Фридрих Незнанский - Любители варенья

— А служебных собак действительно досыта не кормят, чтобы форму держали, — со знанием дела объяснил Вася, с интересом слушая Ирину.

— И так Гаврила десять дней собак кормил, они его уже даже стали поджидать, повизгивая от нетерпения.

— Вообще-то, тетя Ира, собаки эти не такие уж и профессиональные. Настоящие сторожевые собаки ничего не должны брать из чужих рук, даже если они с голоду помирать будут…

— Вась, давай комментарии потом, мне же интересно! — попросила его Катя, не отрывая взгляда от дороги.

— Вот именно, Вася. Слушай, а то у меня охота пропадет развлекать тебя… Короче, решил Гаврила, что собаки уже приручены, но сначала надо было провести репетицию. И он перепрыгнул через забор с мясом в одной руке и с газовым баллончиком в другой. На всякий случай. Вдруг собаки кинутся, а он им в морду из баллончика перцовый газ пустит. Но собаки хвостами повиляли, мясо сожрали и с доброй благодарной улыбкой на свирепых мордах проводили своего кормильца до забора. Охранники опять же из дома не появлялись. А чего им выходить? Во дворе тихо, возле забора густые кусты, так что никто Гаврилу не заметил. И настал день…

— …Икс, — подсказал Вася.

— Да, вернее, ночь Икс. Гаврила проворно перепрыгнул через забор, тихонько открыл отмычкой входную дверь и попал в сонное царство. Охранники крепко спят, собаки только морды подняли, но, учуяв знакомый запах и увидев своего друга с порцией вырезки, подбежали молча и стали уплетать гостинец. Гаврила время зря не терял, потихоньку направился по коридору в ту самую комнату, где находился антиквариат. И только перевел дух и начал обозревать коллекцию икон, а чтобы лучше было видно, ступил еще пару шагов вперед, как кто-то взвыл у него под ногами диким голосом, да так, что Гаврила от испуга рванул вбок и налетел на столик, на котором стояла здоровенная китайская ваза. И она грохнулась с пушечным выстрелом на пол и разлетелась вдребезги… Оказывается, в комнате на коврике мирно почивал черный кот, а Гаврила в темноте его не заметил и наступил ему на хвост. На этот грохот и кошачьи вопли прибежали охранники, хорошенько отлупцевали Гаврилу и вызвали милицию. Так что Гаврилу посадили в тюрьму. Там он рассказал одному зеку свою душераздирающую историю, так тот даже не посочувствовал. Сказал: «Не того, Гаврила, ты прикармливал, надо было мяска котику оставить!»

— Классная история, — одобрил рассказ Вася. — Завтра ребятам расскажу.

— Не забудь добавить, что в ней есть мораль, — заметила Катя, перестраиваясь в правый ряд и подъезжая к зданию музыкального театра.

— И какая? — полюбопытствовал Вася.

— Дети, не воруйте! — кратко изложила суть морали Катя.

Вася зашелся в смехе, а Ирина строго отчитала Катю:

— Вот зачем ты говоришь такое? Он же хороший мальчик. И друзья у него славные ребята, я видела.

— Никогда не помешает лишний раз напомнить, что в мире еще существуют общечеловеческие ценности. Все, приехали, и у нас даже осталось тридцать минут, чтобы перекусить в буфете.

— Вау! — обрадовался Вася и первым выскочил из машины. Тут же нетерпеливо взглянул на свои часы и поторопил дам:

— Двадцать девять… Двадцать восемь с половиной…

— Ну, мы не реактивные, — проворчала Катя, запутавшись каблуками в подоле длинной юбки.

— А жаль, — осуждающе сказал Вася и бросился ей на помощь.

Когда-то в юные годы, когда Турецкий читал много и больше всего любил фантастику и приключенческую литературу, ему попался не то рассказ, не то небольшая повесть — уже запамятовал. Даже фамилия писателя забылась. Но сейчас вспомнился сюжет о городе, который не отпускал человека. Впустить-то впустил, но когда герой рассказа решил его покинуть, тут его и подстерегала очень неприятная неожиданность. Человек все кружил, кружил улицами, пытаясь выбраться из него, и каждый раз, когда казалось: еще чуть-чуть и вот она — желанная свобода, круг замыкался и появлялось одно и то же здание. А за углом опять начало пути. И человек приходил в ужас, потому что город вцепился в него мертвой хваткой и нет возможности вырваться из его плена. Этот город — Новороссийск, думал Турецкий. Потому что застрял он в нем плотно. И, возможно, надолго. До чего же вязкий город… Одно дело, когда пребываешь в нем с пользой для общества или отдельно взятого человека. Когда получаешь удовольствие от того, что провел одно расследование, второе, да каждый раз успешно, а совсем другое, когда в результате оказываешься в совсем неподходящем для опытного опера месте.

