Алина Малиновская - Негаданно-нежданно, или Учебник для оперативника [litres самиздат]

Если честно, к утру я валилась с ног от усталости. Противно порвались мои новые колготки, палец неудобно вылез в прореху и теперь края дырки пребольно сжимали его. Вытащить ногу из туфли и поправить колготки в присутствии джентльменов было все-таки выше моего достоинства. Я время от времени елозила ногой, пытаясь вытащить из засады ноющий палец, и считала километры.

Хотелось кушать, спать и еще много чего, но я даже бы не сказала, чего больше. Оставшиеся полночи до восьми утра мы описывали имущество неудачливого владельца усадьбы, следователь допрашивал всех на протокол. Утрамбовав всю группу в автобус с омоновцами, со Звонарем и Хрулевым выехали в отдел.

В служебной машине, пропахшей бензином, с хрипотцой запел неожиданно комфортно Шуфутинский о своей любви к неизвестной нам Натали, я тупо таращилась в окно.

– Нет, все-таки я считаю, что повезло, – Звонарь, несмотря на бессонную ночь и не менее беспокойный день, бодро рулил по трассе. – Всю группу прихватили, никто не сбежал.

– Главное для меня, что товар нашли, а то бы сейчас бледнел у прокурора.

– Слушайте, а меня-то вы зачем брали? – от этой мысли я даже проснулась.

– Девчушка та тоже в разработке была. Она как разведчик, когда сбытчики уезжали на машине, она следила на заднем сидении, нет ли хвоста. Ее, кстати, на велосипеде подсылали проверить место предстоящего сбыта.

– Да, я помню, мы ее несколько раз срисовывали около магазина. То с хлебом, то с молоком. И что, почему ее не задержали?

–Знаешь, Алька, лучше хороший свидетель, чем плохой подозреваемый. Барышня, оценив все за и против, опять же мы пригрозили, что мама узнает о том, что она курит, решила сотрудничать со следствием. Следователь успел допросить на протокол.

– А с кем он поехал? С ОМОН? Я его не видела.

– Нет, он на машине закупщика рванул в суд за санкцией, он должен получить ее в течение двадцати четырех часов, в адрес-то ввалились по его указанию. Если не получит, то будет ему голову оторвут точно.

–Блин, я вспомнила, что вчера я не выключила компьютер на работе.

–Не переживай, сейчас выключишь! – Хрулев довольно захохотал.

Дым проводил планерку в кабинете оперативников. Тихий голос, тяжелый взгляд – шеф был явно не в духе.

Сергей Михайлович на самом деле приятнейший человек. Невысокий, черноволосый, с мягким прищуром карих глаз. Каждый в отделе мог на сто процентов сказать – мой учитель, гуру и сэнсэй оперативной работы.

Часто вспоминаю тот день, когда я пришла в отдел уголовного розыска желторотым птенцом со своим высшим педагогическим, и Михалыч терпеливо учил премудростям и азам бумажной работы.

Меня первое время матерые оперативники – Хрулев, Губецкой, Григорич так и звали: «девочка на бумажках». И именно с его подачи (нет-нет, он ничего не говорил, ни слова!), но я сразу поняла, что мне край как нужно высшее юридическое. Схватив под мышки диплом об окончании академии физкультуры и спорта, я кинулась на юрфак одного московского вуза за вторым высшим. Михалыч всегда шел навстречу, когда начиналась сессия, но было одно маленькое, но очень существенное «Но!», о котором мало кто догадывался. Оказалось, что второе высшее – только за свой счет. Мол, ты, конечно, учись, сколько влезет, хоть месяц, а хоть и полгода, но без зарплаты.

Я схватилась за голову: двое маленьких детей, а алиментов я не получала, – для меня это была просто непозволительная роскошь!

Дым, опять же, не говоря мне ни слова, договорился с кадровиками, чтобы мне разбивали отпуск на две части, такое дозволялось только министру и не ниже полковника.

Три с лишним года я металась в отпуске в университет, разрываясь между детьми и заскакивая помочь ребятам справиться с текучими бумагами. За годы своей службы ни разу не встречала оперативника, любившего бумаги. Чаще всего Дым загонял пинками ребят в субботу писать и шить дела, щедро раздав нагоняи после очередной проверки.

Не стоит и говорить, что мои посещения проходили с аншлагом, аплодисментами, переходящим в сдержанные овации. Наш кабинет в мгновение ока превращался в кружок «Умелые руки» во Дворцах пионеров советских времен: я, закатав рукава, хваталась за текучку, а ребята, вооружившись длинными, прозванными в народе «цыганскими», иголками, шили материалы, сверлили дрелью дырки в делах, окутывая небольшое пространство облаками мелкой бумажной пыли.

Межсессионные задания выполняла в обеденный перерыв, материал читала, лежа в ванной, глотая юридические знания большими непрожеванными кусками, диплом писала наскоками. Правильно говорят мудрецы, что силы даются не просто так, а на дело. Университет я закончила успешно, две десятые балла не хватило до красного диплома, лишняя четверка, но это для меня и неважно. Не обошлось без казусов. Когда весь дипломный проект был почти готов, оставалось внести итоговые правки и отдавать в печать, мою скромную флешку атаковал неизвестный вирус и беззастенчиво слопал все мои кропотливые труды.

Самое обидное, что у научного руководителя тоже не сохранился проект. Это был двойной удар. Нет, у нас есть умельцы, гиганты компьютерной мысли, за глаза их так и называли Вирус и Мегабайт, колдовали и мучили несчастную жертву вируса, но восстановлению подлежало, как назло, только то, что необходимо было уничтожить из памяти в первую очередь.

Дым только гладил меня по голове, приговаривая: «Ничего, сделай еще раз, тебе это будет нетрудно. Лучше запомнишь!»

Так я за месяц сделала две дипломные работы. Стоит ли рассказывать, что защитила его с блеском, несказанно удивив маститых профессоров из самой Москвы нестандартными и неординарными ответами. Когда вручали заветный диплом об окончании, один из них долго и продолжительно пожимал мою руку: «Надо же, первый раз вижу такое сочетание красоты и интеллекта!»

Правда, отметить, как полагается в таких случаях, с размахом окончание вуза мне с ребятами так и не получились. В обеденный перерыв я закрыла дверь на замок, Серега Губецкой аккуратно разложил веером нарезанные колбаску и апельсинки на чистый бланк опознавательной карты неизвестного трупа. Чмокнули в щечку (мол, поздравляем), дернули по паре рюмашек и вперед, на мероприятия.

Отмахнувшись от воспоминаний, мы устало вползли в кабинет. Михалыч сидел за столом своего зама Рулетова, пока тот был в отпуске, и молчал. Хуже нет, когда молчит. Значит, над чьей-то бестолковой головой сгустились серьезные тучи. Лысый, как коленка кокетки, Семка Кудря, стоял перед Дымом, опустив голову. Молодой оперативник, только перевелся к нам откуда-то с севера, серьезно занимался спортом. «Бодибилдинг – это жизнь, сотрудник уголовного розыска должен наводить ужас на жуликов»– всегда говорил, подкидывая шестнадцатикилограммовую гирьку в углу. И прическа в таком случае как нельзя, кстати соответствовала этому творческому призванию лейтенанта.