Фридрих Незнанский - Вспомнить себя

Антон легко, как пушинку, поднял ее к окну, перенес через подоконник и с изысканной вежливостью джентльмена, принимающего у себя в будуаре любимую фрейлину Ея Императорского Величества, — абсурдная в принципе фантазия, — предположил, что дама, лежащая у него на руках, которую он так еще и не успел опустить на ноги, возможно, желает бокал вина. Дама заявила, что еще как желает, и впилась губами в его губы. О вине, естественно, было немедленно забыто…

— Я бы на вашем месте, Ирина Генриховна, не проявлял излишней торопливости, — уговаривал старший оперуполномоченный МУРа, майор милиции Петр Щеткин жену своего старого друга Саши Турецкого. — Раз он жив и здоров, значит, с ним все в порядке. Просто нам всем надо дать ему время прийти в себя. Вы ж верите, что я не могу желать ему зла?

— Петя, не в этом дело! — воскликнула Ирина, которой уже осточертели, если говорить правду, уговоры Шуркиного дружка еще со студенческих лет.

Помнила она, каков был в те далекие теперь времена ее благоверный, с которым она прожила по-соседски все годы его студенчества в одной коммунальной квартире. Тот еще был орелик! И приятели были под стать ему! Еще полагают, что она забыла… Но открыто послать Петю она, разумеется, не могла, тот предпринял почти невозможные усилия, чтобы отыскать следы покинувшего Москву, пьяного вдрызг Турецкого. И не только отыскал, но и довольно точно маршрут его вычислил. Кроме последней точки. Но это уж исключительно ее собственная заслуга. Точнее, основной толчок дал ей Васька, плетневский сынок, который вспомнил, что дядя Саша рассказывал ему однажды про свою тетку, живущую где-то на юге.

Ну а дальнейшее было уже делом техники. Ирина провела ревизию Шуркиных архивов в доступном ему одному бардаке письменного стола и нашла-таки записную книжку, а в ней адрес Валентины Денисовны Ермаковой, проживающей, оказывается, в городе Новороссийске на улице Гвардейцев, в доме пятнадцать. Телефона записано не было, но это и понятно, речь шла всего-навсего о конце восьмидесятых годов. Как просто, когда знаешь, где искать, а главное — что.

Ирина немедленно перезвонила Косте Меркулову и сообщила адрес Шуркиной тетки. Костя пообещал решить вопрос быстро. И решил, но… сам Шурка почему-то категорически не желал сотрудничать с Меркуловым. В общем-то понятно почему. Некорректная постановка вопроса. За последний год Костя немало принес огорчений Турецкому, возможно, сам того не желая. И сердясь на мужа, на себя, на того же Антона, из-за которого, вольно или невольно, возникло противостояние в семье, Ирина больше всего имела претензий именно к Косте, хотя и вынуждена была постоянно обращаться к нему. К сожалению, и по семейным делам, и по проблемам, возникающим в «Глории». Несмотря на побег Турецкого и поиски Плетнева, агентство продолжало существовать и обязано было платить зарплату своим сотрудникам, профессиональная квалификация которых была весьма высокой. Это знали все, как и то, что сыщики такого класса, как говорится, на земле не валяются. Надо было и о них думать. Но это уже другая песня…

Так вот, Костя сообщил, что Плетнев, которому и в Новороссийске нашлась срочная и ответственная работа, сумел найти Сашу. Поговорить по душам пока не удается, но Турецкий уже согласился помочь местному следствию, и это большой шаг вперед. А в одном из телефонных разговоров с Антоном он предложил тому поговорить, втайне от Саши, с его теткой, объяснить ей ситуацию и, если удастся, попросить ее позвонить Ирине, чтобы прекратить наконец мучения жены этого шалопута. Валентина Денисовна, помнившая Ирину, естественно, тут же перезвонила, успокоила и дала свой домашний телефон, объяснив, что под ее присмотром с Сашенькой ничего решительным образом не случится, что он исправляется, входит в норму, работает с местными следователями, учит их уму-разуму, и те от него в восторге. Ну, уж это жене «важняка» было хорошо известно: пыль в глаза Шурик умел пускать всегда, ничего удивительного.

Ирина уже успокоилась окончательно, но сегодня утром позвонила опять Валентина Денисовна и сказала, что было бы, наверное, неплохо, если бы Ирочка приехала к ним в Новороссийск. Просто отдохнуть немного, да и вообще для порядка. Ох, как хорошо знала Ирина это уклончивое — для порядка! Опять Шурик начал какие-нибудь коники выкидывать. Словом, договорились, что Ирина позвонит вечерком, попозже, чтоб застать Сашку, но с ним не разговаривать, ему все передаст сама тетка. Поняла Ирина, что тетка решила наверняка позаботиться о Шуркиной нравственности. Ну что ж, значит, так тому и быть.

Ирина позвонила и сообщила, что прилетает на следующий день. А напрягать Шурку не надо, сама доберется, она примерно помнит эту улицу Гвардейцев, есть и такси, в конце концов.

Теперь осталось немногое: достать билет. Она надеялась, что трудностей в этом вопросе не будет. Но что делать с Васькой? Оставлять одного нельзя. Хоть и девять лет парню и хочет выглядеть самостоятельным мужчиной, но характер неуравновешенный, взбалмошный. Ирина хотела оставить его с Катей, которая работала медсестрой в том самом госпитале, где лечили Шурку. В принципе договорились, что Ирина сама привезет к Кате Ваську — на два-три дня, не больше. А сама улетит. И теперь надо было еще уговаривать Ваську!..

Ирина чувствовала, что сохранять олимпийское спокойствие и разговаривать с мальчиком вежливым, почти просительным тоном она больше не может. Оставалось приказать, сославшись на волю его отца. Ох, как же все эти психологические эксперименты по реабилитации ребенка, пришедшего из детского дома, уже острой костью сидят у нее в горле! Но она терпеливо рассказывала Ваське, зачем она срочно летит в Новороссийск, убеждала, что это ненадолго, что вскоре они вернутся все вместе, и его папа тоже… Как терпения только хватало! Но, кажется, убедила. Он пообещал слушаться тетю Катю. И это был уже подвиг с его стороны. Или со стороны Ирины? Она и сама сомневалась уже в своих силах и способностях.

И пришло утро… Надо было ехать к Кате, к черту на кулички, в Медведково, а потом мчаться в Домодедово, в аэропорт. И все время держать в курсе Меркулова, который пообещал в случае неожиданных трудностей включить свои связи. Он, кстати, обрадовался, когда узнал о планах Ирины. Видно, тоже что-то знал, но молчал. И Антон, наверное, знает. Но все молчат, ничего ей не говорят — прямо какая-то круговая порука. Ничего, решила Ирина, уж она прилетит и постарается навести порядок. Ну а о том, что все ее планы и замыслы отдают авантюрой, грешат непродуманностью, что разговаривать с Турецким в приказном порядке у нее никогда, за все пятнадцать лет их совместной жизни не получалось, — об этом она как-то не задумалась. Возможно, просто не до того было.