Оливье Норек - Мертвая вода

Газета была отправлена в мусорную корзину, но мэр промахнулся.

— Позовите ко мне майора Роза. Мне бы хотелось раньше газетчиков узнавать, что происходит в моих коммунах. Если я, конечно, не слишком многого требую.

Ноэми отправилась на паркинг и прошла вдоль новехонького белого внедорожника «форд-рейнджер» с надписью «Национальная полиция — Речная бригада». К нему был прикреплен автомобильный прицеп с черной пятиметровой надувной лодкой, с которой кто-то как раз стащил защитный чехол, и обнажилось имя, которым этот «зодиак» был крещен. На черном пластике серебряными заглавными буквами было выведено: «Арес».

С подножки автомобиля спрыгнул незнакомый мужчина. Коренастый, с задубевшей под солнцем кожей и руками человека, который ходит по ярмаркам с медведем. Когда они здоровались, ладонь Ноэми буквально потонула в его лапище.

— Капитан Массе?

— Нет, я его помощник. Капрал Лансон.

Тут Ноэми взглянула на того, кто теперь взобрался на надувную лодку и проверял какое-то снаряжение, даже название которого было ей неведомо.

— Тоже нет, — перехватил ее взгляд Лансон. — Это специалист по гидролокации. Отвечает за сонар. Кстати, вы так и зовите его: Сонар. Так будет проще. А вообще-то, он лейтенант Радивоевич, да вы с этой его фамилией только язык сломаете.

Взобравшись наверх, Сонар поднял ладонь в знак приветствия, которое потом превратилось в оскорбительно выставленный в адрес Лансона средний палец.

— А Массе? — поинтересовалась Ноэми.

— Он уже на озере. Принюхивается. Обвыкается. Это такая же полицейская операция, как любая другая. Следует познакомиться с местностью, прежде чем действовать. Кстати, вы забронировали нам гостиницу?

— Да, в нескольких километрах отсюда. Отель «Парк» в Крансаке. Ваши ключи у администратора. Я здесь всего месяц, с регионом пока не знакома, но вам там наверняка будет хорошо.

Сонар с ловкостью кузнечика, которого он напоминал долговязыми конечностями, одним прыжком оказался рядом с ними. Кузнечик в круглых профессорских очочках.

— Говорят, под водой есть деревня? — нетерпеливо поинтересовался он.

— Так точно. Для вас это будет премьера?

— Это станет премьерой для многого, — заверил он. — Нам потребуется карта старой деревни, чтобы облегчить поиски. А также размер, форма и материал бочки, в которой был обнаружен мальчик.

— Мы пока в начале расследования, — уточнила Шастен, — и ничто не дает нам уверенности в том, что двое других детей тоже на дне озера или хотя бы в аналогичных емкостях.

— А было бы лучше, — продолжал Сонар. — Потому что, если ваши ребятишки двадцать пять лет лежали в воде без защиты, мы ничего не сможем выудить. Даже если они в состоянии скелетов, пористость костей помешает волнам отразиться, и мой гидролокатор их не засечет.

Закончив расчехлять агрегат, он достал с кормы судна два ярко-желтых чемоданчика. Один — узкий, как футляр для винтовки, а другой — широкий и высокий, как ящик для боеприпасов.

— Во второй половине дня я передам в гостиницу все данные, которые могут вам пригодиться. Вы будете готовы начать погружаться завтра с утра? — спросила Ноэми.

— Да. Если гидролокатор что-нибудь обнаружит. Затем, в зависимости от степени опасности, у нас будет выбор между двумя водолазами: человеком и роботом. Человек — это капитан Массе, он же принимает решение.

Дедок в лодке согласился ненадолго расстаться со своими крючками и удочками и выплыть на середину озера по просьбе этого молодого человека с неприятным парижским выговором. На парне был гидрокостюм с утеплением и нашивкой «полиция», который должен предохранять даже от температур морских глубин, потому что на глубине сорок метров могло быть всего плюс четыре градуса. Между ногами он зажимал эластичный рюкзак, раздутый, как автомобильная покрышка, с виду тяжелый и набитый до отказа. Он смотрел в темную воду, будто читал книгу, каждое волнообразное движение или рябь что-то значили.

— Здесь будет отлично, — решил незнакомец.

— Не больно-то мудрёно, — в свою очередь порешил дедок.

Пассажир проверил нож, укрепленный на лодыжке, надел водолазную маску, затем рюкзак: сперва на одно плечо, потом на другое, проверил лямки и без предупреждения опрокинулся спиной из лодки. Самое суровое — это вход в воду, в новую стихию, переход из воздуха в жидкость. Все остальное — всего лишь танец. Замедленные плотностью движения, невесомость полета в воде. Ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не весить — чем не мечта об абсолютной свободе! Тяжесть рюкзака потянула его ко дну. Он выпрямил ноги, скрестил руки на груди и потихоньку отдался плавному движению, головой вперед, ни в коем случае не стремясь увеличить скорость. Если максимально сосредоточиться, он мог даже слышать отдающийся во всем теле звук биения своего сердца. Гипнотизирующий ритм собственного пульса сопровождал его до того мига, когда он ощутил под пальцами смешанную с песком землю. Он взглянул на глубиномер на запястье и запомнил показания. Затем открыл рюкзак и по одному достал оттуда шесть больших камней.

Воды озера вокруг лодки были неподвижны. Затем на поверхности лопнули несколько пузырьков, возвестивших о подводной активности. Массе всплыл после долгой задержки дыхания, и дедок наконец выдохнул.

— Я опасался, как бы деревенские призраки вас не утащили, — приветствовал он водолаза, протянув ему руку.

— Я здесь как раз ради них.

И Массе уже знал, где их искать. Ровно на глубине тридцать шесть метров. Он-то надеялся, что поменьше. С такими глубинами все усложняется.

Прибыв в гостиницу «Парк», капитан Юго Массе обнаружил Лансона и Сонара на залитой солнцем террасе ресторана. На столике была разложена карта старой деревни, а по углам стояли три запотевшие пивные бутылки, чтобы карту не унесло ветерком. В загоне прямо напротив них, поднимая облака красной сухой пыли, брыкались молодые лошадки.

— Тридцать шесть метров, — сообщил Массе.

— С задержкой дыхания можно совершить прямое всплытие, но с баллонами это невозможно. Придется соблюдать режим декомпрессии, чтобы избежать серьезных инцидентов.

— Они и не предполагаются, — пошел ва-банк Юго.

— Они никогда не предполагаются.

Массе откупорил пиво и чокнулся с товарищами.

— За Амандину, — с ноткой грусти произнес он.

— За Амандину, — повторили двое других.

Они молча помолились. Хотя, может, это просто был момент сосредоточенности. А затем принялись за работу.

— Вся деревня с наших ласт глаз не сводит, — продолжал Лансон. — Шастен, капитан следственной бригады, просит, если можно, начать с семи утра, чтобы избежать наплыва публики.