Фридрих Незнанский - Вспомнить себя

— Но его же поймали, — возразил Турецкий, — я где-то читал. Не помню уже…

— В том-то и дело, что поймали, да только не его. Там какой-то дурак похвастался на одном форуме, что он, мол, и есть тот самый знаменитый Уайт Спайдер. И его сразу засекли. И англичан, и наших, да и всех остальных тоже это вполне устроило. А чего, преступник найден, дело закрыто. У вас разве не было подобного, Александр Борисович?

— Пхе! Да сколько угодно. Главное ж, — отрапортовать!.. Но деньги свои он, по-моему, так и не получил? Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь, — улыбнулась Мила. — Ничего у него в тот раз не получилось.

— Да, но погодите, если этот хрен был не Спайдером, то как же перехватили деньги-то? — ничего не мог понять Плетнев.

— А вот как. Спайдер отправлял деньги, которые скачивал из Международного банка, на швейцарский счет. И уже эту операцию спецслужбы успели отследить. Я думаю, что сейчас вообще обращают особое внимание на те банковские счета, на которых вдруг начинает проявляться подозрительная активность. Особенно в тех банках, которые до последнего времени казались наиболее устойчивыми. Вот и наш хакер прокололся. Но… успел заметить за собой опасность. И ушел. А если бы снял деньги со счета, его бы мгновенно вычислили. Ну и, соответственно, арестовали бы. Тут вопрос стоял просто: да или нет. Деньги или свобода. И он выбрал…

— Свободу! — закричал восторженный мальчишеский голос из темноты кустов. — Он выбрал свободу! — повторил Вася, выходя из тьмы на освещенное пространство перед столом. За ним вышла Ирина с сумкой в руке.

Их появление конечно же выглядело эффектно.

Но первой отреагировала, как ни странно, Мила.

— А ты, мальчик, откуда это знаешь? — спросила она.

— А я в Интернете прочитал, тетя…

— Васька, ее зовут тетя Мила. А это мой сын Васька, — представил он его Миле.

Турецкий продолжал сидеть молча. Но вскочила Валентина Денисовна:

— Ирочка! Да что ж ты не предупредила-то? Мы бы встретили!.. И машина есть… Племянничек дорогой, ты что, не узнаешь? — она обескураженно повернулась к Александру.

— Ну, отчего ж не узнаю? — ответил он, поднимаясь со стула. — Мила, это моя супруга — Ирина… Ира, а это — Мила, или Людмила Сергеевна. Она нам помогает в расследовании, как узкий специалист… Ну, как долетела? Что так поздно? Решила отдохнуть? — все три вопроса он задал без паузы и взял из рук жены нетяжелую сумку, — видно, лишь самое необходимое захватила, на длительный отдых не рассчитывала. И, не дожидаясь ответа, обернулся к Валентине. — Тетка, так куда сумку нести? Где мы Ирину спать положим? Ты вызвала, тебе и устраивать, — с улыбкой и тоже без пауз произнес он. — Садись, Ира, — он взглядом показал на свой стул, — сейчас тетка кормить тебя… вас будет. Кстати, чего вдвоем? Прокатиться решили? Так и Катю захватили бы… веселей отдыхать. Или она занята на работе?

Лицо Ирины, по мере того как говорил Александр, теряло свою первоначальную радость ожидания.

— Да, она, к сожалению, занята, — ответила сдержанно. — А у вас тут весело? Мы шли по улице, смех слышали. Да, Вася?

Но мальчику все ее переживания были до фонаря.

— Пап! А вы еще расскажете мне про Уайта Спайдера? А, тетя Мила?

— Отчего же, можно, — ответила Мила, — но не сейчас. Уже поздно становится, а мне добираться далеко, — и объяснила Валентине Денисовне и Сергею Ивановичу: — на Цемдолину.

— О-о, не близко! — покачал головой Сергей Иванович. — Проводить бы… вон, у Саши машина. А то ночью?..

