Вито Франкини - Хищный зверь

— Смертельно.

— Но ведь все прошло, хотя в то время тебе казалось, что эта боль никогда не пройдет…

— Да, наверное, ты прав.

— Вот видишь. Просто дрова кончились. И то же самое будет с Роберто.

— А как бы так сделать, чтобы они кончились поскорее?

— Их надо сжечь, другого способа нет. Но есть один приемчик, чтобы поленница не разрасталась…

— Что за приемчик?

— Молчать. Если отношения не вырождаются, а значит, вмешательства Нардо не требуется, то молчание почти всегда становится великолепным союзником. Это мощнейшее оружие, которым трудно пользоваться, и его часто недооценивают. Молчание есть и осведомленность, и освобождение, и возрождение.

— Значит, в сущности, я хорошо сделала, заблокировав Роберто?

— Не просто хорошо, ты сделала великолепно! Даже если для тебя сейчас не слышать его равно агонии и ты каждые пять минут заглядываешь в телефон, не пришел ли от него мейл. А вдруг Роберто отважится использовать этот канал, чтобы сказать тебе, что он бросил жену и дожидается тебя на белом коне, чтобы ускакать с тобой вместе к светлому будущему? Или я ошибаюсь?

Сабина вспыхнула. Она действительно, в который уже раз, заглянула в почту буквально мгновение назад, и отрицать это смысла не было.

— Нет. Не ошибаешься.

— Ваша «пуповина» все еще целиком открыта, девочка моя. Ты просто страдаешь, а он в безумии подбрасывает дровишек…

Сабина тяжело вздохнула: в какой-то мере она была уничтожена, но ничего больше не сказала.

Как только они въехали в жилые кварталы, Нардо притормозил и несся уже чуть помедленнее скорости звука. Сабина наконец смогла расслабиться и оглядеться. Немногим менее часа назад она хотела умереть, когда увидела свой сожженный «смартик», превратившийся в гору пепла, — а теперь была счастлива, что осталась жива в бешеном ралли, заинтересована рассуждениями Нардо и возбуждена перспективой принять участие в реальных действиях своего Бэтмена.

После железнодорожной станции Нардо свернул направо, на улицу, пестревшую маленькими домиками, наследием двадцатого века. По тому, как изменилась скорость, Сабина поняла, что они у цели. Нардо снова заговорил:

— С твоей ситуацией мы будем разбираться позже, Сабина. А теперь подумаем о Кире. Ее пуповина еще крепка и вместительна, наполовину заполнена, и у нее множество возможностей ее пополнять. Она все еще слишком прочно присоединена к пуповине Джордано, большой, как кофейная чашка, и почти пустой. Ты меня правильно понимаешь?

Они с ревом доехали до комплекса небольших палаццо, который со смотровой площадки охраняли двое карабинеров. Наверное, те очень удивились, услышав шум мотора. Нардо, даже взглядом их не удостоив, припарковал машину возле мороженицы и послал эсэмэску Кире. Потом, не говоря ни слова, вышел и стал копаться в черном чемоданчике, который возил в багажнике. Сабина вся подобралась, как всегда бывало, когда она приезжала на место происшествия. Обычно на таких выездах она была руководителем согласно званию, а теперь ощущала себя в роли наблюдателя. Учитывая обстоятельства, это ее ничуть не смущало.

С другой стороны улицы к ним подбежала девушка ослепительной красоты, высокая мулатка в прекрасной физической форме. На ней были элегантные облегающие джинсы и тенниска с широким воротом. Она, запыхавшись, кивнула Нардо и быстро села в машину. По ее глазам Сабина догадалась, что девушка очень взволнована и недавно плакала, но сразу заметила, насколько благотворно на нее подействовало появление «консультанта». Они с Нардо порывисто обнялись, даже слишком порывисто, учитывая обстоятельства. Хотя, возможно, дела у них двигались, и они уже достигли известной степени взаимного доверия. Сабина тоже решила вылезти из машины и подошла к ним сзади. Нардо улыбнулся и представил их друг другу:

— Кира, это Сабина; недавно она заключила со мной договор, а потому доверяй ей, как доверяешь мне.

Девушка ограничилась сердечной улыбкой — видимо, голова у нее была занята совсем другим. Нардо посмотрел ей прямо в глаза, и она позабыла обо всем на свете.

— Кира, я примчался по первому зову, но мне нужно, чтобы ты была со мной искренна, здесь не до шуток. Зачем ему надо тебя видеть, почему он так настаивает?

— Он узнал о Марко.

— Ты что, сама ему сказала?

— Да… Он меня преследовал, довел меня до полного отчаяния, ты же знаешь, как это бывает…

— По вотсапу?

— Да.

Кира порылась у себя в телефоне и показала его Нардо, а тот, загораживая экран от яркого августовского солнца, быстро пробежал глазами диалог, качая головой:

— Могла бы, по крайней мере, предупредить меня или подождать, черт возьми! Такие вещи не говорятся в сообщениях, и уж во всяком случае не так. Мы же договорились: он должен был оставаться в сомнении относительно личности того, кто его заменил. А потом, через несколько месяцев, Марко должен был возникнуть из ниоткуда в качестве «нового друга». Да любой мужик глубоко, брюхом ненавидит того, кто пришел ему на замену, а всех остальных, тех, кто последует, — все слабее и слабее, по нисходящей. Ненависть стихает, и ты это знаешь, Кира.

— Знаю, Нардо, я совершила ошибку. Что делать?

— А он, случайно, не хочет вернуть тебе твои вещи и подарки?

— Именно так.

— Типичный случай. Все это плохо, Кира. Я все-таки не советую тебе с ним встречаться. Не нравится мне это.

— Но он все время караулит меня возле дома, ты же знаешь. Я не хотела… мне мучительно видеть, как он страдает. Не хочется его доканывать и вызывать полицию — я все-таки люблю его, а сейчас ему очень трудно. Если я с ним не встречусь, кончится тем, что он окажется в тюрьме. Я этого не хочу. Помоги мне, Нардо. Если ты рядом, я спокойна; я знаю, чего не следует говорить, обдумываю все слова. Я сегодня же порву с ним, вот увидишь.

Девушка расплакалась, ей было страшно. В Сабине шевельнулось сострадание. Наверное, то, что она сама сейчас переживала, вытащило на поверхность ту самую эмпатию, ту человечность, о которой полицейские вынуждены забывать, чтобы не спятить. Нардо умело погасил этот кризис, снова обнял ее и заговорил с ней по-отечески, пока не убедился, что можно продолжать. Из чемоданчика он достал что-то вроде «жучка» в форме пуговицы и замаскировал его за застежкой сумочки Киры. Потом вытащил более объемистый черный аппарат, снабженный антенной, и быстро проверил, как он действует.

— А теперь, Кира, слушай меня внимательно. Мы останемся здесь, совсем близко; даже если ты не будешь нас видеть, знай, что мы рядом. Сумочку из рук не выпускай: этот аппарат действует в радиусе ста метров, и мы будем слышать всё, о чем вы говорите. Я ничего не могу установить у тебя в машине, потому что вы можете пойти что-нибудь выпить или просто пройтись, и не могу дать тебе наушники. Вы будете слишком близко друг от друга. Если он попытается тебя поцеловать — а будь спокойна, он наверняка попытается, — наушники тебя выдадут.