Андрей Константинов - Ловушка. Форс-мажор

Всё, с этого места с державинским штилем и прочими церемониями было покончено. И слава Богу!

– В общем, так… Кстати, Полина Валерьевна, ничего, что я в каком-то смысле банкую? – несмотря на солидную разницу в возрасте, Смолов обращался к Ольховской исключительно по имени-отчеству, подчеркивая тем самым ее статус заказчика.

– Да-да, пожалуйста, – растерянно кивнула Полина, малость ошалевшая от напористости чужака.

– Мерси за оказанное доверие. В общих чертах ситуация, благодаря этим молодым людям, – Смолов указал, каких именно, – мне ясна. Единственное, что дополнительно хотелось уточнить, это относительно дня сегодняшнего. Есть какие-нибудь концептуальные новости?

– Концептуальных, пожалуй, две. Почти как в присказке: плохая и хорошая. С какой начать?

– С хорошей, – опередив остальных, попросила Востроилова.

– Операция у Саныча прошла успешно. Он пока в реанимации, но главное – жить будет. Уже живет. Согласитесь, что…

– А плохая? – нетерпеливо перебил Козырев.

– Сегодня к Игорю приходил адвокат… Больше откладывать было нельзя, а Толик… Вернее, Анатолий Сергеевич, там… Там, на Пулковском…

– Дайте воды, – сухо бросил через плечо Смолов, и Катя, подхватив со столика бутылку минералки, кинулась к Ольховской.

– Нет-нет, – замотала головой та, – спасибо, не нужно. Извините.

– Да ничего страшного, – железобетонно успокоил Смолов. – И что адвокат?

– Чаша уже прошла экспертизу – она действительно значится в перечне предметов, похищенных из отдела русского искусства Эрмитажа.

– Кто бы сомневался…

– Это еще не все. По словам адвоката, у следствия есть выписки из ЕГРЮЛ, согласно которым фирма «Восток», от которой якобы чаша была презентована Игорю, с недавнего времени является аффилированной структурой «Российского слитка».

– Чем-чем является? – переспросил Паша, слабо ориентирующийся во всем, что связано с экономикой и финансами.

– Переводя на общедоступный – родственной, – пояснил Смолов и задумчиво потер переносицу. – А вот это хреново. Похоже, они пытаются доказать, что в данном случае имела место классическая схема легализации похищенного имущества.

– Ну да, легализация через якобы дарение.

– Люди, – опять подал голос Паша, – мне снова требуется переводчик.

– Поскольку по документам обе компании связаны с Игорем, получается, что эту чашу он как бы подарил сам себе, – перевела Катя.

– Дурь какая-то.

– Это не дурь, это очень даже изящная комбинация, – не согласился Смолов. – А про ООО «Восток» что-нибудь удалось узнать?

– Я сразу отправила юриста в налоговую. Оказалось, что Игорь действительно числится в учредителях «Востока». Соответствующие изменения в учредительные документы внесены в мае этого года, но наши финансисты почему-то ни сном, ни духом. В общем, полный бред. Фирма с минимально разрешенным уставным капиталом, которая, похоже, существует только на бумаге. По крайней мере, ни в одном бизнес-справочнике я не нашла ее координат…

– Эти изменения случаем не в 15-й межрайонной регистрировались?

– Кажется, да.

– Тогда понятно. В нашей практике подобные случаи уже встречались. Помнишь, Кать? Поясняю: в этой инспекции до недавнего времени работало несколько ушлых ребят, которые за долю малую по желанию заказчика вносили нужные тому изменения в пакеты регистрационных документов. После чего те, уже в «измененном» виде, уходили в ЕГРЮЛ. Кстати, брали ребята относительно по-божески – всего пару сотен за одну фирму. Правда, в основном «обслуживали» рейдерские схемы, где таким нехитрым образом отбирались целые предприятия. С другой стороны – думается, что им, архарам, все едино.

– Значит, можно доказать, что вся эта тема – полная «липа»? И что Игорь к этому чертовому «Востоку» не имеет никакого отношения? – посветлела лицом Полина.

– Скорее да, чем нет. Тем более, что архаровцы ныне сидят в ДОПРе. Так что можете затачивать на это дело своих юристов. Лично меня в данном случае больше занимает другое.

– Что? – в один голос спросили Козырев с Катей.

– Для того, чтобы, скажем так, подправить учредительные документы с внесением в них имени Ладонина, надо, как минимум, иметь полные паспортные данные, образец подписи и еще кое-что по мелочам. Отсюда вопрос: где, условно, говоря, злоумышленники все это дело раздобыли?

– Элементарно! – усмехнулся Паша. – Диски с цабовскими базами продаются на каждом углу. А там есть и паспортные данные.

– Актуальность базы, которая «продается на каждом углу», – конец 2002 года. Она неполна, неточна. К тому же у большинства горожан забиты сведения с паспортов старого образца.

– Что, и у Игоря?

– И у Ладонина. Я проверял. Кстати, в этой базе адрес прописки также указан неверно: он ведь сейчас на 7-й линии Васильевского зарегистрирован? – Смолов вопросительно посмотрел на Полину.

Та в ответ кивнула и сухо поинтересовалась:

– А что еще вы успели узнать?

– Да многое: наличие/отсутствие судимостей, административную практику, личный транспорт, личное оружие, владение недвижимостью, бизнес, частоту авиа и ж/д перемещений. Всего и не упомнишь.

– То есть начали с того, что собрали на Игоря полное полицейское досье? – ощетинилась Ольховская. – На всякий пожарный? Или не поверили, что Игорь не имеет никакого отношения к этой чудовищной краже? Ну как же – бизнесмен, брат бандита, однозначно мутная личность…

– А Паниковский и не обязан всем верить, – усмехнулся Смолов. – В конце концов, я должен понимать, во что вписываюсь и на чьей стороне играю. Иначе некомфортно. Или, по вашему, для нынешнего русского человека нет ничего невозможного, если за это платят бабки?

– Я так не сказала.

– По-моему, вы так подумали… Вы правы, Полина Валерьевна, я не ангел. Я не люблю деньги, но я в них нуждаюсь. Но! Нужда нужде рознь… А, кстати, забавно, что в русском языке у этого слова два столь непохожих значения. Так вот. Сами знаете: иногда так прихватит, что кажется, наплевать на всех – прямо тут, посреди площади, встану и справлю. Однако спохватишься: неловко, неудобно, не так воспитаны, черт возьми!.. Поневоле приходится терпеть. Но кто-то может и на площади – хоть по большой нужде, хоть по малой. Лично я – не могу и не считаю зазорным в этом сознаться. И – прошу прощения за грубые флотские аллегории и за столь неуместный на флоте же пафос.

– Народ, кончали бы вы свои пикировки, ей-богу! – попыталась разрядить обстановку Востроилова. – Мы не для того собрались, чтобы ссориться. В конце концов, здесь, в этом кабинете, все менты: кто-то – действующий, кто-то – бывший. Так к чему эти баталии на идеологическом фронте?

– Ну да, ну да… Извините, зарапортовался, – виновато сложил руки на груди Смолов. И чуть слышно добавил: – То, что менты, – это точно. Вот только, если от нас якобы уходят лучшие, а мы остаемся, вопрос – кто такие мы?