Всякое бывало в жизни Турецкого, но сидеть в «обезьяннике» еще не доводилось. Турецкий раздумывал о превратностях судьбы и удивлялся ее выкрутасам. Нельзя сказать, чтобы он был сторонником размеренной жизни. Но хотелось бы иногда небольшую передышку, денька на два. А то прямо голова кругом от многообразия существования. Только вчера поставил точку на деле десятилетней давности и помог очаровательной женщине Анне Гущиной восстановить ее доброе имя. Благодаря ему она теперь займет руководящий пост, хотя и так у нее жизнь бьет ключом. На ее месте он не стал бы так уж рваться в начальники. К чему такой красавице лишние хлопоты и проблемы? Но в ее деле главное было восстановить справедливость. С чем он очень неплохо справился. Не успел перевести дух, как Плетнев втянул его в странную историю, которая очень напоминает примитивный приключенческий фильм с полным набором жизненных реалий. Тут и смерть проститутки чуть ли не на глазах у Плетнева, которая сбежала с баржи «Ставрида» с кассетой с компроматом неизвестно на кого. И преследование бандитами случайного свидетеля ее убийства, разносчика пиццы. И далее по цепочке — свидетель случайно убивает бандита, сам едва успевает спастись. Но Турецкий успел его уже мысленно оправдать — парнишка защищал свою юную жизнь. Дальше следы преступления ведут на заброшенную стройку с ее неформальным хозяином — бомжем Колей, он же бывший афганец, который обнаруживает труп убитого бандита и хладнокровно зарывает его в землю. Причем не забывает прошмонать его карманы и вытащить искомую бандитами кассету. А дальше вообще полная галиматья, невольными участниками которой становятся Турецкий и беспокойный Плетнев, успевший с несчастной проституткой завести какие-то особые отношения, в результате чего оба друга теперь расплачиваются. Нет, Турецкий вовсе не корил себя за то, что помчался с Плетневым выручать запуганного мальчишку-свидетеля и нарвался на бандитов. Впервой, что ли? Дело приняло неприятный оборот, когда бандиты открыли по ним стрельбу и привлекли внимание ментов. И это было бы еще ничего, вполне штатная ситуация, когда имеешь дело с бандитами. Вся гадость в том, что Коля — бомж и афганец в одном флаконе — оказался человеком с большим приветом. Как теперь подозревал Турецкий — больной на всю голову. Если бы он не вышел на ментов с винтовкой в руках, все могло закончиться более-менее благополучно. Хотя, скорее всего, тоже не очень здорово. Потому что менты приехали на стрельбу бандитов. А те благополучно смылись, услышав сирену ментовского «уазика». И на хрена менты себя выдали, оповещая всю улицу о своем приближении? Подъехали бы втихую, повязали бандитов, все чин чинарем. А так, по версии доблестных защитников порядка, получается, что стреляли те, при ком оружие. А оружие оказалось именно у сдвинутого афганца, вместе с которым пред ясные очи ментов появились Турецкий и Плетнев. Малоприятно еще и то, что менты бедолагу афганца пристрелили. И с винтовкой теперь надо разбираться. Конечно, выяснится быстро, что ни Турецкий, ни Плетнев сроду это оружие в руках не держали. Но пока суд да дело, им придется сидеть всю ночь в этом вонючем «обезьяннике» и ждать, когда их вызовут на допрос. Как-то унизительно и противно. Одно дело находиться по ту сторону металлических прутьев, как-то оно привычнее, такие случаи бывали и неоднократно. Но чтобы сидеть на жесткой скамейке внутри и коротать время, наблюдая за постепенным наполнением клетки, это уже слишком. Не утешало даже то, что рядом сидел Плетнев и подпирал его дружеским плечом.