Фридрих Незнанский - Молчать, чтобы выжить

— Алло, Ахмет Фарукович, здравствуйте! — услышал он слегка запыхавшийся и вроде бы знакомый голос.

— Здравствуйте. С кем имею честь?

— Старший помощник генпрокурора Александр Борисович Турецкий.

— Александр Борисович? Как же, помню. — Мургалиев глянул на часы. — Что случилось?

— Ахмет Фарукович, я звоню по поручению заместителя генерального прокурора Меркулова. Нам срочно нужен вертолет.

Лицо министра вытянулось от изумления, однако голос остался спокоен.

— Полвторого ночи?

— Я бы не стал вас тревожить по пустякам, — ответил Турецкий. — Тем более в такое время. Дело очень серьезное.

— Обрисуйте вкратце.

— В сторону границы на машине едет особо опасный преступник. Он везет стратегически важный материал, полученный в частной лаборатории, чтобы продать его иностранным клиентам.

— Что за материал?

— Редчайший изотоп «осмий-187».

Мургалиев нахмурился.

— Никогда не слышал.

— Я и сам узнал о нем лишь на прошлой неделе. Достаточно сказать, что на основе «осмия» можно изготавливать ядерные источники постоянного тока в бортовых космических системах. Один грамм этого вещества стоит около четверти миллиона долларов.

— Гм… Информация точная?

— Из первых рук! Мы задержали профессора Павлюкова, который получил этот изотоп в лабораторных условиях. Он все и рассказал.

— Ясно. — Мургалиев потер пальцем лоб и еще больше нахмурился. — Что ж, вертолет будет. Вы известили еще кого-нибудь?

— Да. Генерал-майор Грязнов уже поднял своих сотрудников.

— Ясно. Вертолет вылетит немедленно. Диктуйте, где вас забрать?

Турецкий продиктовал адрес.

— Оставайтесь на месте и ждите. Я отдам распоряжение.

— Спасибо, Ахмет Фарукович.

— Не за что. Успеха!

5

Ночь была темная и сырая. Турецкий, подняв воротник куртки, подошел к остановленному «жигуленку», включил фонарик и осветил лицо водителя. Худые щеки, крючковатый нос, светлые, злобно сверкающие глаза.

— Здравствуйте, Лев Анатольевич! — поздоровался Турецкий.

Водитель болезненно сощурился:

— Какого черта? Уберите фонарь!

Александр Борисович отвел луч фонарика от лица Камакина. Тот посмотрел на него из-под нахмуренных бровей.

— А разве мы с вами… — недружелюбно заговорил он, но осекся. — Постойте, а ведь я вас знаю. Вы следователь, да? Если не ошибаюсь, Персидский? Я правильно произнес вашу фамилию?

— Почти, — усмехнулся Александр Борисович. — Правильнее будет Турецкий.

— Пардон, не хотел вас обидеть.

— Ничего, переживу. Выйдите, пожалуйста, из машины.

По лицу Камакина пробежала нервная судорога.

— А что случилось? — поинтересовался он, стараясь говорить спокойным, властным голосом.

— Обычная процедура, — спокойно ответил Турецкий. — Ваша машина должна пройти досмотр.

Даже в зыбком свете уличного фонаря было видно, как Камакин побледнел. Под глазами его резко обозначились темные тени.

— А может, обойдемся без этой маленькой формальности? — с нервной улыбкой произнес Камакин. — Честно говоря, я очень устал. В самом деле, Александр Борисович, не думаете же вы, что вице-мэр Москвы будет везти какую-нибудь контрабанду!

— Даже вице-мэр — человек, и ничто человеческое ему не чуждо. — Турецкий вновь направил лучик фонарика в лицо Камакину. — Выйдите из машины.

— Хорошо, — медленно произнес Камакин. — Но можно одну реплику?

— Попробуйте, — кивнул Александр Борисович.

Камакин вперил мрачный взгляд в лицо Турецкого. Жестокие глаза его были похожи на осколки стекол, покрытые изморосью.

— Не хочу вас стращать, но я человек, имеющий большое влияние, — жестким, властным голосом произнес Камакин. — Если захочу, чтобы у вас были неприятности, они у вас будут. Понимаете, о чем я?

— Это все? — невозмутимо поинтересовался Турецкий.

— Все.

— Выходите из машины!

Камакин обвел воспаленным взглядом милиционеров, перевел взгляд на дорогу и крепче сжал в пальцах руль.

— Не глупите, Лев Анатольевич, — быстро сказал Турецкий. — Вы не проедете и пятидесяти метров.

По плотно сжатым губам Камакина пробежала холодная усмешка.

— Н-да… — проговорил он. — Судя по тону, вы настроены весьма решительно. Что ж, не буду вас сердить.

Лев Анатольевич медленно выбрался из машины. Посмотрел на Турецкого и сказал:

— Но вы совершаете оч-чень большую ошибку.

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает, — ответил Александр Борисович. — Ребята, приступайте!

Светало. Осмотр автомобиля Камакина длился уже два с половиной часа. Турецкий был уверен, что «осмий» в машине. Однако до сих пор поиски не принесли результата. «Чертовщина какая-то, — думал в сердцах Александр Борисович. — Неужели мы ошиблись, и никакого „осмия“ здесь нет в помине? А может, его вообще не существует? Может, он лишь выдумка сумасшедшего профессора?» Настроение у Турецкого было мрачнее мрачного. Он покосился на Камакина. Тот сидел на бордюре и спокойно пил кофе, который ему принесли из придорожного кафе. Обыск он перенес без эксцессов, даже сам выворачивал карманы плаща, насмешливо поглядывая на Турецкого. Он и сейчас ухмылялся. Сидел и пил кофе с таким видом, словно все происходящее страшно его забавляет.

— Ищите, ребята, — в двадцатый раз за эту ночь повторял Александр Борисович. — Ищите тщательней.

Впрочем, оперативники работали на совесть. Дно машины, колеса, кресла, даже обивка — все было снято, вспорото и выпотрошено.

— Господин следователь, скажите хоть, что вы там ищете? — весело крикнул Александру Борисовичу Камакин. — Может, бомбу?

Турецкий ничего не ответил.

— Советую вам просветить мои внутренности рентгеном! — продолжал потешаться вице-мэр. — Возможно, я ее просто проглотил! Попробуйте поискать в прямой кишке!

Камакин хрипло захохотал, и этот хохот железом по стеклу заскрежетал в душе Турецкого. Он был в ярости. Сказывались бессонная ночь и напряжение последних дней.

Зазвонил телефон.

— Да, — устало проговорил в трубку Турецкий.

— Александр Борисович, это майор Яковлев!

— Да, Володь, слушаю тебя.

— Во дворе дома мы нашли свежее захоронение.

— Ну? — нетерпеливо сказал Турецкий.

Яковлев выдержал паузу и продолжил, понизив голос:

— Александр Борисович, это Татьяна Перова. Судя по отметинам на шее, ее задушили. И задушили сегодня ночью.

Турецкий покосился на Камакина. Тот с ухмылкой наблюдал за суетой оперативников.

— Ясно, — сказал Александр Борисович. — Продолжайте поиски. Обо всем, что найдете, сообщайте мне немедленно.

Убрав телефон в карман, Турецкий закурил. В блеклых лучах утреннего солнца лицо Камакина показалось ему уродливым и зловещим. Крючковатый нос вице-мэра покраснел от холода и стал похож на отвратительный красный клюв. Глаза холодно поблескивали. Это были глаза не вора, но убийцы.