Александр Архипов - Нескучная жизнь подполковника Чапаева

По длинному коридору Управления шли два сотрудника полиции. Он — старший лейтенант в мешковато сидящем кителе и брюках гармошкой. И она — лейтенант полиции в идеально подогнанном мундире с погончиками, в юбочке-карандаш и ярко-алом нашейном платке. Приметная парочка.

— Смотри, Вань, тут в коридоре народу больше, чем у нас во всём районном отделе, — вполголоса сказала Светлана Лядова, обращаясь к старшему лейтенанту Дроздову.

— Извините, товарищ, вы не подскажете, где нам Чапаева найти? — спросил Дроздов у пробегающего мимо парня в штатском со стопкой папок в руках.

— Чапаева? Я правильно расслышал, ты спросил о Чапаеве? А вы случайно не Петька с Анкой-пулемётчицей? — поинтересовался парень, с интересом рассматривая лейтенанта в юбочке.

— Я тебе сейчас такую пулемётчицу… — нахмурил Ваня брови.

— Вань! Идите, товарищ. Архив прямо и направо, — подсказала лейтенант Лядова.

— Свет, а ты откуда знаешь про архив? — удивился Дроздов.

— Вань, я буковки на дверях читаю. Звони шефу.

Вспомнив про телефон, Иван набрал меня и облегчённо выпалил:

— Фу, Васильич! Наконец-то! Нам куда? В отдел кадров сначала? Где тебя искать-то? Народу — не протолкнуться!

— Ваня, спускайтесь на первый этаж, а там по запаху найдёте столовую. Время обеденное. Занимайте столик и ждите нас с Женей, — ответил я.

— А кто такая Женя? — поглядывая в сторону Светланы, спросил Дрозд.

— Тебе понравится, — обнадёжил я парня. — Выдвигайтесь.

Мы встретились у входа в столовую. До обеденного перерыва оставалось десять минут, значит, у нас было время спокойно занять столик без риска быть затоптанными голодными полковниками.

— Дрозд, мне два пирожка с мясом, один с капустой и двойной «американо». А я займусь самым сложным. Выбором столика. Кстати, знакомьтесь. Светлана, Иван. Капитан Евгений Шароев, мой заместитель. Дрозд, не морщи мозги… у него отчество — Магомедович.

Я, к счастью, доедал уже свой третий пирожок, когда почувствовал вибрацию смарфона. Звонил полковник Воронин:

— Чапаев, ты где? Хотя неважно. Срочно ко мне!

Вывалив на стол связку ключей и на ходу бросив: «Разберётесь!», я побежал вверх по ступенькам.

В кабинете у Воронина с чашкой кофе в руке сидел полковник Лядов. А вокруг стола нарезал круги начальник полиции общественной безопасности полковник Глушко. Лица у полковников были такие, как будто только что прослушали речь Левитана об объявлении войны. Лядов показал мне на кресло возле себя и мрачно сказал:

— Слушай. Вопросы потом.

Убрав со стола три маленькие пустые хрустальные рюмки и взяв в руки несколько листов с печатным текстом, полковник Воронин начал излагать суть дела:

— Позавчера, в субботу, под крышей нашего ледового дворца проходил концерт немецкой рок-группы. Для обеспечения правопорядка на это мероприятие были выделены силы и средства из числа подразделений полиции общественной безопасности. В частности, были усилены экипажи машин ППС. Экипаж патрульной машины УАЗ под номером 221, где старший патруля — лейтенант Стариков и водитель-патрульный сержант Иванченко, был усилен младшим сержантом Тищуком. Задачей экипажа патрульной машины 221 было патрулирование по утверждённому маршруту в районе ледового дворца во время концерта, а также после его окончания. На смену заступили в восемнадцать ноль-ноль. За время смены предотвращены три правонарушения, составлено два протокола о правонарушениях, задержано четыре правонарушителя, — закончил читать полковник.

И, отложив бумаги в сторону, продолжил изложение материала уже в собственной интерпретации:

— Экипаж заступил на дежурство в восемнадцать ноль-ноль по московскому. Сменились в два ночи. Ничего необычного. Сдали оружие, спецсредства, расписались в протоколах и по домам. На следующий день, то есть в воскресенье, лейтенанта Старикова находят изувеченным на стройплощадке, недалеко от тренажёрного зала, где он до этого занимался. Ночью того же дня на озере, недалеко от посёлка Чёрные Воды, были обнаружены сержанты того же экипажа — Тищук и Иванченко. Сержант Иванченко от полученных ран, несовместимых с жизнью, скончался по дороге в больницу. А младший сержант Тищук в настоящее время находится в коме. Вот такие у нас с вами серые будни, мать его…

— Скорее выходные, — негромко поправил начальника я.

— Не понял? — переспросил Воронов. И я заметил, как все полковники непонимающе посмотрели в мою сторону.

— ЧП случилось в воскресенье, — попробовал объяснить я, невольно вставая со своего места и вытягиваясь по стойке «смирно».

— А ты молодец, Чапаев. Следишь за ходом мысли. Так вот, это касается лично тебя и твоего экспериментального отдела, мать его. Нет у вас больше ни воскресений, ни других выходных. Мне сказали, что тебя разместили где-то в подсобках возле спортзала? Вот там, на спортивных матах, и спать будете. Объявляю вам казарменное положение. Сроку вам — дв… три дня! Ну, а не справишься… Будем считать, что эксперимент не удался. А, Иван Макарович? — сверкнул глазами в сторону полковника Лядова полковник Воронин.

— Согласен с вами, Николай Петрович. Всё, что нужно вашему отделу для оперативного расследования этого дела, будет предоставлено незамедлительно. Надеюсь, мотивы понятны. Дело резонансное. Наше Управление сейчас не то что через лупу… через телескоп разглядывают. И дело тут не только в чести мундира, — багровея лицом, ответил полковник Лядов.

— Никто не имеет право покушаться на жизнь сотрудников полиции. Даже тогда, когда они не при исполнении. Хорошие ребята были, — понизив голос, произнёс полковник Глушко.

— Да ладно тебе, Витя, остальных хоронить. Двое-то живы. Дело передано старшему следователю по особо важным делам подполковнику юстиции Корниенко Виолетте Юрьевне. Вот тебе её телефоны. Что тебе для начала нужно, Чапаев? — спросил, поднимаясь со своего места, Воронов.

— Четыре стула, — негромко ответил я.

— Опять тебя не понял. Что-то не могу я пока привыкнуть к твоим выкрутасам, Чапаев, — возмущённо бросив на стол очки, психанул полковник.

— Пока прошу об элементарном, товарищ полковник. В кабинетах отдела нет ни одного стула, две электролампочки на три кабинета, ни одного листа бумаги, нет даже карты района. В кабинете на три компьютера, одна розетка в дальнем углу. На казарменное положение согласен, но тогда хоть старый электрочайник дайте, — перечислил я первое, что в голову пришло.

По лицам полковников я понял, что попал в десяточку. Глушко и Лядов достали телефоны и, отвернувшись, начали куда-то названивать. И только Воронин, нажав кнопку на селекторе, тихо, но зло сказал: