Александр Архипов - Нескучная жизнь подполковника Чапаева

— Витёк, у них тут дури… Смотри, точно на статью тянет. Парни, мы дилеров взяли!

— Какие дилеры? Это для личных целей… медицинских. Я инвалид второй группы, — сбивчиво пытался объясниться Лёнька.

— Эксперты определят, какой ты инвалид. Сажайте их, мужики, я докладываю, — ответил лейтенант и начал вызывать дежурного по отделу.

— Какой же ты идиот, Лёнька! Всё Серёге расскажу. Он тебе точно башку оторвёт, — закричала Наташка, пытаясь отхлестать брата по лицу.

— Да иди ты… уберите её от меня, — отбивался Леонид.

— А кто у нас Серёга? Ладно, недотрога, нашим пацанам ты всё быстро расскажешь. Они умеют тёлочек колоть. Отработаешь по полной, — злорадствовал младший сержант.

Лёньку посадили в отсек для задержанных, а Наталью на заднее сидение, чтобы не кидалась на своего братца. Ехали молча, только Тищук часто поглядывал на Наташкину грудь и туда, где заканчивалась «подпрыгнувшая» мини-юбка. Потом неожиданно толкнул в плечо сидевшего за рулём Иванченко, сказал:

— Валер, останови. Останови, я сказал! Витёк, выйдем на пять сек, — обратился он к лейтенанту.

Отойдя метров десять от машины, Тищук обратился к лейтенанту Старикову:

— Витёк, тут эта малая согласна отработать с нами со всеми, если мы её брата отпустим.

— Ты чего, Макс? Кого отпустим? Я уже дежурному сообщил, что мы двух наркоманов с дурью везём, — ответил лейтенант.

— Витёк, я тебе таких наркоманов десяток найду в любой подворотне. Смотри, какая бикса классная! Мы ж не насиловать будем, сама даёт. Ну, Вить, не будь мудаком, не порть праздник души. У меня бабы две недели не было, — хватая себя за промежность, стонал от желания Тищук.

— Ну, если сама предложила… Только я не буду, не по тем делам… Пацана выпускайте, а я возле маркета выйду, там кафе допоздна работает. Через час меня заберёте. Хватит?

— Хватит за глаза. Видно, девка опытная. Ну, Витёк, ты человек! Поехали, — обрадовался Тищук и побежал к машине.

Открыв заднюю дверь «перевозки», он крикнул Лёньке:

— Чего сидим, инвалид? Выходи давай и скажи спасибо своей сеструхе.

Ничего не поняв, Лёнька медленно выбрался из багажника УАЗа и подошёл к двери, за которой сидела Наталья.

— Наташ, выходи… Наташ… — негромко позвал Лёнька, дёргая за ручку задней двери.

— Отошёл от машины, урод! — громко крикнул Тищук. — Твоя Наташка выйдет на следующей остановке, но сначала заплатит за проезд, — заржав, сказал младший сержант и оттолкнул Лёньку от машины.

Но Лёнька, подбежав к машине снова, начал колотить по ней руками и ногами и кричать на весь пустой переулок:

— Помогите! Человека похищают…

Удар пришёлся прямо в центр грудины. Сильный, выверенный, натренированный. И не босой ступнёй, а тяжёлым берцем. «Вертушка» получилась практически идеальной. У Лёньки что-то хрустнуло внутри, и целую секунду его тело было вне земной гравитации. Упал тяжело, но какое-то время был в сознании. Больное сердечко секунд тридцать ещё отчаянно трепыхалось, пронзённое осколками поломанных рёбер, но лёгкие уже устали дышать. Лёнька умер, успев прошептать:

— Прости… Серый…

А в салоне УАЗа шла война. Наташка брыкалась, кусалась и орала:

— Что ты сделал, сволочь? Он же больной! Убью вас всех!

Её безуспешно пытались держать шесть рук, пока Валера не вышел из-за руля и не ударил её кулаком прямо в лоб. Девчонка затихла сразу. Нокаут. Отъехав квартал, машину загнали между железными гаражами и остановились.

