Фридрих Незнанский - Жестокая схватка

— Виски, коньяк, джин? — радушно поинтересовался Король.

— Да нет, я уж лучше нашей беленькой, — сказал, усаживаясь по правую руку от Королева, Шаповалов.

Король собственноручно наполнил рюмку полковника водкой. Шаповалов откашлялся и поднял рюмку.

— Друзья мои, — громко начал он, — я хочу поднять этот бокал за прекрасного человека и удачливого бизнесмена Виталия Королева! Пусть ему и дальше сопутствует удача! Пусть он заработает много-много денег и не потеряет при этом здоровья!

— Ура!

— За Короля!

— За нашего Короля!

— За него!

— Дай Бог тебе здоровья, дорогой!

— Живи дольше, воруй больше! Ха-ха!

— И о нас не забывай!

Раздался громкий звон бокалов и рюмок. Выпив, гости резво заработали вилками и челюстями.

Вечеринка удалась на славу. Водка и коньяк лились рекой, от огромного осетра, водруженного в центре стола, через полчаса остались одни кости. Блины с икрой пользовались таким же бешеным успехом. Хозяйка дома, Антонина Алексеевна, не успевала подносить новые блюда. Она терпеть не могла, когда за гостями ухаживала прислуга, и предпочитала делать это сама. Король давно с этим смирился.

Еще через час полковник Шаповалов обнял Короля за плечи и пьяно проговорил:

— Эх, Виталий Елисеевич, мы с тобой вместе горы свернем. Дай только срок.

— Давать сроки — это по вашей части, Роман Иванович, — мрачно пошутил Король. — А насчет гор — я согласен.

Полковник осклабился:

— Ну и славно, Король. Давай за нас! Водки.

И они выпили водки.

Через полтора часа гости изрядно напились. Захотелось песен. Антонина Алексеевна продемонстрировала гостям западную диковинку, которую лишь недавно приобрела — караоке. Гости были в восторге.

Песни были все больше задушевные. Про длинные этапы, казенный дом, про маму и подругу, оставшихся на воле, не обошли стороной «Таганку» и «Гоп-стоп», — в общем, все как полагается. Немножко грусти, немножко тоски, немножко удали.

Бойков, который не знал слов этих прекрасных песен (да и вообще терпеть их не мог), лишь методично пожевывал в такт. Кирьянов же, напротив, подпевал с восторгом и даже пару раз пустил искреннюю слезу. Продолжая петь, он достал откуда-то портативную видеокамеру и стал снимать действо на пленку.

Внезапно Король встал с рюмкой в руке. Гул тут же затих.

— Друзья, — медленно начал он. — Братья. Мы не первый год работаем вместе. Как говорится, прошли через огонь, воду и медные трубы. А сколько пудов соли сожрали, так про это лучше и не вспоминать. За эти годы мы похоронили много друзей. Леву Поташевского, Вадика Китайца, Лешу Костыля, Батю Ковальчука… Всех и не перечислишь. Все они и многие другие остались в нашей памяти. — Король холодно усмехнулся. — Страшное было время. Страшное, но интересное. Кто был смел и удачлив, тот поднялся. Кто ссал — наоборот. Мы с вами живы и в полном шоколаде, а это значит, что мы — правильные пацаны. Давайте выпьем за всех правильных пацанов — за тех, кто здесь и кого с нами нет.

Стол загудел:

— За правильных!

— За пацанов!

— За тебя, Король!

— За наш бизнес!

И снова погребальным звоном зазвенели рюмки и бокалы. Король выпил до дна, стоя. И лишь затем сел. Поднял холодный взгляд на полковника и тихо проговорил, не обращая внимания на гул голосов:

— А горы мы еще свернем, Рома. Только ты не подведи. А подведешь, я с тебя за каждый год, что чалился на нарах, взыщу. По полной программе.

— Можешь на меня положиться, Королек.

Полковник Шаповалов заговорщически подмигнул Королю и одним махом забросил водку в глотку.

На дворе стоял 1997 год.

За свои двадцать семь лет следователь Степищев никогда еще так остро не чувствовал значимости и нужности своей жизни. В тот момент, когда Ярослав пожимал руку «важняку» Турецкому, он ощущул себя самым счастливым человеком. Внутренний голос подсказывал ему, что с этого момента начинается новый этап в его жизни, уж теперь-то он займется настоящим делом, а не тем, чем приходилось заниматься до сих пор. Пьяные поножовщины, мелкие кражи, бытовые склоки с последующим мордобоем и членовредительством — все то, от чего Ярослава охватывала беспросветная тоска, осталось позади. По крайней мере, на ближайшие дни или даже недели.

Его уязвленному самолюбию льстила возможность поработать с таким асом, как Турецкий. А в том, что Александр Борисович включит его в состав своей следственной группы, он почему-то не сомневался. Кого же включать, как не его?

Сам Турецкий произвел на Степищева весьма благоприятное впечатление. Он говорил невозмутимым голосом, был сдержан в эмоциях, а в серых глазах его читалась спокойная уверенность. Говоря по правде, он полностью соответствовал тому образу великого сыщика, который Ярослав нарисовал в своем воображении.

Когда-то давно, в детстве, юный Славик Степищев с наслаждением смотрел фильм «Приключения Шерлока Холмса». Конечно, уже тогда он понимал, что это «всего лишь кино» и что в настоящей жизни все выглядит обыденней и страшней. Тем не менее он буквально приникал к экрану всякий раз, когда Шерлок Холмс принимался за рассуждения. Дедуктивный метод был красив и изящен. И главное, он был абсолютно беспроигрышен. Достаточно было верно выстроить цепочку рассуждений, и эта цепочка сама приводила к правильным заключениям.

Однажды кто-то из одноклассников украл в классе биологии голову у скелета, а заодно прихватил коробку с кусками окаменевшего дерева и доисторического янтаря. Случай был из ряда вон выходящий. Собралось классное собрание, на котором учительница биологии Любовь Евстафьевна, прижав руки к груди, умоляла злоумышленника вернуть череп и коробку с древностями.

Однако злоумышленник не спешил себя обнаружить. Любовь Евстафьевна покинула собрание в слезах. И тогда Ярослав решил действовать.

Перво-наперво он составил психологический портрет злоумышленника. Поскольку ограбление произошло вечером, когда по этажам школы прохаживался сторож, а дверь была выломана ломиком или гвоздодером, Степищев решил, что преступник был дерзок, силен и начисто лишен воображения. (Сам Ярослав нашел бы как минимум десяток изящных и безопасных способов, чтобы похитить проклятый череп.)

Во-вторых, дверь школы была закрыта, и преступнику пришлось прыгать с козырька над парадной дверью школы, и прыгать — прямо на бетонные ступеньки. Значит, преступник был очень ловок.

В-третьих, злоумышленник оставил на стене класса метку — это был довольно бесхитростный рисунок, изображающий голову собаки. Если быть более точным — овчарки или даже волка. Рисунок был намалеван сигаретным окурком (для того, чтобы определить способ нанесения рисунка, Ярославу пришлось провести ряд опытов).