Александр Аввакумов - Поверженный Король

Для Виктора, все стало ясно, Лобов очередной раз сломался и отказался, от уже хорошо отрепетированного спектакля. Теперь, все зависело от политической воли руководства республики.

***

Абрамова все чаще и чаще мучили боли в сердце. Иногда они становились столь нетерпимыми, что он, закрыв свой кабинет на ключ, ложился на стулья и минут пятнадцать лежал без движений, чтобы снять эти боли. Почему он не уходил на бюллетень, он не знает до сих пор. О его проблеме каким-то образом узнал начальник Управления. Он вызвал Виктора к себе и, стараясь быть строгим, заговорил:

– Мне непонятно твое упрямство, Виктор Николаевич. Ты словно пытаешься кому-то что-то доказать. Ты, почему не возьмешь хоть три дня для отдыха? Кому вообще это все нужно? Ты думаешь, что это оценит руководство МВД? Ты ошибаешься! Системе ты нужен здоровый! Система автоматически отторгает всех больных.

– Время еще не то, чтобы я спокойно ушел на бюллетень. Вот пройдет суд над Лобовым и я, займусь своим здоровьем.

…Абрамов вошел в здание Верховного суда и направился в знакомый ему зал. На этот раз представителей Елабуги практически не было. Около окна стояла жена Лобова и Хлебников. Увидев его, Валентина поздоровалась и отвернулась от него. В зале заседаний, кроме представителей средств массовой информации, больше никого не было. Лобова ввели под конвоем. Он был чисто выбрит и держался довольно бодро. Заседание протекало довольно вяло. Анатолий признал все факты своей преступной деятельности и попросил прощение у родственников, расстрелянных милиционеров и сына Шигапова. Защищал его государственный защитник, который особой активностью на процессе не отличался. Он больше молчал или соглашался с председательствующим. Абрамова допросили второй половине дня. Его выступление не вызвало особой реакции, ни у Лобова, ни у его родственников.

На другой день, суд вынес приговор. Лобов был признан организатором бандитской группировки. Его обвинили в организации целой серии убийств, преступных захватов предприятий. В результате всей этой совокупной преступной деятельности, он был осужден на двенадцать с половиной лет. Услышав приговор суда, Лобов вздрогнул. Он повернулся к Виктору лицом и выкрикнул:

– Абрамов! Первое, что я сделаю, когда я освобожусь, это убью тебе! Поэтому, прошу тебя, ты не умирай сам, дождись меня!

Все посмотрели на Виктора. Чувствуя на себе десятки глаз, он, молча, улыбнулся и помахал ему рукой. Суд закончился. Он вышел из здания суда и медленно направился в сторону министерства. Ему верилось, что он смог перебороть столько недругов, чтобы добиться этого результата. Вроде бы, мне нужно было бы радоваться, что он довел это дело до логического конца, но радости он почему-то не испытывал, в душе была пусто.

Нужно отдать должное, Лобов был достойным соперником. Однако, это все будет потом, а пока он возвращался к себе на работу, где Абрамова ожидали новые не раскрытые преступления.

П Р О Л О Г

Освободившись из мест лишения свободы, Лобов, окончательно перебрался жить в Мордовию. Он поселился в практически заброшенной людьми деревне и через месяц, перевез туда свою семью.

Раза три он приезжал в Елабугу. Друзей у него в городе не осталось, так как многие из его верных ребят уже давно сложили головы, на полях криминальных боев. Он, проходил по улицам и его, некто могущественного в городе человека, никто не узнавал.

Зайдя в кафе, в котором он когда-то познакомился с Шигаповым, где коренным образом изменилась вся его дальнейшая судьба, он заказал себе сто грамм водки. Выпив водку, он сел за столик, за которым раньше любил сидеть и взглянул в окно. Его воспоминания прервал окрик официанта:

– Ты что, мужик! Ночевать здесь собрался? Выпил свои сто грамм и вали отсюда.

Лобов вышел из кафе и, остановив машину, поехал на кладбище. Он, молча, постоял над могилой матери, положил два цветка на холмик своего верного товарища Пухова и поехал обратно к себе в Мордовию.

«Как, же так, – подумал он. – Неужели мне понадобилось двенадцать с лишним лет, чтобы снова оказаться в исходной точке своей жизни?»

От этой горькой мысли ему стало не по себе. Скупая мужская слеза появилась у него на глазах. Испугавшись этой слабости, он смахнул ее рукой и направился на автовокзал, чтобы поехать к себе домой, в Мордовию.