Сергей Трапезников - Жизнь Тузика Озейло. Тайна золотого ошейника

– А ведь Томас предлагал нам с Фейджем расширить свой бизнес, вплоть до Буэнос-Айреса, – проговорил Тузик.

– И не только бизнес, – кивнул Ортега. – Он вообще считал, что будущее Аргентины только в развитии Озея, а не в его ущемлении. Я сумел его в этом убедить ещё в сентябре. К сожалению, в Буэнос-Айресе его позицию не посчитали столь же убедительной…

– …А сейчас, моя дорогая и горячо любимая сестра, – Саппи встал из-за стола, – твой муж преподнесёт тебе особенный подарок.

Пока Тузик разговаривал с Ортегой и Кортесом, к входу в клуб подогнали подарок для Аниты от Тузика.

– Дорогая, – Тузик наконец-то дождался этой минуты, – поскольку в ноябре ты получила водительские права, я дарю тебе… автомобиль! Давай, выходи из-за стола, любимая.

Тузик подошёл к жене и взял её за лапку. Выйдя из подвала, гости увидели новенькую машинку японского производства Hockayda, красного цвета. Анита едва не потеряла дар речи.

– Ну, поцелуйтесь уже, наконец! – воскликнул Саппи. – Неродные, что ли?

Счастливая Анита налетела на Тузика так, что едва не сбила его с лап. От радости она даже расплакалась. Теперь всё будет по-другому: никаких переполненных автобусов, никаких проблем с вызовом такси. Да и в редакции на неё перестанут смотреть как на белую ворону – из всего коллектива машины не было только у неё и, как ни странно, у Луны.

Праздник продолжался до полуночи. Уставшие после гуляний, Тузик и Анита поехали к себе в квартиру, на площадь Таймс-сквер.

Машину Аниты решили перевезти с помощью эвакуатора, за это отдельную признательность выразили Гастону Ортеге. Аня, заснувшая прямо на лапах Аниты ещё по дороге домой, видела уже третий сон. Анита и Тузик тоже не стали с этим затягивать. Едва оказавшись на пороге своей квартиры, они тут же отправились в спальню и провалились в глубокий сон.

Следующим утром, вопреки уже сложившейся традиции, их разбудил не плач Ани, а телефонный звонок. Он был таким настойчивым, что не проснуться было невозможно.

– Алло, – Анита взяла трубку. – Привет, Луна… Дома… Не вернулся? До сих пор?

От Тузика не укрылось, что Анита выглядела крайне взволнованной.

– Ты звонила ему? – продолжала спрашивать она. – Недоступен, значит… Жди! Если к обеду не объявится, то звони в полицию. Я завтра выхожу. На работу, Луна! Декрет кончился. Всё, не переживай. Если что – звони!

– Что случилось? – поинтересовался Тузик.

– Мануэль исчез, – ответила Анита.

– С кем не бывает, – пожал плечами Тузейло, – нам это свойственно.

– Да-да, – проговорила Анита, глядя в пустоту, – ты прав, ничего страшного.

«Она что-то скрывает», – думал Тузик, глядя на жену. Известие о том, что сожитель Луны Картер не явился ночевать, её заметно насторожило.

Тузик неохотно засунул лапы в тапки и поплёлся в направлении ванной. Перед выходом из спальни он обернулся и ещё раз взглянул на жену. Анита продолжала неподвижно сидеть на краю кровати и задумчиво смотреть в окно.

Город Озей вот уже второй месяц подряд по всем показателям признавался в Аргентине образцовым. Малый и средний бизнес в регионе развивался бешеными темпами, автомобильные дороги считались лучшими на всём восточно-американском континенте, а власть, в лице мэра города Тузика Озейло, уверенно занимала первое место в рейтинге доверия населения в стране.

Гастон Ортега – неприлично богатый и не менее влиятельный пёс породы бульмастиф – давно уяснил, что секрет успеха любого региона состоит в первую очередь в стабильности власти. Первый протеже Гастона – Сергей Березин – в конце прошлого года ушёл в мир иной и, к великому сожалению, не мог более олицетворять собой твёрдый и непоколебимый образ администрации города. На смену ему пришёл Тузик Озейло. Молодой и амбициозный, образованный и порядочный. А главное, готовый встать у руля крупного мегаполиса и грудью защищать интересы его населения, а не политических шишек столичного Буэнос-Айреса, кем, в частности, были Эдуардо Хороббадо и Алекс Шульц.

Гастону Ортега удалось практически с нуля возвести систему, при которой городская власть была устойчивой, а преступность чрезвычайно низкой, и это на фоне ставшего привычным разбойно-наркотического хаоса в остальных регионах Аргентины. Он монополизировал всю криминальную структуру, ещё осенью устранив всех желающих поделить на части вновь отстраивающийся Озей, словно аппетитный сладкий торт. Кого-то Ортега намеренно подставлял и сдавал полиции, а кого-то сам безжалостно убирал с дороги, как бульдозер, который медленно, но уверенно сгребает весь ненужный мусор на своём пути.

В результате, все остались довольны. Горожане спокойно ходили по улицам даже в тёмное время суток и ездили по ровным дорогам. Жители Озея были в восторге от местных властей, покорно платили налоги и искренне любили свой город. Тем самым они помогали ему оставаться свежим, чистым и привлекательным и для новых горожан, и для многочисленных инвесторов со всего мира, желающих вложиться в развитие молодого и подающего весьма неслабые надежды города.

Власть, в свою очередь, была довольна стабильным местом в кресле, которое им обеспечивала система Гастона.

Сам же Гастон, ещё в молодости уяснивший, что получать сверхприбыли после первого же удачного хода конём – это дурной знак, охотно вкладывал собственные средства в обеспечение стабильности. Ортега был уверен, что благодаря своей гениальной системе он получит гораздо больше. Гастон Ортега умел быть дальновидным, а главное, он умел ждать.

– Не нравится мне это всё, – проговорил Ортега, грея в лапах бокал коньяка. – Ты прекрасно знаешь, Брайан, что я не переношу, когда с дороги убирают моих псов.

– Я помню, сеньор Ортега, – ответил ему доберман, сидящий в кресле напротив. – Наша служба делает всё возможное, чтобы выяснить обстоятельства случившегося инцидента.

– Прошёл месяц, – Гастон поджёг сигару. – И я пока не замечаю сдвигов.

– Мы не работаем в открытую, вы же знаете, – ответил Брайан. – Мы не можем допустить, чтобы Буэнос-Айрес узнал о нашем интересе к расследованию убийства. Это вызовет массу лишних вопросов, а главное, приведёт к тотальному искажению реального хода расследования. В Буэнос-Айресе тоже не дураки сидят, вы и сами это понимаете.

– Я всё понимаю, – продолжил бульмастиф, отпивая коньяк. – Но за месяц хоть какие-то продвижения всё же должны были появиться. Или ты не согласен?

– Продвижения есть, – кивнул Брайан Кортес, заёрзав в кресле. – Наши источники решили подойти к этой истории с диаметрально противоположной стороны – с жены Томаса. Мариса Митчелморе в последний год жизни сильно пристрастилась к азартным играм и кокаину. Помимо этого, она без памяти увлекалась молодыми представителями противоположного пола.