Джеффри Линдсей - Добрый друг Декстер [Литрес]

— Капитан Мэттьюс?

Наш капитан имел достаточно внушительные размеры и даже сумел сохранить мужественный вид, но по сравнению с человеком в дверях он казался не только крошечным, но и женственным. Как мне показалось, капитан это почувствовал. Однако он по-мужски выпятил подбородок и с достоинством ответил:

— Да. Это так.

Здоровяк подошел к Мэттьюсу и протянул руку:

— Счастлив познакомиться, капитан. Я Кайл Чацки. Мы говорили по телефону.

Тряся капитану руку, он осмотрел сидящих за столом, и его взгляд, прежде чем снова обратиться на капитана, задержался на Деборе. Но уже через мгновение Чацки резко повернул голову и посмотрел на Доакса. Ни один из них ничего не сказал, не мигнул, не протянул визитную карточку, но я не сомневался, что они друг друга знают. Ничем этого не выдав, Доакс уставился в стол, а Чацки вновь обратил свое внимание на капитана.

— У вас прекрасное управление, капитан Мэттьюс. О вас, парни, я слышал только превосходные отзывы.

— Благодарю вас… мистер Чацки. Не желаете присесть?

— Спасибо, с удовольствием, — ответил Чацки, сопроводив свои слова широченной, чарующей улыбкой.

Он занял свободное место рядом с Деборой. Она на него не взглянула, но я, сидя напротив, увидел, как краска, начав подниматься от шеи, залила всю ее мрачную физиономию.

И в этот момент я услышал, как тонкий голос в глубине мозга Декстера, откашлявшись, поинтересовался: «Простите на минуту, но что, черт побери, здесь происходит?!»

Не исключено, что кто-то тайком подсыпал в мой кофе ЛСД, поскольку день начался с того, что я вдруг стал ощущать себя Декстером в Стране Чудес. С какой стати мы здесь собрались? Кто этот покрытый шрамами амбал, заставивший нервничать капитана Мэттьюса? Откуда он знает Доакса? И скажите мне, ради всего святого, светлого и колючего, почему лицо Деборы обрело столь несвойственный ему красный цвет?

Я часто плпадал в такие ситуации, когда мне казалось, будто все, кроме Декстера, успели прочитать инструкции, в то время как бедняга Декстер не может сообразить, как связать А и Б. Это обычно имеет отношение к человеческим эмоциям, которые люди прекрасно понимают. Но не Декстер. Он, происходя из иной Вселенной, не способен ни прочувствовать, ни понять подобного. Дожидаясь, когда все вернется на знакомый путь, я могу лишь ловить намеки, указывающие на то, как следует поступить и какое выражение лица принять, чтобы оно соответствовало ситуации.

Я взглянул на Винса Масуку, с кем, пожалуй, был ближе, чем с другими сотрудниками. И не только потому, что мы по очереди приносили пончики. Он, как мне казалось, тоже ведет жизнь притворщика. Создавалось впечатление, будто Винс постоянно смотрит сериалы, чтобы научиться тому, как надо улыбаться и что следует говорить. По части притворства Винс был не таким талантливым, как я, и выглядел не очень убедительно. Тем не менее я ощущал с ним некое родство душ.

В данный момент Винс выглядел встревоженным и напуганным. Он постоянно пытался безуспешно сглотнуть. Здесь я не нашел никакой подсказки.

Камилла Фидж являла собой олицетворение внимания. Она сидела, уперев взгляд в противоположную стену. Ее лицо было бледным, но на щеках присутствовали ярко выраженные красные пятна округлой формы.

Дебора, как я уже упоминал, съежившись на стуле, делала все, чтобы темно-бордовый цвет ее лица побыстрее стал ярко-красным.

Чацки шлепнул ладонью по столу, оглядел всех и сказал со счастливой улыбкой:

— Я хочу поблагодарить вас за сотрудничество в этом деле. Чрезвычайно важно, чтобы все хранилось в тайне до тех пор, пока не начнут работать мои люди.

Капитан Мэттьюс снова откашлялся и произнес:

— Гм… Я… мм… полагаю, вы хотите, чтобы мы продолжали стандартные следственные процедуры… допрос свидетелей и все такое.

— Нет, — покачал головой Чацки. — Я желаю, чтобы ваши люди немедленно и полностью вышли из игры. Чтобы это дело, с позиций вашего управления, умерло. Прекратило бы свое существование. Исчезло. Но больше всего я хочу, капитан, чтобы этого вообще не было бы.

— И вы берете на себя все расследование? — спросила Дебора.

Чацки посмотрел на нее, и его улыбка стала еще шире.

— Совершенно верно.

Он улыбался бы моей сестре бесконечно, если бы не офицер Коронел — коп, который сидел на веранде рядом с блюющей и плачущей пожилой леди.

— Постойте, постойте! — воскликнул он с изрядной долей враждебности в голосе, что сделало его едва заметный акцент более явственным.

Чацки повернулся к нему, продолжая улыбаться. Коронел явно нервничал, но радостный взгляд гостя выдержал с достоинством.

— Вы хотите, чтобы мы перестали заниматься своей работой?

— Ваша работа состоит в том, чтобы охранять и служить, — произнес Чацки. — В данном случае это означает, что вы будете охранять тайну и служить мне.

— Откуда это дерьмо? — возмутился Коронел.

— Не имеет значения, откуда и какого рода это дерьмо, — спокойно произнес Чацки. — Но вы сделаете так, как хочу я.

— Кто вы, к дьяволу, такой, чтобы мне приказывать?!

Капитан Мэттьюс побарабанил по столу кончиками пальцев, а затем сказал:

— Хватит, Коронел! Мистер Чацки прибыл из Вашингтона, и я получил инструкцию оказывать ему всяческую помощь.

— Но он же не из треклятого ФБР, — не сдавался коп.

Чацки хранил улыбку. Капитан Мэттьюс втянул воздух, чтобы произнести речь, но тут Доакс, склонив голову в сторону Коронела, бросил:

— Заткнись!

Тот метнул взгляд на Доакса, и в этом взгляде я увидел готовность вступить в драку.

— Лично у меня нет желания лезть в это дерьмо, — продолжил сержант. — Пусть в нем копаются его люди.

— Это неправильно, — сказал Коронел.

— Забудь, — посоветовал Доакс.

Коронел открыл рот, Доакс вскинул брови. И офицер, слегка поразмыслив, предпочел «забыть». Сделать это его, вероятно, убедило выражение лица под вскинутыми бровями.

Капитан Мэттьюс покашлял, предприняв попытку взять управление на себя.

— Еще вопросы? Нет? В таком случае, мистер Чацки, если мы еще чем-либо можем вам помочь…

— Да, капитан. Я буду весьма благодарен, если вы позволите мне позаимствовать одного из ваших детективов. Он мне нужен для связи с управлением. Этот человек поможет мне ориентироваться на местности и ставить точки над «i».

Все, словно сговорившись, обратили взгляд на Доакса. Все, кроме мистера Чацки. Тот повернулся в сторону сидящей рядом Деборы и спросил:

— Как вы на это смотрите, детектив?

Должен признаться, что столь неожиданное завершение совещания у капитана Мэттьюса застало меня врасплох. Но теперь я знал, почему все вели себя как лабораторные крысы, брошенные в клетку льва. Никто не любит, когда в дело вмешиваются федералы, и единственная радость заключается в том, чтобы как можно сильнее затруднить их работу. Но Чацки, видимо, был таким тяжеловесом, что мы лишились даже этого крошечного удовольствия.