Оливье Норек - Мертвая вода

— С ним все было по-другому. Ему пришлось расти с братом-фантомом и матерью-самоубийцей. Его подростковый возраст дался нам очень нелегко. Наркотики, жестокость и депрессии — это ведь тоже форма самоубийства, только другая. Как-то вечером, приняв для храбрости немалую дозу алкоголя, я решился рассказать ему. Я убил убийцу Алекса, теперь мстить некому. Надо жить, а не сжигать себя на медленном огне, как это делал он. После этого Брюно образумился и направил всю энергию в наше производство. Тема Алекса больше не возвращалась в наши разговоры. Страница была перевернута. Во всяком случае, мы делали вид.

Ноэми поспешно перенаправила этот поток слов к той ночи на стройке. Как во время очной ставки, не следовало оставлять ни Дорену, ни Валанту времени на то, чтобы каждый мог осознать заявления другого.

— Значит, Валант превращает своего неудобного свидетеля в убийцу и провоцирует вас застрелить его. Наверняка Секу мог заговорить, кому-то довериться или шантажировать «Global Water Energy». В этом есть смысл. Итак, после этого убийства у вас на руках оказывается труп, который необходимо убрать со стройки, так что и речи быть не может, чтобы в последний раз увидеть сына. Следует как можно скорее найти тайник, где никто не смог бы его обнаружить. А правда, почему бы не похоронить его тут же, на месте?

— Перевозка детских тел среди ночи не грозила никаким риском, — ответил Валант. — Но в тот момент как раз занималась заря, так что у нас не было времени ни перенести африканца, ни выкопать яму.

— И тогда вы решили отправиться на авалонское кладбище.

— Это единственное место, которое пришло нам в голову. Леса могут спилить под корень, дома разрушить, поля вспахать, но вот кладбище… Никто никогда не тронет кладбище… Разве что при затоплении деревни, разумеется, но это вряд ли могло произойти с нами во второй раз.

— Полагаю, именно в этот момент появляется Андре Кастеран? Он тоже только что потерял сына, и, чтобы он выделил вам местечко на новом кладбище, Валант преподносит ему эту же историю про «африканца-убийцу».

Валант наконец поднял глаза и нашел в себе смелость встретиться взглядом с Дореном.

— Нет, Андре ничего не сделал, — заверил мэр. — Мы просто воспользовались перемещением могил.

На память Шастен пришли могилы Казановы, Дон Жуана, но главное — Фортена под фальшивым именем Шапиро. И прекрасно вписались в ее доказательную базу.

— Невозможно, — заметила она. — Бросить тело в яму вы могли и тайно. Но ведь есть надгробный камень и стела с выгравированным на ней вымышленным именем. В этом непременно должен был участвовать смотритель кладбища мсье Кастеран. Чтобы заказать все это без свидетельства о смерти. Знаете, Кастеран трясется уже с десяти часов утра. Сорок восемь часов в камере предварительного заключения, да еще на просушке, без капли алкоголя, — и он сам расколется.

Мужчины молчали, и Шастен восприняла это как достаточное признание:

— Таким образом, мсье Валант, вы устранили свидетеля, а из этих ослепленных горем отцов сделали себе двух сообщников, которые ни при каких условиях, даже когда их детей обнаружили совсем не там, где они должны были находиться, не смогли бы связаться с полицией, поскольку рисковали получить обвинение в соучастии в убийстве.

— Я не преступник. Все случилось под влиянием момента, я даже осмыслить этого не успел. Рефлекс сохранения жизни. Иммигрант, принесенный в жертву ради будущего моей деревни и всех тех людей, которые оказали мне доверие. В тот момент мне это показалось почти справедливым.

— Судья, разумеется, оценит. Но если вам удалось убедить их в виновности этого несчастного рабочего, к чему было устраивать побег Фортена?

— Я знал, что дело привлечет всеобщее внимание. Знал также, что мы наверняка наделали кучу ошибок, и, если в Авалоне начнется серьезное расследование, до нас обязательно доберутся. Так что я отдал Фортена на растерзание фликам; и они повсюду его искали, а здесь — нет.

— К несчастью для вас, я начала рыскать вокруг кладбища, и это вас напугало. Достаточно сильно для того, чтобы отправить меня в кювет. Это наверняка сделал один из вас. Кастеран, Дорен или Валант. Мне плевать, кто именно, потому что придумали вы это втроем. Зато я знаю наверняка, что несколько месяцев за решеткой сведут на нет ваш хрупкий союз. Вы заговорите, станете сыпать взаимными обвинениями, перекидывать ответственность с одного на другого, как все обычно и делают.

Серж Дорен впервые осмелился возразить капитану:

— Вы решили разобраться с кладбищем после того, как обнаружили, что где-то имеется одна лишняя могила. И нашли африканца. В наших интересах было просто ненадолго поставить расследование на паузу, чтобы мы успели выкопать тело. Я воспользовался своим пикапом. Я взялся сделать это. Но все оказалось ни к чему, потому что вы обеспечили охрану кладбища.

— Вы могли бы догадаться, что я не оставлю объект без наблюдения.

— Мы не профи. Мы отреагировали, как сумели, по-быстрому. Но клянусь вам, мы не хотели вас убить.

— Однако при падении с высоты ста тринадцати метров риск все же был. Но мне нравится думать, что я стала бессмертной. Особенно после прошлого вечера и второй попытки убийства.

Растерянные Буске и Ромен с удивлением переглянулись, как будто каждый из них старался догадаться, что известно другому.

— Поэтому я и ездил за вами в больницу? — спросил Буске.

— Так точно. Отравление угарным газом в доме у озера. И тут я прихожу к самому простому выводу, мсье Валант. Если вы оказались способны скрыть несчастный случай ради успешного хода строительства гидроэлектростанции, если вы оказались способны убить невиновного просто за то, что он увидел мертвых детей в шахте фундамента, если вы оказались способны обвинить Фортена и заставить его всю жизнь скрываться ради того, чтобы увести расследование из Авалона, то я вполне допускаю, что для вас не составило большой проблемы вернуться в свой дом и испортить собственный котел ради того, чтобы Эльза Сольнье не смогла дойти до прокурора.

Раздавленный двадцатью пятью годами жизни во лжи и тайнах, Валант снова опустил глаза.

— Брюно, — обратилась Ноэми к молодому человеку, — теперь тебе известна вся правда и перед тобой открыты два пути. Первый приведет тебя к тому, что ты пустишь пулю в голову Валанта, и я обещаю, что не стану слишком сердиться…

Ошеломленного всем услышанным, Ромена охватил страх. Валант оказался расистом, негодяем, лжецом, убийцей, но все же это его отец.

— Но затем этот путь приведет тебя к двадцати годам заключения, — продолжала Шастен, обращаясь к Брюно. — Выбрав второй, ты сейчас опустишь ружье и ответишь только за ущерб от поджога. Судья вникнет в твой случай, и ты будешь задержан всего на один день. Так что выбирай. Но выбирай быстро.