Асыл - Смертельная работа

– Ты не знаешь, как он меня бил – вдруг кротко ответила другая. – А я ему слово не сказала. Я и на могилку к нему каждый год хожу, ухаживаю. Ты не знаешь этого – вообще в речи третьей участницы было какое-то маниакальное спокойствие, присущее одной из стадий алкоголизма

– Врешь стерва! Ты его свела в могилу! – та молча взглянула на Акмарал, но ничего не ответила.

– А моего Султанчика никому не отдам. Он у меня такой хороший!

– Об этом надо было думать перед тем, как ты ему нож в задницу всадила – вставил участковый.

– Злой ты человек, Альжапарович, злой! Ты меня не понимаешь. Я же люблю его! Султан мой Султан! – закрыв руками лицо, скорбно зарыдала Акмарал.

Несмотря на это балаганное поведение, ни мне ни участковому это не показалось смешным. Напротив, стало тягостно, как будто мы очутились в нижних кругах ада.

Я показал взглядом участковому, чтоб тот увел жену. После этого я записал показания свидетеля, взяв у нее адрес и телефон в случае повестки в суд. Отпустив свидетеля, я закрыл и опечатал квартиру. Я спустился по лестнице на крыльцо и закурил.

Скорой уже не было. Участковый, с женой пострадавшего на заднем сиденье, только тронулся, посигналив мне. В тени двора приятный прохладный ветерок обдувал лицо. Никаких мыслей в голову не приходило, я просто наслаждался моментом. Шелест дворовых деревьев, напомнил мне наш двор и дом. Я начал вспоминать домашних. Интересно, как они там? Давно мы не созванивались.

Мои родные остались в тихом провинциальном городке, так как сестрёнке надо было доучиться в местном колледже. После окончания учебы, мать и сестренка должны продать наш дом и переехать сюда. Отца с нами уже давно не было, умер.

Сначала мы бы снимали квартиру, а потом купили свою. Все бы наладилось. И мне было бы намного легче здесь. Надо сегодня вечером обязательно позвонить матери.

Глава VI

Через пару дней я уже перестал интересоваться делом прыгуна. Кроме этого хватало работы. Вообще настроение было такое, что я серьезно подумывал написать заявление на увольнение. Мне тридцать, а я до сих пор не сделал никакой карьеры. Заработок мизерный и судя по всему следствие не мое призвание. Я даже прогадал с этим алкашом Султаном, в надежде, что тот протрезвев заберет заявление, и не заполнил должным образом бумаги по этому делу. А сейчас получил за это от первого заместителя. Очень неприятный разговор вышел. Даже слишком. Мне объявили выговор и намекнули, что если так будет продолжаться дальше, то меня могут уволить по статье.

У себя в кабинете, Кайрат видя мое состояние, сочувственно похлопал меня по спине и просил не обращать на это внимание. Остальные, кто был в отделе, занимались своими делами, работая с потерпевшими или бумажной работой. Мне хотелось уйти домой, но до конца рабочего дня еще было время. На душе было паршиво. Опять начала болеть голова и пульсировать затылок.

Незадолго до конца рабочего дня объявили, что завтра ожидается прокурорская проверка, так что нужно еще раз пересмотреть дела за последние три месяца. Будут выборочно проверять у каждого, на предмет законности составления.

Только этого не хватало! В подавленном состоянии я полез в свой шкаф за папками, чтоб хотя бы подшить их аккуратно. В это время в кабинет заглянул наш программист Феликс из технического отдела, и кивком головы вызвал меня в коридор. Тяжело вздохнув я вышел.

– Здорово, Феликс!

– Салам!

Программист был высоким худощавым парнем, но при этом имел привычку сутулится, и вечно витавший где-то. В руке он держал какую-то бумагу, свернутую в рулон.

– А что не зашел?

– Да ну – махнул он рукой.

Мы присели на лавочку стоящую в коридоре.

– Ну что там рассказывай. У нас завтра проверка, надо успеть подготовить дела. – Я на счет, того телефона, который ты к нам в отдел приносил.

– Какого телефона?

– Ну у погибшего парня, который спрыгнул с балкона, в кармане был телефон. Ты его нам на экспертизу оставил.

– Ах, да да. И что с ним?

– Вот я тут отчет напечатал – он развернул бумагу и дал ее мне.

Бегло пробежав по ней я ничего не понял, настолько там было напичкано техническими терминами. Сам лист был сильно мятым, а на его обороте был круглое пятно от кружки.

– Это отчет? Ну спасибо хоть не подтерся им. – Феликс пропустил мои слова мимо ушей. – Объясни пожалуйста простыми словами, что тут написано, а то я честно говоря не понял.

– Если очень просто, то телефон погибшего был новым, так что проверять, что хранилось внутри было нечего. Там только стандартные заводские приложения. На нем даже чехла нет. В общем это абсолютно новый телефон.

– Гм, интересно.

– Ладно мне некогда – неожиданно поднялся он. – Да еще, Жанара уже свою копию отчета получила.

– Если она получила, зачем ты мне его принес?

– Ну ты же обращался к нам с запросом – сказал он зашагав прочь.

– Рахмет, Феликс! – крикнул я ему в след. Даже для программиста он был слегка чудаковат.

Значит телефон был новым. Что это дает? Многие покупают новые смартфоны. Но человек навряд ли станет покупать новый телефон перед суицидом. Интересно, что по этому поводу думает Жанара? Этот вопрос я решил оставить на утро. Сейчас надо было заняться своей текучкой, для предстоящей прокурорской проверки.

Просидев в кабинете до десяти я сложив дела в стол, выключил компьютер и снял со спинки кресла пиджак. Кайрат ушел пару часов назад. Остальные, в том числе Жанара еще сидели. Я почувствовал неодобрительный взгляд коллег, когда подходил к дверям, как будто сделал, что-то плохое, встав с рабочего места в десять вечера. – У тебя с делами все нормально? – услышал я в спину от Жанары. Я повернулся, оглядев всех, но ничего не ответив вышел.

Глава VII

На улице дул прохладный ветерок и горели фонари. Купив около дома пачку вареников и батон, я пошел к себе.

Комната, которую я снимал уже второй год, находилась на первом этаже, пятиэтажного общежития. Длинные коридоры с множеством дверей, и обшарпанными стенами, которые до сих пор красили синей краской до половины, были не приглядными. Сама комната была небольшая, обклеенная еще прежними хозяевами темно-серыми обоями, с одним окном, выходившим во двор. По правую сторону от входной двери был расположен диван, слева кухонный стол. Чуть ближе к входной двери, посередине стоял небольшой шифоньер, перегорождая, как стена, половину комнаты. Сразу слева при входе, была раковина и газовая плита. Посреди комнаты на патроне висела лампочка, освещая монашеский быт.

Пока закипала вода для вареников, я на вторую конфорку поставил чайник. Ужинал который год я в полном одиночестве.

Помыв за собой посуду, я выключил свет и раздевшись лег на диван. Со двора через открытую форточку доносились звуки с улицы. На стенах сквозь шторы, мягко проступал свет от уличного освещения. Я не хотел ни о чем думать, хотя тревожные мысли то и дело доставали меня. Начиная от малых, вроде намечающейся завтрашней проверки, до масштабных, о моем значении и призвании в этой вселенной. Я пытался разобраться со всем этим пока не уснул.