Карин Слотер - Хорошая дочь [Литрес]

Сэм вспомнила голый пол в гостиной Чарли. За три года они так и не купили новый ковер.

— Вы с Беном говорили об этом? — спросила она.

— Угу. Мы говорили об этом. Ходили к психологу. Мы с этим справились.

Сэм не поверила.

— Это я виновата. Я никогда не говорила об этом Бену, но каждый раз я была сама виновата.

— Ты не можешь так думать.

Чарли вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Как-то папа выступал с заключительной речью. Он говорил о том, что люди очень много думают о лжи. Проклятой лжи. Но никто не понимает, что настоящая опасность кроется в правде. — Она подняла глаза на белый гроб. — Правда может сгноить тебя изнутри. Она ни для чего больше не оставляет места.

— Нет никакой правды в том, чтобы винить себя. У природы свои законы, — начала Сэм.

— Это не та правда, о которой я говорю.

— Так расскажи мне, Чарли. Что это за правда?

Чарли наклонилась вперед. Обхватила голову руками.

— Пожалуйста, — умоляла ее Сэм. Ее сжигало чувство собственной бесполезности. — Расскажи.

Чарли глубоко вдохнула через щель между ладонями.

— Все думают, что я виню себя за то, что убежала.

— А разве это не так?

— Нет, — ответила Чарли. — Я виню себя за то, что бежала недостаточно быстро.

— Беги! — Сэм сильно толкнула сестру. — Чарли, беги!

Чарли упала на спину. Она увидела яркую вспышку выстрела, услышала взрыв, вытолкнувший пулю из ствола.

Сэм волчком завертелась в воздухе, почти кувырком отправившись в разверстую пасть могилы.

— Черт, — сказал Дэниэл. — Господи. О господи.

Чарли поползла назад, как краб, на руках и пятках, пока не ударилась спиной о дерево. Она встала. Колени тряслись. Руки тряслись. Все тело тряслось.

— Все хорошо, кошечка, — сказал ей Зак. — Стой там, я иду к тебе.

Чарли смотрела на могилу. Может, Сэм прячется там и ждет, когда можно будет выскочить и побежать. Но она не двигалась, не говорила, не кричала, не указывала всем вокруг, что им делать.

— Закопай эту сучку. А мы с малой ненадолго отойдем.

Если бы Сэм могла сейчас говорить, она бы орала, в бешенстве от того, что Чарли просто стоит, упуская свой шанс, и не делает то, чему ее всегда учила Сэм.

Не смотри назад… верь, что я сзади… опусти голову и…

Чарли побежала.

Ее руки мотались вдоль тела. Ноги пытались удержать сцепление с землей. Ветки хлестали ее по лицу. Она задыхалась. В легкие будто впивались иглы.

В голове раздался голос Сэм: «Дыши. Медленно и уверенно. Подожди, и боль пройдет».

— А ну-ка назад! — заорал Зак.

Воздух трясся от настигающего ее «бух-бух-бух», звук резонировал у Чарли в груди.

Захария Кулпеппер догонял ее.

Она прижала руки к бокам. Убрала напряжение из плеч. Представила, что ее ноги — это поршни в быстром двигателе. Выключила ощущения впивающихся в голые ступни шишек и острых камней. Она думала о мышцах, которые помогают ей двигаться.

Икроножные мышцы, квадрицепсы, задняя поверхность бедра, напряги корпус, береги спину .

Зак приближался. Она слышала, что он надвигается на нее, как паровоз.

Чарли перескочила через упавшее дерево. Она глянула налево, потом направо, зная, что по прямой бежать нельзя. Надо было понять, где метеовышка, чтобы убедиться, что она бежит в правильном направлении, но она понимала, что если оглянется, то увидит Зака, а это усилит ее панику, она запнется, а если она запнется, она упадет.

И тогда он ее изнасилует.

Чарли взяла правее, цепляясь за землю пальцами ног, чтобы не упасть на повороте. В последний момент она заметила еще одно упавшее дерево. Она перебросила себя через него и неловко приземлилась. Подвернула стопу. Почувствовала, как лодыжка коснулась земли. Боль прорезала ногу.

Она продолжила бежать.

Стопы стали липкими от крови. По всему телу стекал пот.

Чарли посмотрела вперед в поисках света, какого-то безопасного укрытия.

Сколько еще он сможет бежать за ней? Как далеко сможет убежать она?

К ней вернулся голос Сэм: «Представь себе финишную черту. Ты должна стремиться к ней сильнее, чем человек позади тебя».

Захария чего-то хочет. Чарли хочет чего-то другого: убежать, позвать на помощь сестре, найти Расти, чтобы он придумал, как все наладить.

Внезапно голова Чарли дернулась. Ее ноги взлетели в воздух.

Спина со всей силы врезалась в землю.

Она видела, как выдох вылетел из ее легких. Захария накрыл ее своим телом. Его руки были повсюду. Тискали ее груди. Стягивали ее шорты. Его зубы впились в ее закрытый рот. Чарли царапала его глаза. Пыталась ударить коленом ему в пах, но не смогла согнуть ногу.

Он выпрямился, оседлав ее. Расстегнул свой ремень. Захария оказался очень тяжелым. Он давил своим весом так, что ей было нечем дышать. Чарли открыла рот. Задыхаясь, она не могла кричать. Ее тошнило. Рвота жгла горло.

Ее шорты были спущены. Он легким движением перевернул ее на живот. Она снова попыталась закричать, но он ткнул ее лицом в землю. Ее рот наполнился грязью. Он схватил ее волосы в кулак. Она почувствовала, как ее тело разрывается изнутри, когда он проник в нее. Он впился зубами ей в плечо. Он кряхтел, как свинья, насилуя ее сзади. Она ощутила запах гнили от земли, из его рта, от того, что он засовывал в нее.

Чарли зажмурилась.

Я не здесь. Я не здесь. Я не здесь .

Каждый раз, когда ей удавалось убедить себя, что все происходящее неправда, что она сейчас делает уроки на кухне в доме из красного кирпича, или бегает по школьному стадиону, или, спрятавшись в шкафу у Сэм, подслушивает, как та болтает по телефону с Питером Александером, Захария делал что-то новое, и боль выдергивала ее назад в реальность.

И он еще не закончил.

Руки Чарли бессильно свисали, когда он переворачивал ее на спину. Он вошел в нее спереди. Наконец она перестала что-либо чувствовать. В сознании наступила пустота. Она знала, что происходит, но будто наблюдала со стороны.

Ее тело поднимается и опускается с его толчками. Ее рот безвольно открыт. Его язык лезет ей в горло. Его пальцы впиваются в ее груди, словно он хочет их оторвать.

Она посмотрела вверх. Мимо его уродливого скорченного лица. Мимо склонившихся деревьев. Кривые ветки. Ночное небо.

На темной глади голубела луна. Размытыми дырочками по небу разбросаны звезды.

Чарли закрыла глаза. Хотела увидеть темноту, но увидела, как Сэм летит, крутясь в воздухе. Услышала «хлоп», с которым тело сестры приземлилось в могилу, так четко, будто это происходит опять. А потом она увидела Гамму. На полу кухни. Спиной к шкафчику.

Ярко-белая кость. Клочья сердца и легких. Жилы, артерии и вены, и жизнь, вытекающая из ее зияющих ран .

Гамма говорила ей бежать.

Сэм приказывала ей убираться. Они бы не хотели этого.