Сергей Трапезников - Жизнь Тузика Озейло. Тайна золотого ошейника

– Нет уж, – отрезала Анита, – избавьте меня хотя бы по дороге к любимому мужу от своего общества.

– Прежде чем вы выйдете, я всё равно должен у вас спросить. Вы ничего не хотите мне рассказать о ваших совместных поездках с Мануэлем Феримосом?

Анита вышла из машины и демонстративно повернулась к ротвейлеру спиной.

Из салона автомобиля, в котором остался Федерико Торрес, прозвучало короткое: «Истеричка!» Слава богу, что Анита этого не услышала, иначе главе по расследованию особо важных дел пришлось бы ставить в салон авто новую дверь…

Войдя в комнату на втором этаже дома Гастона Ортеги, Анита увидела мужа, и сердце её сжалось. Она хорошо знала Тузика, поэтому заметила, что с ним сейчас явно было что-то не порядке.

Так же, как и обычно, он крепко обнял её при встрече, улыбался. Но Анита заметила взгляд забитого в угол пса, отчего ей стало не по себе. Её муж – самец немецкой овчарки, мэр крупного мегаполиса – в данный момент напомнил ей старого седого пса из Уотсона, у которого незадолго до аварии она брала интервью. Это же уму непостижимо!

Однако, оценив ситуацию, Анита осталась скорее удовлетворена, чем недовольна. Ещё час назад, выходя из здания клиники, она была полна уверенности в том, что её мужа держат под стражей в следственном изоляторе. Поэтому, увидев, что Тузик, пусть и изолирован, но всё же спит на тёплой постели в шикарном загородном особняке, Анита успокоилась.

– Здравствуй, – Анита улыбнулась. – Как ты тут?

– Нормально, – невесело ответил Тузик, – а ты?

– Тоже ничего, – Анита опустила глаза, а затем снова перевела их на мужа. – Сильно я пострашнела?

– Анита, – взмолился Тузейло. – Что ты такое говоришь?

– Не успокаивай меня, – отмахнулась она в ответ. – Что ж я, по-твоему, в зеркало не смотрела?

– Просто тебя слишком рано выписали из больницы. Ещё две недели реабилитации. Я договорился с Гастоном, курс ты будешь проходить здесь. Пока ситуация не разрулится, тебе опасно выходить на улицу. Думаю, ты сама понимаешь…

– Нет, – пожала плечами Анита. – Даже понятия не имею.

– Не обманывай меня, – Тузик пронзительно посмотрел на жену. От этого взгляда её всегда бросало в жар. Как, впрочем, бросило и сейчас. – Мануэль убит, доказать это – вопрос времени. Твоя авария тоже подстроена, отдел Торреса это уже выяснил…

– Я не могу оставаться здесь, – отрезала Анита.

– Ты что-то знаешь, – утвердительно сказал Тузейло. – Если ты не хочешь говорить с Торресом, то не говори. Но ты должна рассказать об этом хотя бы мне.

– Я должна закончить то дело…

– Послушай, Анита, – Тузейло начинал откровенно злиться. Прямо сейчас, во что бы то ни стало, он должен был отговорить жену от бредовой идеи вновь заделаться детективом. – Ты уже достаточно рисковала в своей жизни. Не нужно больше этого делать. Команда Торреса во всём разберётся. Я им доверяю…

– Кто? – резко спросила Анита. – Торрес – это тот придурочный ротвейлер, который меня сюда привёз?

– Ты его недооцениваешь, – прервал её Тузик.

– Знаешь, – Анита осталась при своём мнении, – пса надо оценивать не по тому, как он разговаривает с вышестоящими, а, наоборот, по тому, как он обращается с равными себе. Или даже с теми, кто ниже. Извини, но ты, пока твоя невиновность не доказана, являешься мэром. А судя по тому, как он разговаривал со мной…

– Но это его работа…

– Ах, ты о работе вспомнил? Молодец. Далеко пойдёшь. Его работа – унижать собак. А моя – писать статьи для журналов и газет, а также вести для них специальные расследования. И, в отличие от его работы, моя никогда не бывает халтурной!

– Ох уж эта ваша вечная война журналистов и полицейских! – воскликнул Тузейло. – Что ж вы так друг друга ненавидите-то, я всё не пойму…

– Ты не сможешь меня отговорить, Тузик.

– Я не стою того… – не унимался Тузейло.

– Ох, дорогой, не напрашивайся на комплименты, – Анита смягчилась и улыбнулась. – Дай я тебя поцелую…

Ещё три минуты Анита и Тузик сидели молча, глядя друг другу в глаза, словно не виделись целую вечность. Тузик вдыхал любимый аромат её тела и любовался красивой светлой шерстью. Анита же в это время перебирала в голове различные комбинации, как всё-таки ей поступить. Одновременно с этими мыслями в голову лезли воспоминания последних лет, отчего принять решение становилось сложнее. Когда глаза Аниты начали слезиться, она медленно встала с колен супруга, при этом продолжая смотреть ему в глаза.

– Всё, Тузик, – резко сказала она. – Пора завтракать.

– Но ведь ещё десять минут.

– Именно, – кивнула Анита. – Через десять минут завтрак, а я ещё вещи не распаковала. Помогай мне, муж…

Под вечер в особняк прибыл следователь из Следственного комитета. Это был бладхаунд Кристиан Монтеро, который был полным антиподом ротвейлера Торреса, чем и вызвал к себе расположение Аниты.

Кристиан Монтеро неслучайно был выбран Торресом для посещения строптивой сеньоры Озейло. Его отделу нужно было получить максимум информации о последних минутах Аниты перед аварией. Для этого требовался специалист, который умеет оперировать с ассоциативным мышлением. Учитывая тот факт, что никто, кроме Кристиана Монтеро, профессионально этой техникой не владел, вопрос, кого послать в дом Ортеги, отпал сам собой.

Вообще, сама техника, основанная на оперировании образами, возникающими в памяти пса или собаки в ответ на задаваемые им определённые вопросы, в следственных органах не особо приветствовалась, а иногда даже вызывала усмешки недоброжелателей. Многие сотрудники Следственного комитета пренебрегали этой теорией, искренне считая, что ассоциации, которые лежат в её основе, у каждого индивидуальны. Соответственно, им нет числа, и они не могут быть использованы в следственных экспериментах.

Федерико Торрес в число таких скептиков не входил. Он вообще приветствовал различные нестандартные методы расследований преступлений, отчего, возможно, его отдел и считался лучшим во всём комитете.

Сам же Кристиан Монтеро, в своё время защищавший дипломную работу по ассоциативному мышлению в университете Мар-дель-Платы, был одним из лучших специалистов в этой области не только в Следственном комитете, но и во всём Озее. Что же касалось недоброжелательных усмешек, то Кристиан не обращал на них внимания, поскольку был абсолютно уверен в эффективности этой техники. Он придерживался той мысли, что ассоциации бывают индивидуальными, скорее, у щенков. У взрослых же псов, по уши увязших в современной пропаганде и стереотипах, палитра ассоциаций в разы скромнее, чем следователь Монтеро успешно пользовался уже не первый год.

В данный момент основной задачей бладхаунда являлось установить, не заметила ли Анита Озейло чего-нибудь странного перед тем, как попасть в аварию. Поскольку экспертиза автомобиля показала, что в нём надрезали тормозной шланг, отдел Торреса пришёл к выводу, что это было сделано не во дворе дома Озейло, а незадолго до аварии. Учитывая тот факт, что после столкновения Анита не просто была ранена, а впала в кому, достать из неё воспоминания о тех минутах казалось чем-то за гранью возможного.