Николай Леонов - Сын банкира

– Кто там? Кого принесло?

– Из городских теплосетей, – безапелляционным тоном заявил Гуров, стараясь говорить жестко и вызывающе. – Это квартира Леонида Халькина? Я хотел бы поговорить о ваших долгах за тепло и горячую воду. Вы когда думаете с нами рассчитаться?

Придумав на ходу версию с долгами, Лев подготовил два варианта продолжения разговора. Если ему скажут, что все оплачено, он мог сослаться на данные компьютера, согласно которым якобы на Халькиных висит серьезный долг. Ну а уж если у Халькина и в самом деле есть должок, то предлог для визита в его квартиру и вовсе не был нужен.

– Это вон с Ленькой разбирайтесь! – раздраженно известил женский голос. – Задолбали, мать вашу! Вчера приходили – долги отдайте, сегодня опять притащился… да сколько ж можно?

– Сколько нужно! – авторитетно парировал Гуров. – Пока не расплатитесь. Где он, кстати, этот ваш Ленька? Давайте Леньку.

– А его нет дома! – со злостью выпалила женщина. – Откуда мне знать, где он лазит, этот козел? Вчера вечером с дружками как уехал, так до сих пор не появлялся.

– В общем, так, – как бы собираясь уходить, Лев демонстративно подытожил, – или мы сейчас с Ленькой договариваемся о сроках оплаты, или сегодня же приедет наша бригада и отрежет вашу квартиру от тепломагистрали. Только запомните: долг от этого не спишется, будете на «счетчике», и даже если расплатитесь, то за подключение вам придется заплатить восемь тысяч. Вас это устроит?

– Так твою разэдак!.. – простонал в динамике женский голос. – Ну, Ленька сейчас должен быть у себя в гараже. Он там днями целыми сидит. Это вот тут неподалеку, гаражный кооператив «Кардан». Значит, от ворот по первому проезду влево, блок номер восемь, бокс тридцать пять. Он приметный такой – все ворота зеленые, а у него желтые. Скорей всего Ленька там с дружками водяру, поди, жрут, собаки!

Быстро найдя за домами ограждение из бетонных плит, над которым виднелись чернеющие рубероидом и битумом покатые крыши боксов, Анатолий подрулил к распахнутым настежь воротам, рядом с которыми величественно вышагивал, судя по черной форме, охранник. Властно махнув рукой, он подошел к машине. Опустив стекло, Гуров небрежно махнул удостоверением и сумрачно спросил:

– Гаражи у вас тут продаются?

– Желаете приобрести? – Поза охранника из величественной сменилась на предупредительно-угодливую.

– Да, переезжаю в ваш микрорайон, о тачке надо позаботиться, – небрежно пояснил Лев.

– Здесь гаражей продается много, можете поездить, выбрать, какой понравится больше… – Охранник изобразил гостеприимный жест, и Анатолий свернул в крайний левый проезд между двумя непрерывными рядами боксов.

Метров через сто в глаза бросилась табличка, прикрепленная к крайнему гаражу за открывшимся поперечным проездом: «Блок № 8».

– Видимо, тридцать пятый гараж будет в следующем, параллельном проезде, – вслух рассудил Гуров, – поскольку правый ряд начинается с шестнадцатого номера.

«Волга» свернула вправо, затем влево, и едва в поле зрения Льва оказался левый ряд боксов, на крайнем из которых был написан номер «31», он увидел, как из распахнутых желтых ворот пятого по счету гаража с нервозной торопливостью выкатывает «десятка» с плотно тонированными стеклами. С полувзгляда поняв Гурова, Анатолий резко рванул вперед и почти прижался бампером к боку «десятки». Та, дернувшись, остановилась, поскольку пространства для маневра не осталось совсем. Боковое стекло «десятки» опустилось, и из кабины выглянуло костлявое, небритое лицо, перекошенное от злости. Лев его сразу же узнал – это был Халькин, фото которого он видел в картотеке.

– Эй, мужик, ты чего, по хлеборезке хочешь заработать? – хрипло проорал Халькин.

Вероятнее всего, его кто-то успел предупредить, поскольку каких-либо эмоций он не выразил, когда подошедший к нему Гуров показал свое удостоверение.

– А чего надо-то? – зло ощерился он, с вызовом глядя на невесть откуда взявшегося сыщика.

– Выходи, разговор есть, – строго сказал Гуров, открывая водительскую дверцу. – Звонить никуда не надо! – жестко предупредил он, заметив, как Халькин потянулся к мобильнику, лежащему на соседнем сиденье.

Тот молча вышел из машины, едва не скрежеща зубами от бессильной злости.

– Ну говори, слушаю. – Халькин начал доставать сигарету, видимо, чтобы создать впечатление оскорбленного достоинства, но руки его при этом слушались почему-то плоховато.

– Как поживаем, гражданин Халькин? Чем занимаемся? – демонстративно рассматривая его нервно дергающиеся руки, с некоторой даже задушевностью поинтересовался Гуров.

– Нормально поживаю! – огрызнулся Халькин. – Занимаюсь мелким бизнесом. Скупаю цветмет у бомжей. А что, это запрещено?

– Если нет лицензии – запрещено. – Лев говорил почти по-приятельски, этим почему-то очень раздражая своего не в меру нервного собеседника.

Интуитивно он уже почувствовал: нервничает Халькин неспроста.

– Лицензия есть! – торжествующе ухмыльнулся Халькин, доставая из машины ксерокопию разрешения на скупку бытовых отходов цветного металла. – Еще вопросы будут?

– Будут, – кивнул Гуров, резко переходя на сухой, холодный тон. – Ты его где содержишь? Где спрятал – в гараже, в заброшенном подвале? Ну?!

– Ко…о-го? – Не ожидавший такого вопроса, Халькин нечаянно проговорился. – То есть что? Э-э… металл, что ль? – торопливо поправился он. – Здесь, прямо в гараже. Можете посмотреть.

– Посмотрим, посмотрим. – Лев многообещающе усмехнулся. – Так где, говоришь, похищенного держишь? Что притворяешься непонимающим? На размышление даю десять секунд. Время пошло!

– Я не понимаю, о чем вы говорите… – засуетился Халькин, обеспокоенно озираясь по сторонам.

– А на даче кто у тебя обретается?

Гуров не знал, есть ли вообще у Халькина дача и может ли там кто-то проживать в данный момент, но эта уловка сработала.

– Да кореш у меня с зоны откинулся. На работу его пока не принимают, вот и помогаю ему по дружбе. – Халькин понял, что Гуров располагает какой-то крайне опасной информацией, что может быть чревато самыми скверными последствиями. – Я его как бы трудоустроил, он тут бомжатники обходит, собирает банки там всякие, сковородки, чайники.

– Как зовут кореша, где и какой отбывал он срок, по какой статье? – Жесткие, несгибаемые, как лом, вопросы не давали возможности отвертеться и обязывали к столь же жестким и однозначным ответам.

– Э-э-э… Андрей Муряхин его кличут. Э-э-э… Срок мотал… три года. По-моему… А отбывал… Э-э-э… Да не допытывался я у него! – не выдержав прессинга, взорвался Халькин. – Мне на хрена это нужно? Я что, опер? Пришел, попросил помочь человек, я не отказал. Это что, преступление?!