оставался вопрос о нынешнем местонахождении Дибеловича.

Поразмыслив немного, полковник решил подойти к проблеме с другой стороны. Согласно материалам дела, в Иркутске проживал еще один человек, прямо или косвенно имевший отношение к трагическому инциденту на охоте. Павел Митрофанов. Гуров пришел к выводу, что будет не лишним пообщаться с ним. Помимо того, что Митрофанов был в тот день на охоте с Дражайским и остальными, он, ко всему прочему, еще земляк и близкий знакомый Дибеловича.

Официальное место работы Митрофанова следствием установлено не было по той простой причине, что Павел и сам охарактеризовал себя как свободного художника. Сказал, что с недавних пор занимается бизнесом, приносящим доход исключительно ему. В чем заключается суть этого бизнеса, он не уточнил. Проверка, проведенная иркутским отделением милиции, выявила, что бывший сотрудник налоговой инспекции, занимавший в свое время весьма высокий пост, но позже лишившийся насиженного места, в настоящий момент просто-напросто безработный. Частный бизнес Митрофанова строился на том, что он брался за любое дело, сулящее прибыль. Благо мозги у него работали отменно.