— Саш, тебе сейчас не нужно? — спросил Антон. — Ты не мог бы?

— Мог бы, какой разговор! Но не об этом речь, чего вы все повскакивали? Давайте сперва разберемся в нашей диспозиции, так сказать, а потом решим. Тетка, не тяни, корми людей ужином. Разберемся, кто где спать будет, а потом и делом займемся. Ира, пойдем, я покажу, где умывальник…

Они с Ириной ушли к летней кухоньке, и пока жена мылила руки и умывалась под соском рукомойника, Александр, сняв с ветки полотенце, держал его в руках, чтобы подать.

— А чего это ты вдруг решилась?

— Очень хотела тебя увидеть, чтобы… — она подняла глаза и уставилась в его лицо. Но особой к себе любви Турецкий как-то не разглядел. Или просто темно уже было?

— Ага. И Костя наверняка посоветовал, да?

— Да, если хочешь, — уже жестковато ответила Ирина.

— Ха! Понятно, — иронически хмыкнул он. — Охрана нравственности…

— Дурь собачья! Я просто соскучилась! И мне еще надоела наша вечная неопределенность. Ты хочешь уйти? Ты хочешь остаться? Ты хочешь сохранить семью? Ты хочешь ее разрушить? Я ничего не знаю, чего ты хочешь…

— Во-первых, хочу, чтобы ты не кричала. Здесь у нас никто не кричит, люди живут спокойные. Ну, постреливают иногда. Вот, снова пять трупов… Но это не система. А во-вторых, хочу узнать, Ваську-то зачем прихватила? Или уже невозможно расстаться?

— Это не я его, это он меня прихватил. Уже в аэропорту поставил перед фактом. Я ж его у Кати оставила. А он всех обманул. К папе, говорит, хочу! Ну, что было делать? В милиции его оставлять — до возвращения? Или Катерину сидеть ожидать? Так его ж теперь и не заставишь. Я уж и сама разозлилась, чуть не отшлепала… Но ребенок же… Это — не метод…

— Опоздала. Раньше надо было. А теперь он сам отшлепает кого хочешь… И он что, тут собирается жить? Антон снимает номер в гостинице, между прочим.

— Ну, я не знаю, как его можно теперь в гостиницу. Одного? На весь день? Я тебя не понимаю.

— Ну а я очень хорошо все понимаю. На полотенце, брось потом сюда и пошли к столу. Я уже поужинал и займусь делом.

Они вернулись к столу, где Валентина Денисовна уже накрыла на два прибора. Васька уже ел наваристую уху, стукая ложкой о тарелку.

— Вася, а руки? — строго спросила Ирина.

— Вася, в чем дело? — уже грозно добавил Плетнев.

— Ну теть Ир, ну пожалуйста, — заныл он. — Пап, а я платком вытер.

— Ладно, и чтоб больше этого не было, — заявила Ирина, садясь и оглядываясь на мужа.

А он подошел к стоящим Антону с Милой и сказал:

— Машина сейчас в вашем распоряжении…

— А мне недалеко, Александр Борисович, — улыбнулась Мила. — Я в «Снасти», это на набережной, у Числа свой мотоцикл оставила.

— Это что за число такое? — улыбнулся и Турецкий.

— Главный администратор интернет-кафе, — пояснил Плетнев. — У него вместо имени семь цифр…

— Шесть, — поправила Мила. — Заменяет имя. Все зовут Числительным.

— Понятно. А семь — это у меня. Сегодня мой полковник набрал на телефоне семь цифр, машинально, думаю. Сам не помнит, что такое и откуда. Любопытная задачка, да? Вот буду теперь обзванивать. И хорошо, если только Россию, а вдруг весь бывший Советский Союз?.. Ладно, езжайте… Хотя… минутка еще есть?

— Сколько угодно, — охотно ответила Мила.