Александр Архипов - Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева

– Резал чем? – спросил я, понимая, что даже при таком признании нож с отпечатками пальцев убийцы и следами крови убитого – это железная улика.

– Десертным ножом, – просто ответил Славик. – Еле отрезал. Тупой, зараза…

– А дел его куда?

– Кого? Член…

– Да нет… ножик этот десертный, – брезгливо морщась, спросил я.

– Так я его сразу в мусорный бак выбросил. Он и сейчас там. Мусор только утром вывезут. Честно, – уже безразличным голосом признался Славик, беззвучно заплакав.

– Шатров!!! – почти хором крикнули мы с Виолеттой Юрьевной.

Душегуба увёз в СИЗО № 2 вызванный экипаж ППС. Участкового Шатрова наконец отпустили в семью. Отмываться после получасового штурма ресторанной помойки, на его удачу увенчавшегося успехом. Корниенко приняла волевое решение – на допрос подозреваемого в убийстве вызвать ближе к обеду. Нет, ну надо же и «важнякам» иногда отдыхать, пёрышки, потускневшие после борьбы с преступным элементом почистить, бельишко сменить. Оставшиеся члены следственной группы разместились в моём «барсике». На заднем сидении, посадив Степана между собой, расположились прапорщик Сомова и эксперт-криминалист Гагуа. Ну, а «командирское» место заняла В. Ю. Ехали весело.

– Нет, ну надо же пса с собой в гостиницу притащить, – веселилась Виолетта Юрьевна, обернувшись к сидящим на заднем сидении. – Как тебя?

– Сомова.

– А его?

– Степан. Степан Блэкович, если по батюшке.

– Ой! Ну, я не могу! Эта орёт: «Стоять, мать вашу! Работает следственный комитет!» А этот лохматый как зарычит… Как его?

– Он Степан, а я Сомова, – переглядываясь с Гагуа, начала смеяться и прапорщик-кинолог.

– Я и говорю, пацаны депутатские, наверное, штанишки-то замочили! – заливалась от смеха следачка. – Шефу своему сегодня расскажу! Пусть генерал повеселится. Чапаев, ты бери их с собой чаще!

– А с этим похоронным бюро… – напомнил я о проколе Воронина.

– Ох, ёб… напомнил! Меня чуть на куски не разнесло! – вспомнила Виолетта Юрьевна, вытирая под очками навернувшиеся слёзы. – И такой каламбурчик получился… Помнишь, Жидков с презрением таким: «…налетели вороны…» А перед ним полковник Воронин собственной персоной… Нет, ну определённо ему смокинг идёт… Это ж анекдот какой-то!

– Слушай, Виолетт, давай договоримся… Не напоминай ты ему этот позор… Ты же знаешь, Коля – человек ранимый, – попросил я на всякий случай.

– Ладно, Чапаев, я ж понимаю… авторитет. Слушайте… Сомова, а чем вы там сзади всё время хрустите? – поинтересовалась В. Ю., в очередной раз услышав смачный хруст за своей спиной.

– Это они сухарики едят. Стёпа любит, – ответил за Сомову я, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Вкусные, между прочим, подсоленные, – согласился Гагуа, отправляя сухарик в рот.

– Да? А нам можно попробовать? Жрать хочется, мочи нет, – сложив ладошки лодочкой, попросила старший следователь Центрального аппарата Следственного комитета РФ.

До самой Управы в салоне моего «барсика» так хрустело, что аж в ушах колокольчики дилинькали. Сухариков хватило всем. Потому как карманы в комбинезоне прапорщика Сомовой были бездонными.

После дежурства сон был крепкий, но недолгий. Домой не поехал… А смысл? Ксюше под утро написал понятную эсэмэску: «Привет.) Извини, ехать домой смысла нет. Посплю, если дадут, в кабинете. Целую. До вечера». В отделе знали, что их шеф после бессонной ночи, и в закрытую дверь моего кабинета не долбились. Но это в отделе… Меня разбудил звонок телефона. Вернее, немецкий бравурный марш, который я всобачил на все номера телефонов, принадлежащие сотрудникам Управления собственной безопасности. Ну, этот… знаете? «Дойчен зольдатен унтер официрен…» Было смешно, но не сегодня, спать хотелось зверски. Посмотрев на часы и произведя в уме сложное математическое действие, понял, что спал один час двенадцать минут.

– Чапаев, слушаю, – ответил я, опять закрывая глаза и ложась ухом на телефон.

– Здравствуйте, Андрей Васильевич, Лобов беспокоит. Товарищ подполковник, вас приглашает для беседы полковник Лядов. Я записал вас на одиннадцать… Удобно будет? – спрашивает капитан Лобов, хотя я понимаю, что ему глубоко наср… – удобно мне, неудобно.

– Понял, буду. Гена, а ты не в курсе… – но меня уже не слушают, меня уведомили и ждут в одиннадцать. Вот же…

В дверь смело постучали. Вот откуда они поняли, что уже можно ломиться? Ну, что мне – стрелять на поражение за каждый час недосыпа? Встаю с диванчика, шлёпаю босыми ногами по холодному линолеуму, открываю замок и в образовавшуюся щель между косяком и дверью приветливо говорю:

– Какого хрена… никого нет дома! Пошли все…

– Васильич, это мы… – слышу жизнерадостный голос выспавшегося в собственной кровати, позавтракавшего на собственной кухне мерзавца Дроздова.

«Мы» – это, собственно, сам старший лейтенант Дроздов и уже почти бывший мой оперативный сотрудник – лейтенант Лядова Светлана Ивановна. Чуть не забыл, Лядова же сегодня последний день трудится в отделе. Переводится в Группу аналитической поддержки. Предательница. Иван что-то прячет за спиной, а Светлана в руках держит поднос с одной, но очень красивой чашкой дымящегося кофе. Сквознячком потянуло в мою сторону, от запаха в меру поджаренной «арабики» руки безвольно опустились, и дверь в кабинет открылась, впуская молодых и борзых. Сама кофейная чашка, грациозно стоящая в центре подноса, была выполнена в восточном стиле. Эдакий симбиоз керамики и изящной ковки из мельхиора. Интересно, назад унесут?

– Трогательно, – стоя на холодном полу и не зная, куда деть босые ноги, признался я. – Если хотите, могу всплакнуть от умиления! Я так понял, последняя чашка кофе от Лядовой?

– Ну почему последняя, Андрей Васильевич… Буду к вам забегать, если не прогоните. Я же работать буду практически над вами, на третьем этаже, – как-то растерянно и с некоторой неуверенностью в голосе ответила Светлана, проходя к столу.

Наконец и Дроздов, подражая манипуляциям фокусника, артистично вытащил из-за спины красную с золотом глянцевую коробку с армянским коньяком, а из кармана куртки – ярко-жёлтый, с пористой шкуркой импортный лимон. Принимая «скромный семизвёздочный» подарок, я спросил, подозрительно глядя на Дрозда:

– Ванька, если ты мне вот сейчас скажешь, что тоже переводишься из нашего отдела… Разверну всю эту вашу процессию взад!

– Ага, щас! Не дождёшься! Наливаю, Васильич? – в поисках свободных ёмкостей заметался по моему кабинету Иван, передавая лимончик Светлане.

– Но только по одной. Меня к себе в одиннадцать её папаша вызывает, нужно успеть ещё зубы почистить и морду поскоблить. Наверное, по твоему поводу, Свет?