Фридрих Незнанский - Исполняющий обязанности

Тут и подъехали Турецкий с Поремским. В дверь позвонили, и Грязнов отправился открывать.

Чувствуя себя полностью «поправленным», Вячеслав Иванович, как гостеприимный хозяин, предложил и своим гостям, если есть желание, немного того, вместе со свежезаваренным чайком. Но Поремский поблагодарил и решительно отказался, а Турецкому после этого уже ничего не оставалось, как сосредоточиться на деле. К чему он тут же и приступил, заставив Грязнова подробно пересказать все обстоятельства его встречи с агентом. Особенно его заинтересовали данные о Додике. Ну и, разумеется, о возможной находке Гали Романовой.

— А что, похоже, сдвинулось, Славка, с мертвой точки?

— Да, похоже на то. Если бы еще эта Ева Абрамовна что-то знала, — добавил Грязнов задумчиво.

— Кто такая? — нахмурился Турецкий.

— А я разве не сказал? Вдова Додика, о коем рассказывал вам битый час.

— Ах ну да, — закивал Турецкий. — Адрес есть? Давай сюда. Давненько что-то я оперативкой не занимался! Ты как считаешь? Сколько ей может быть лет?

— Додик был семидесятого, вряд ли она старше.

— Ну вот и посмотрим, — ухмыльнулся Турецкий.

— Я-то думал Владимира твоего попросить, — кивнул Вячеслав Иванович на Поремского, слушавшего их с улыбкой.

— Мне кажется, что я это сделаю быстрее, — как отрезал Турецкий, и они перешли к следующей теме.

Вопрос стоял серьезный — как помочь Гале Романовой. Все понимали, что бросать девушку на поиск конкретного исполнителя очень опасно, даже несмотря на то что она оперативник хоть и с небольшим, но все-таки стажем, однако на прошлых делах ей, случалось, не хватало выдержки, именно когда уже обозначался след. Вот отыскать в куче соломы почти незаметную иголку она могла. Тут терпения и смекалки ей хватало. Но когда цель поиска уже обозначалась, Галя могла забыть обо всем и ринуться напропалую. Тут и подстерегала ее опасность.

Но и помогать ей следовало так, чтобы эта помощь для нее самой не выглядела этаким благодеянием — обидчивая девушка, вполне способна неправильно понять заботу о ней же. И налепить одну ошибку на другую. А потом беги выручай ее! Сколько уж раз бывало подобное…

И двух мнений быть не может, что если бомбист действительно профи, он без всяких размышлений уберет Галю с дороги. Он лишь исполнитель, а думают за него другие.

— У нее, кстати, просьба была, — заметил Грязнов. — Она Яковлеву ее передала, а сама отключилась. Не выходит на связь, я уже начинаю беспокоиться.

— А что за просьба? — спросил Турецкий.

— Надо позвонить Алексееву домой и выяснить у него, вызывал ли он к себе в тот злополучный четверг мастера с телефонной станции, и, если да, то приходил ли он и как выглядел?

— Ну так звони, чего ждем?

— Я думал, тебе это удобнее, ты же знаком с ним.

— Давай аппарат, — решительно ответил Александр Борисович.

Алексеев был дома и звонку Турецкого не удивился. Даже не спросил, как идет расследование. А когда Турецкий поинтересовался, почему не спрашивает, тот ответил:

— Да тут у нас уже весь дом говорит… Не знаю, правильно ли мы с вами поступили, Александр Борисович. Впрочем, ладно, что сделано, того назад не воротишь… Так что вы хотели?

И Турецкий рассказал про телефониста. Алексеев помолчал, а потом спросил:

— Это имеет какое-нибудь значение?

— Имеет, и серьезное. Я вам позже объясню. Мы подозреваем, что он поможет нам выйти на убийцу.

