Фридрих Незнанский - Возьми удар на себя

Вопрос этот был для Турецкого действительно актуален: за все годы работы в его следственных делах под подозрение в убийстве не попадала такая молодая девушка, как Виктория Крикунова. Он очень надеялся, что информация, собранная Яковлевым, несмотря на бесплодность его поисков, хотя бы немного продвинет следствие вперед.

Между тем особа, способная ответить на возникший у Александра Борисовича вопрос, на самом деле в данный момент не испытывала ничего… Ни еще совсем недавней ненависти к Кожевникову, ни почти безумной жажды справедливого возмездия, ни ужаса, ни раскаяния. Не было даже страха за себя и, что самое невероятное, чувства удовлетворения, которое, как она думала еще совсем недавно, просто обязано было появиться. Но не появилось. Впрочем, что-то она все-таки испытывала, если так можно было сказать о заполонившем ее душу безразличии, таком глубоком и обширном, что, будь она одна на всем белом свете, возможно, просто-напросто покончила бы с собой. Жизнь вдруг сделалась ей почти отвратительна и вовсе не интересна. И это было самым ужасным из того, что могло произойти…

В отличие от ожидаемого, Михаил Иванович Анисимов, заехавший к Турецкому утром в пятницу, вел себя вполне доброжелательно и на человека, вознамерившегося оттеснить представителей Генпрокуратуры и МВД от руководства следствием, не походил.

— У вас, Владимир Владимирович, утомленный вид, — заботливо кивнул он Яковлеву, только что возвратившемуся из поездки и явившемуся сюда прямо с поезда.

Володя кивнул и ничего не ответил: а что тут скажешь? Таких неудачных командировок, как нынешняя «тройная», у него давно уже не случалось. К тому же ощущение, что он сам упустил что-то важное, по-прежнему не давало ему покоя. Ни одного сколько-нибудь осмысленного предположения по этому поводу в голову Яковлева, кажется, выучившего за прошедшее время наизусть показания всех опрошенных им людей, так и не пришло. Вот будет «радость», если его прокол обнаружат анисимовские опера!..

Саша, прекрасно знавший Володю, видел его беспокойство, но при полковнике Анисимове спрашивать ни о чем не стал. Он успел уже дважды просмотреть привезенные Яковлевым протоколы дознания и письменный отчет, который он успел написать еще в ульяновской гостинице. И теперь, изредка поглядывая на задумчиво расхаживающего по его кабинету Михаила, рассеянно перебирал, перекладывая с место на место, привезенные Владимиром фотоснимки, словно намереваясь сложить из них пасьянс. Пауза затягивалась, не нарушал ее даже Померанцев, в расслабленной позе стоявший у окна: планировавшийся за два дня до этого допрос Голдиной неожиданно сорвался по крайне заурядной причине: Людмила Иосифовна простыла и явиться в Генпрокуратуру не смогла. Вспомнив об этом, Саша вопросительно посмотрел на Валерия:

— Кстати, что там с Голдиной?

Валерий слегка вздрогнул, отрываясь от собственных размышлений, и кивнул:

— Я как раз хотел вам сказать: Голдина звонила мне полчаса назад, сказала, что уже в порядке и готова приехать… Назначил ей на одиннадцать тридцать… Ничего?

Александр Борисович быстро заглянул в свой настольный перекидной календарь, испещренный одному ему понятными пометками, и кивнул:

— Сойдет. Смогу поприсутствовать, возможно, не с самого начала, но смогу…

Анисимов между тем перестал мерить кабинет Турецкого шагами и, присев к его столу, красноречиво глянул на привезенные Володей документы и снимки.

— Пожалуйста, Михаил Иванович, — улыбнулся Саша и пододвинул бумаги поближе к полковнику. — Сейчас попрошу секретаршу, она сделает вам ксерокопии… Снимки тоже скопируем.

— Снимки можно не копировать, просто дайте взглянуть, — Анисимов кивнул. — У меня неплохая зрительная память, всех фигурантов помню отлично… К тому же фото гостей банкета у меня имеются, мои ребятишки постарались…

Он быстро перебрал фотографии и тут же вернул их Турецкому, не сумев скрыть разочарования, проступившего на его физиономии вполне отчетливо.

— Вы по-прежнему считаете, — спросил он Александра Борисовича, — что «рабочая» версия убийства Сергея имеет шансы оказаться результативной?

— По-прежнему, — твердо произнес Турецкий.

Некоторое время они с Анисимовым смотрели молча в глаза друг другу, первым сдался Михаил. Слегка пожав плечами, он отвел взгляд:

— Что ж… Руководитель оперативно-следственной группы вы, вам и решать… Какие будут предложения в этой связи? Я имею в виду, если после завершения проверки опрошенных моими оперативниками ничего нового не всплывет?

— Будем проверять поездку Кожевникова, предшествовавшую Саргову, — с вашей помощью, разумеется. Вы в курсе, куда именно он был командирован и когда?

— Пока нет, — покачал головой полковник. — И мне тоже понадобится на это какое-то время… Чтобы узнать. Не забывайте, к подразделению, в котором служил Кожевников, я никакого отношения не имею и никогда не имел…

— Да? — Турецкий посмотрел на Анисимова подчеркнуто сочувственно. — Надо же! В нашем ведомстве мне достаточно было бы набрать телефон нужного коллеги, и через пару часов вся информации легла бы мне на стол.

— У нас все несколько иначе, — сухо сказал Анисимов, и в его голосе мелькнула нотка раздражения.

Александр Борисович решил больше не дразнить гусей и, вызвав свою секретаршу Наташу, попросил отксерокопировать документы для Анисимова, после чего заговорил о другом:

— Как думаете, Михаил Иванович, когда можно ждать первые результаты работы ваших оперативников?

— Думаю, к концу следующей недели, точнее сказать трудно… А вы, судя по вашему вопросу к Валерию Александровичу Померанцеву, уже вызываете фигурантов вторично?

— Не всех, но вызываем. В основном гостями занимаются ваши, разве не так?

— Так. — Анисимов улыбнулся и поднялся со стула, на котором сидел. — Но стоит, однако, напомнить, что наиболее вероятных претендентов на роль убийцы вы поручили своим оперативникам? Так что отсутствие результатов у моих ребят, вас, по-моему, удивлять не должно… Ради бога, Александр Борисович, только не обижайтесь! Я ведь не упрекаю вас в тенденциозности, я…

— И правильно делаете, что не упрекаете! — сердито прервал его Турецкий. — Прежде всего потому, что упрекать не в чем. Шансов на то, чтобы обнаружить среди гостей кого-то, кто заметил манипуляции убийцы, у всех оперативников абсолютно равные!

Полковник внимательно взглянул на Турецкого, хотел что-то возразить, но передумал, вместо этого направившись к двери.

— В целом вы правы, — бросил он уже с порога. — Поживем—увидим. Не исключено, что отыскать этого существующего пока исключительно теоретически наблюдателя действительно доведется моим операм…