Николай Леонов - Защита Гурова

– За машину, служба! Ложись!

Сержант поскользнулся, упал и спас свою жизнь. Из джипа дали длинную очередь, стреляли неумело, женский крик донесся аж с бульвара. И в унисон автоматной очереди и женскому крику взвыла милицейская сирена. «Канарейка» приближалась со стороны Белорусского вокзала, и ни разу в жизни полковник Гуров не любил милицию так крепко.

Джип умчался в сторону «Сокола». «Канарейка» встала, из нее выскочили два омоновца и сержант милиции. Гуров благоразумно положил свой «вальтер» на багажник «Пежо» и поднял руки. Ему очень хотелось заглянуть в машину, убедиться, что Иван на месте, жив и здоров.

– Опустите руки, предъявите документы, – сказал прибывший сержант.

По манере держаться и говорить Гуров сразу понял, что перед ним офицер. Гуров протянул свое удостоверение, неспешно взял «вальтер», аккуратно вытер носовым платком. Сыщик знал, что в подобных случаях главное – сохранять спокойствие и не допускать резких движений.

Подъехал «Москвич», выскочил из машины Крячко, рванул дверцу «Пежо», сунул туда голову и отпрянул.

– Ну и вонища! Они, кажется, обосрамшись.

Вердин услышал стрельбу, когда прощался с хозяином заведения, рядом переминался невзрачный худой парень лет двадцати с небольшим, который проводил съемку. Он все хотел Вердину что-то сказать, но, услышав пальбу на улице, подхватил кейс и шмыгнул служебным ходом во двор. Вердин тоже не задержался, хлопнул хозяина по плечу, сказал:

– Позвоню, – и тоже ушел черным ходом. Был велик соблазн выйти на улицу и выяснить, что там произошло. Но Вердин уже давно вырос из коротких штанишек, когда поддаются соблазну. Он вышел во двор, прошел и следующий двор, оказался в незнакомом переулке, где увидел высокого, коротко стриженного парня с кожаной сумочкой под мышкой, в общем, типичного молодого бизнесмена, который отпирал дверцу сверкающего «БМВ».

– Не делайте резких движений, молодой человек! – Вердин подошел к бизнесмену вплотную, прижал его правую руку в кармане длинного пальто. – Я офицер госбезопасности и не собираюсь вас грабить.

За домами снова раздалась стрельба.

– Это мои люди, – Вердин старался говорить спокойно, но понять, что у парня в кармане, подполковник не мог, а чтобы достать оружие, необходимо руку бизнесмена отпустить.

Тот также просек ситуацию, оценил физическую кондицию Вердина, который был на голову ниже и килограммов на двадцать легче.

– Твои люди стреляют, а ты сматываешься. – Парень ухмыльнулся. – Я не хочу гадать, кто кого гоняет, мне не нужны неприятности, предъяви ксиву, и я подброшу тебя.

Вскоре Вердин вошел в свой кабинет. Телефон звонил так, что грозил взорваться.

– Слушаю! – сорвав трубку, крикнул Вердин.

– Слушать следовало раньше, малыш! Гуров взял твоего парня. Я попытаюсь его нейтрализовать… Пошел бы ты… – дальше последовала знакомая всему миру русская матерная ругань. – Перестань психовать, найди мне Тулина. Гуров доверяет ему, Георгий уберет Ивана. Мы сделаем вид, что ничего и не происходило.

– А деньги?

– Если бы у меня на погонах было столько звезд, я бы не думал о деньгах, беспокоился о душе.

Вердин откинулся в кресле, долго молчал и наконец сказал:

– С ним не следует воевать, его необходимо убить. Давно.

…Мария выбежала из подъезда, дверца стоявшей у тротуара «Волги» предупредительно открылась, и актриса уселась на переднее сиденье.

– Привет, мальчики! У вас новая машина… Да и сами вы вовсе незнакомые. Если я опоздаю на пробы, то виноваты будете только вы… Хотя режиссер…

«Волга» тронулась, сидевший на заднем сиденье мужчина обхватил левой рукой Марию за горло, а правой прижал к ее губам марлевый тампон.

– Тебе спешить некуда, у нас с тобой уйма времени.

– Ты бы ее перетащил на заднее сиденье, – сказал водитель. – И не держи в голове глупости, мы с тобой офицеры.

– Вспомнила бандерша, как девицей была, – сидевший позади взял безвольное тело актрисы под мышки, с большим трудом перетащил к себе. – Вроде тоненькая, а в теле. А в отношении нашего офицерства ты лучше помалкивай, не береди раны. Я, когда вечерами душу водкой глушу, одним успокаиваюсь: если наши правители такое блядство творят, то уж наши грехи бог и не примечает.

– Я на правителей облокотился, – ответил водитель. – У меня дед жив, полный Георгиевский кавалер, так я с ним за один стол боюсь сесть. Чувство такое, словно в церкви помочиться собрался.

Гуров припарковался у подъезда, сразу узнал американскую длиннющую, неизвестной марки машину Шалвы. Парадоксально, сыщик собирался прийти домой и позвонить Князю, столкнувшись с ним у дома, видеть грузина не хотелось. Главное – Гуров не желал ничего говорить, объяснять, даже хвалебные слова ему были сегодня отвратительны.

Он хотел тишины и покоя, хотел сидеть у себя дома на диване, обнимать Марию и смотреть телевизор, в котором выключен звук.

Гуров представил могучие объятия Шалвы, бурный восторг, бесконечные поздравления и обязательное приглашение к столу. Не хотелось ему сейчас слушать чужие тосты, шумные непонятные разговоры. Ему было лишь необходимо увидеть деда Тимура Яндиева, его задубленное солнцем и годами лицо, объяснить, что все в порядке, и пусть он поймет, что русские совсем неплохие парни.

Он вышел из машины, и синхронно открылась дверца впереди стоявшего лимузина, из которого поднялась богатырская фигура Князя. Они пошли навстречу друг другу, Гуров протянул руку, но Шалва обнял его за плечи и сказал:

– Любой богатырь может терпеть поражение. Ты бился как лев…

– Шалва, я когда-нибудь утону прямо посередине твоей речи, – раздраженно перебил Гуров, неожиданно понял, что Князь ничего не знает и пытается успокоить мента, который не сумел сдержать своего слова.

– Стоп, Князь! Я слова не давал, лишь сказал, что попробую. – Гуров поднял голову и увидел, как из тоннеля вылетела машина.

Сыщик не любил машины, которые едут слишком быстро и прижимаются к тротуару. Гуров подсек ногу Князя, и в обнимку они упали на асфальт. Окно проносившегося «Ниссана» приспустилось, но из него не ударила автоматная очередь, а вылетело письмо. Гуров вскочил на ноги легко, помог встать Шалве, который тряс огромной головой и очумело вращал глазами. Гуров не стал объясняться, поднял плотный конверт без адреса и какой-либо надписи, достал лист белоснежной бумаги с водяными знаками, прочитал: «Меняем твою девчонку на нашего парня и забудем», был указан номер телефона.

– Ты чуть не убил меня. – Князь ощупывал себя, желая убедиться, что все составляющие на месте. – Что за письмо?

– Так, – Гуров убрал конверт в карман, ладонью ощупал собственное лицо, как это делают люди незрячие, желая познакомиться с человеком. – Поедем к деду Яндиева, садись в машину, я сейчас вернусь.