— Вон как? Даже так? Что ж, попробую вспомнить…

Он действительно велел вызвать мастера, поскольку городской телефон, когда Алексеев приехал домой, не работал. Просто молчал, будто где-то перерубили кабель. Подобное уже бывало, вокруг несколько лет назад кипела стройка, и с телефонами было одно мучение. К тому же тогда еще далеко не в каждой семье имелись мобильники. Это сейчас только что в футбол ими во дворе малышня не играет…

Звонил, естественно, не сам. Велел это сделать Вене, личному шоферу. Тот позвонил со своего сотового и вызвал. Обещали прислать еще до вечера, поскольку узнали, кому требуется. Но позже произошел взрыв, потом приехала милиция и врачи, а потом вообще стало уже не до городского телефона. Они, кстати, после взрыва чуть ли не во всем доме перестали работать.

Турецкий отметил для себя водителя Вениамина Каменского, чтобы позже связаться и с ним. Ни одного факта ведь нельзя оставлять непроверенным, хотя с общей картиной этого происшествия у него уже в голове прояснялось. И он поделился своими соображениями со Славкой и Володей.

Дело, скорее всего, было проделано совершенно элементарно. Явившийся в дом якобы по вызову Алексеева телефонный мастер мог попросту сам отключить на щите связь. Потом он, возможно, дождался приезда Алексеева и установил взрывное устройство. После чего мог подняться, к примеру, на верхний этаж и оттуда проникнуть в чердачное помещение, где и дождаться взрыва. Чтобы потом спуститься к подъезду вместе с паниковавшей публикой, убедившись предварительно, что задание им выполнено.

— Примитивно, ребята, просто! — воскликнул Турецкий. — А когда наконец явился подлинный телефонный мастер, в его услугах в доме уже никто не нуждался. Было не до него. Вот и весь расклад. Здорово придумано!

— Что-то больно легко у нас все получается… — пробормотал недовольным тоном Грязнов. — Не нравится мне это дело, Саня.

— А кому нравится? Тут вся штука в том, что они оставляют следы, будучи при этом уверенными в своем, скажем так, алиби. Но преступления без следа не бывает, для этого должен быть не один, а поголовно все настоящими профессионалами. Однако в нашей современной жизни этого быть не может по одной простой причине — сейчас время не профи, а обнаглевших дилетантов. И так во всем! Вот и результат.

— Согласен. Но как же нам тогда нащупать твоего бомбиста?

— Он может неожиданно всплыть в окружении того Додика. Странный парадокс, смотри: человек утонул, а свидетели выплывают вместе с ним! Как тебе?

— Я думаю, по твоей философии рюмка плачет, — ответил Грязнов.

— Ну что ж, раз так, наливай! И давай сюда домашний телефон Додика. Его, кстати, уже похоронили, не знаешь?

— Наверняка, неделя, считай, прошла.

— Отлично!

— Чего ж тут отличного, Александр Борисович, я тебя не понял? — вмешался молчавший доселе Поремский.

— А тем, что на похоронах обычно бывают провожающие. Не отрицаешь?

— Не отрицаю, иначе гроб некому нести.

— Правильно. А еще многие стараются при этом запечатлеть свой лик на память для потомков. Мол, он-то уже того, а мы еще ого-го! Фотографы-то, поди, были, куда от них сегодня денешься? Особенно если провожали «верные друзья»?

— Согласен.

— Вот и посмотрим на их скорбные лица… Алло? Ева Абрамовна? Извините, не могу вам сказать «добрый вечер». Какой уж он добрый!.. Да-да, я знаю… Примите мои самые искренние соболезнования… Простите, я, кажется, не представился… — Турецкий зажал ладонью микрофон трубки и сказал громким шепотом: — Ребята, просто охренеть, какой голос! — И продолжил в трубку: — Я первый помощник Генерального прокурора России Турецкий, а зовут меня Александр Борисович, и я готов предвосхитить ваш вопрос и объяснить, какое отношение имеет Генеральная прокуратура к безвременной и трагической гибели вашего супруга…