Вивека Стен - Тихая вода

Кики огляделась в поисках альтернативы. В другом конце гавани находился отель «Сандхамн», выглядевший куда пристойнее. Кики развернулась и пошла к двери с вывеской «Паб».

Открыв ее, Кики оказалась в полной темноте, а, когда глаза адаптировались, разглядела просторное помещение с темными деревянными панелями на стенах и уютной атмосферой. За коричневой барной стойкой молодой человек с длинными волосами, убранными в «хвост», делал заказ. Вокруг, то там, то здесь, за вытянутыми столами сидели мужчины и женщины перед наполовину пустыми бокалами. Людей было мало. Темный зал — не то место, куда стремятся по-летнему одетые туристы в такую погоду.

За окном целая толпа терпеливо дожидалась, когда освободится место за столиком снаружи. Но то, что было внутри, подходило Кики гораздо больше. Ей требовалось некоторое время побыть в покое, да еще хоть чем-нибудь заесть отвратительный привкус во рту. На стене висела исписанная мелом доска с предложениями. Кики устроило бы любое из перечисленных, но она выбрала жаркое и большую кружку пива.

Взяв пиво, устроилась в углу, подальше от барной стойки. Сняла куртку и положила на стул рядом. Потом вытащили из сумочки зеркальце и расческу, которой несколько раз провела по длинным волосам. Сунув расческу в нагрудный карман куртки, по старой привычке нащупала в сумочке пачку сигарет, — прежде чем вспомнила, что в Швеции действует запрет на курение в публичных местах.

Краем глаза Кики заметила мужчину, который заказал у стойки пиво и, взяв бокал, направился в ее сторону. Кики улыбнулась. Это получилось у нее почти бессознательно, сказались долгие годы работы в казино. Собственно, парень ей сразу понравился. Возраст около сорока, худощав. Застиранная голубая футболка и джинсы, на ногах спортивные туфли. Волосы не мешало бы подстричь, но выглядели они чистыми. Кики вдруг захотелось с кем-нибудь поговорить. Когда их с мужчиной взгляды встретились, она облизнула губы и приоткрыла рот.

— Садись сюда, — Кики показала на стул рядом.

И приглашающе улыбнулась, когда он сел.

— Живешь здесь?

Он поднял глаза от пива и кивнул.

— Ммм… У меня на острове дом.

— Летний дом?

— Нет, я живу в нем постоянно. Я родился на острове и прожил здесь всю жизнь.

Он поднес бокал ко рту. Кики придвинулась ближе.

— Меня зовут Кики.

— Юнни.

Он протянул было руку, но потом раздумал и ограничился кивком.

— Чем занимаешься? — спросила Кики.

— Всем понемногу — столярничаю, рисую… так, помогаю туристам.

Юнни сделал хороший глоток и промокнул рот тыльной стороной ладони. Когда поставил бокал на стол, немного пива пролилось, но Юнни этого будто не заметил.

— Что рисуешь?

Кики интересовалась жизнью на острове. Кроме того, ей требовалось разогнать тягостные мысли.

— Разное. Пейзажи в основном.

Он смущенно хихикнул. Потом достал карандаш из заднего кармана, взял салфетку и несколькими штрихами изобразил Кики в профиль. Получилось потрясающе. Юнни удалось не только схватить черты ее лица, но и настроение. И всего-то за несколько секунд.

Он протянул портрет ей.

— Прошу. Можешь оставить себе.

— Как здорово… — искренне восхитилась Кики. — Это и есть то, чем ты занимаешься?

— Не совсем. Летом я больше плотничаю. В загородном доме всегда полно работы, а люди в отпуске хотят отдохнуть. Поэтому и платят хорошо. В общем, все в порядке.

Юнни криво улыбнулся, как бы в подтверждение своих слов.

К столику приблизилась блондинка с подносом. Поставила перед Кики тарелку и положила нож и вилку, завернутые в салфетку. Смотрелось, во всяком случае, аппетитно — поджаренное яйцо сбоку и много тертой свеклы. Официантка привычным движением приняла у Кики пустой бокал и приветливо улыбнулась:

— Хотите еще чего-нибудь?

Кики выжидательно посмотрела на Юнни. Тот выглядел довольным, немного смущенным, даже немного заинтересованным. В нем было что-то щенячье, и это импонировало Кики. Она перегнулась через стол, отбросив прядь с лица, и кокетливо улыбнулась:

— Угостишь пивом? Наверняка тебе есть что рассказать о том, как проводят на острове вечер пятницы. Я здесь впервые.

Получилось именно то, что Нора называла чудесным вечером на Сандхамне.

Судя по доносившимся с разных сторон звукам, соседи тоже наслаждались ужином на свежем воздухе. Где-то вдалеке пела Дина Вашингтон, и при этом было так тихо, что можно было расслышать жужжание шмеля. Ласточки летали в небе высоко, и это тоже было хорошим знаком. Девять вечера, а тепло еще не спало. Филе окуня получилось превосходным. Когда приступили к десерту, разговор перекинулся на недавнего утопленника.

— Как продвигается расследование? — поинтересовался Хенрик.

— Ну… — замялся Томас, — похоже, это все-таки была ненасильственная смерть. Несчастный случай. Судя по всему, он свалился в воду с финского парома. Они ведь курсируют здесь каждый вечер.

Томас взял кусок пирога с ревенем и продолжил:

— Он был одиночка — ни семьи, ни родителей, ни друзей, которые могли бы его опознать. Единственной родственницей остается кузина. Они довольно тесно общались, тем не менее… жалкая участь, если мне будет позволено так выразиться.

В ту же секунду Томас пожалел о сказанном. Параллели с его собственной жизнью были слишком очевидны. Ни семьи, ни детей… Почти сорокалетний холостяк в двушке, он в этом плане мало чем отличался от покойного. Что давало ему право называть участь Кристера Берггрена «жалкой»?

— Почему же ты считаешь, что это была ненасильственная смерть? — спросил Хенрик, передавая миску с ванильным кремом.

Вопрос вернул Томаса к действительности. Ему не без труда удалось собраться с мыслями.

— Нет ничего, что указывало бы на противоположное. Он утонул. Единственной странностью остается канат, петлей обвязанный вокруг тела. Но мы не ставим перед собой цели объяснить все. Эта деталь может вообще ничего не значить.

— Канат?

Хенрик вопросительно посмотрел на Томаса.

— Да, что-то вроде корабельного каната было петлей обвязано вокруг тела. Но это нам ничего не дало, и канат из самого обычного материала.

— У него имелись причины самому свести счеты с жизнью? — спросил Хенрик.

Томас покачал головой:

— Не думаю. Предсмертной записки мы так и не нашли. Хотя наверняка сказать трудно…

— А что с рыболовной сетью? — спросила Нора.

— Ничего. Правда, на ней обнаружена бирка с инициалами. Но, честно говоря, это ни о чем. Похоже, тело случайно запуталось в сети, когда опускалось в воду. В шхерах многие расставляют сети, так что в этом нет ничего удивительного.

Хенрик наклонился вперед и перестал жевать, боясь пропустить хоть слово.