— Ну, что, Витёк, не передумал? — спросил у лейтенанта Тищук.

— Нет. Я ушёл…

— Хозяин — барин. Тогда я первый, — заржал младший сержант и расстегнул ремень.

О случившемся Сергей узнал под утро, когда Наталья наконец добралась до дома и позвонила ему по домашнему телефону. Еремеев, не дожидаясь сменщика, сел на свой мотоцикл и рванул домой. Наташку он нашёл в ванной комнате в ванне с водой. Она лежала прямо в одежде. Верхняя губа была разбита и кровила. Надбровные дуги опухли, наполовину закрывая глаза. Из обоих кранов двумя маленькими водопадами вытекала холодная и горячая вода. Шумно падая в переполненную ванну, вода перемешивалась с кровью и тут же розовыми струйками вытекала прямо на кафельный пол ванной комнаты, переливаясь на ламинат коридора. Серёга быстро перекрыл воду и попробовал вытащить из ванны Наташку. Но та, видно не совсем понимая, что происходит, начала кричать и отбиваться. Сергею пришлось отвесить сестре звонкую оплеуху, чтобы привести её в чувство. Наталья вскрикнула и, видно узнав брата, вцепилась в Серёгу, дрожа всем телом. Вскоре её тремор начал передаваться и ему. Он осторожно взял Наташу на руки и, шлёпая по лужам, понёс её в комнату. Попробовал положить сестру на диван, но она не отпускала его, вдруг начав быстро-быстро шептать ему на ухо:

— Братик, я сначала хотела себе вены… а потом думаю… а как же ты узнаешь про них? Их же сначала наказать надо, а потом… Серёжа, а мне кажется, Лёни больше нет… Понимаешь? Я его здесь не чувствую, Серёжа! — прижимая руку брата к своему сердцу, шептала Наташа.

— Наташа, пусти меня, пожалуйста, я одеяло принесу. Тебе согреться надо. Сними с себя всё, Наташ…

Она послушала его, отпустила. И Серёга побежал в спальню за одеялом. Вернулся, укутал её бившееся в нервных судорогах тело и прижал к себе, впервые в жизни пожалев, что в доме нет спиртного. А когда почувствовал, что Наташка начала приходить в себя, повернул лицо сестры так, чтобы были видны её глаза и, как мог, спокойно спросил:

— Наташа, что случилось? Где Лёня?

— Серый, меня менты изнасиловали… трое. Вернее, один вышел, а двое насиловали. Я без сознания была. Били и насиловали… били и насиловали…

— А Лёнька? Лёнька где? — сцепив зубы, хрипел Сергей.

— Лёня кричал… Они его ударили и бросили. Я не помню… Они убили его, Серый? — жалобно стонала Наташа.

— Успокойся. Тебе нужно успокоиться. Нужно ехать Лёньку искать. Его, наверное, в больницу забрали. Найдём, Наташ, найдём, — больше убеждая самого себя, повторял и повторял Сергей.

— Серёж, а я его вспомнила…

— Кого?

— Ну, этого, который вышел… Я ещё тогда подумала, где могла его видеть? Такое лицо знакомое. Знаешь, надменный такой… Небожитель… Он с тобой в один зал ходит. Точно. Здоровый такой. Он вышел, а эти волчары… — опять разрыдалась Наташа.

Тем временем Сергей ушёл в другую комнату и, взяв телефонный справочник, начал обзванивать ближайшие медицинские учреждения. «Повезло». Буквально на втором звонке ему ответили, что да, в морг при сто двадцать шестой больнице в один час пятнадцать минут был доставлен труп молодого человека с признаками смерти от сердечной недостаточности. При молодом человеке был студенческий билет студента Художественного училища Еремеева Леонида Георгиевича. «Фото на студенческом идентично с лицом умершего», — так сказал дежурный патологоанатом. Сергей сидел в старом отцовском кресле и молча смотрел в одну точку. «Сам умер, помогли или убили? — крутились в голове три вопроса. — Ладно, Лёнчику теперь спешить некуда. Подождёт. А вот эти… С них спросить надо».