Лина Бенгтсдоттер - Беатрис [Литрес]

Чарли похолодела, потом ей стало жарко. Она Бетти. Неважно, что декорации другие. Она Бетти, а Доротея — косые взгляды, которые на них бросали в поселке, визиты из школы, выкрики обманутых жен.

«Нам на них наплевать, солнышко. Мы их не видим и не слышим. Выше нос и смотри прямо перед собой».

— В каком смысле? — спросила Чарли, глядя в глаза Доротее. — В каком смысле это проблема?

— Думаю, ты и сама понимаешь, — ответила Доротея. — Мы не чувствуем себя в безопасности, когда ночью в парадной кто-то бегает, когда случайные люди знают код от домофона.

— Откуда вы знаете, что это случайные люди, а не мои друзья?

— Не знаю, что ты сама думаешь, Чарлин, но мне представляется, что все это совершенно неприлично. Пожалуй, предпочтительнее, если ты будешь общаться со своими друзьями в дневное время. Здесь я выражаюсь от имени всего товарищества.

— Может быть, тогда ты передашь от меня привет всем в товариществе? — проговорила Чарли.

Доротея кивнула.

— Я приглашаю к себе домой кого хочу и когда хочу. И меня не интересует, что думают обо мне люди, которых я не знаю. Мне наплевать. Ты не могла бы им всем это передать?

— Ты сможешь сама поговорить с ними на следующем собрании.

— Я не смогу прийти, — ответила Чарли. — Я занята.

— Откуда ты можешь это знать? Мы ведь даже пока не определились с датой.

Чарли вспомнилось прошлое собрание — многочасовые дискуссии о велосипедах в подвале, кодах от домофонов и небрежной уборке в подъездах. Кричащие дети во дворе, подозрительные незнакомцы, шастающие по лестницам, и живая изгородь, которую не поливали надлежащим образом.

— Все должны ходить на собрания, Чарлин, мы небольшое товарищество, которое…

— Это закон? — спросила Чарли. — Что все должны ходить на собрания?

Доротея бросила на нее полный презрения взгляд и заявила, что в этом товариществе все ходят на собрания — так было всегда. Затем она развернулась и быстро зашагала к своей машине.

Чарли снова подумала о Бетти.

«Нас это не трогает. Мы не слышим, не видим. Выше подбородок!»

Чарли замечала косые взгляды и слышала шепотки. Иногда ей казалось, что она даже читает мысли — о том, что дочь вырастет такой же сумасшедшей, как и ее мать.

Чарли пыталась убедить Бетти стать более похожей на других матерей — таких, кто не приглашает на буйные вечеринки массу незнакомых людей. Это может плохо кончиться. Но Бетти только смеялась в ответ. Она искренне не понимала, как у нее мог родиться такой критично настроенный и подозрительный ребенок.

А потом, когда деньги и выпивка кончались и подстегнутая веселость Бетти сменялась периодом мрачного уныния — лежанием на диване и смотрением в потолок, — она звала к себе Чарли и признавалась, что надо было ее послушать. Ей следовало прислушаться к ее словам, потому что Чарли — самый мудрый человек в мире, а Бетти идиотка. «Очень жаль, Чарлин, но твоя мама полная идиотка».

Доротея проехала мимо, надавила на педаль газа и бросила на Чарли последний взгляд.

Чарли улыбнулась. «У меня иммунитет, — подумала она. — Мне плевать». И снова промелькнуло это чувство — крошечная искорка благодарности за то, что она дочь Бетти Лагер.

Машина выглядела так, словно в ней кто-то жил. Бумажные стаканчики, футболки и письма, все вперемешку. Почему она не может навести порядок? Почему такие простые действия, которые другие выполняют автоматически, вызывают у нее затруднения?

Только выехав из гаража, Чарли вспомнила, что обещала подхватить Андерса. Он живет всего в двух кварталах от нее, а машина у него в ремонте.

Пока она ждала у его подъезда, оттуда вышла семья — мама, папа и девочка лет трех. Второй ребенок, совсем маленький, висел у мамы в рюкзачке. Чарли посмотрела им вслед. Каково это — жить вот так? Создавать крошечные копии себя? Ходить на занятия по балету, родительские собрания и семейные ужины? Могло ли так получиться и у нее с Юханом, если бы…?

« Не приукрашивай, — шептала у нее в голове Бетти. — Гармоничные отношения — это не для нас, к тому же все это все равно всегда кончается полным развалом. Так или иначе — все всегда кончается плохо».

Но вот они идут, удаляясь по улице: мама, папа и дети, и Чарли вдруг ощутила внезапную грусть, что жизнь — или что там еще — настолько травмировала ее, что она не в состоянии ощущать счастье или хотя бы защищенность вместе с другим человеком. Неважно, какое это счастье — вымышленное, фальшивое или недолговечное. Ей хотелось поверить в него, хотя бы на время.

— Уютненько у тебя тут, — усмехнулся Андерс, поднимая с пола коричневую банановую кожуру. — Как у тебя хватает сил так жить?

— У меня не хватает сил.

— Тогда почему ты не наведешь порядок? Ведь можно просто убрать все.

— Я все время убираю, — ответила Чарли. — По крайней мере, иногда, но тут же все снова становится, как было. И дома то же самое. Просто не понимаю, как людям удается поддерживать вокруг себя чистоту.

— Можно, скажем, каждый раз класть вещи на место, — произнес Андерс таким тоном, словно это было проще простого. — Тебе следовало бы сдать машину на химчистку салона. Я знаю одно местечко, где…

— В другой раз, — буркнула Чарли. — Сейчас слишком много всего.

— А мне казалось, что у нас затишье.

— Дело не только в работе, — вздохнула Чарли.

— Не в работе? Я что-то пропустил? Ты с кем-то познакомилась?

— Да прекрати издеваться.

— Я вовсе не издеваюсь. Наоборот, завидую.

— Чему?

— Что ты всегда так легко находишь себе компанию.

— Ты бы тоже так мог, если бы немного напрягся.

— Да нет, как вообще с кем-нибудь познакомиться? — спросил Андерс. — Я ведь все время работаю или сижу с Сэмом, а то, что предлагается, когда выходишь в свет и пытаешься… Как найти того, кто одинок, и чтобы еще и возникло взаимное притяжение? А что? — он обернулся к Чарли, которая при этих его словах рассмеялась. — Что тут такого веселого?

— Просто ты рассуждаешь как старый старик — «взаимное притяжение».

— Так какие у тебя предложения? В смысле — как найти того, с кем можно было бы устроить жизнь?

— Ты что, шутишь? — воскликнула Чарли. — Да я в жизни не встречала ни одного человека, с которым можно было бы устроить жизнь! Но меня это вполне устраивает.

Тут она вспомнила прошлую ночь, и на нее накатила теплая волна. Все получилось очень неплохо, когда Як прекратил болтать и занялся делом. Если бы он не обиделся и не полез со своими обвинениями, она с удовольствием встретилась бы с ним еще раз.

Прямо перед ними вывернула на дорогу машина.

— Да брось! — сказал Андерс, когда Чарли нажала на гудок. — Имеет право — он на главной дороге.

— Обязательно так бросаться другим под колеса только потому, что у тебя есть на это право?